– Потому что ты собрался изменить нам с этой белокожей шлюхой!
– Или я твой король, Агнес, или нет. Ты мне или повинуешься, или нет. Так что иди с Иваром и помоги Сенье, или я решу, что ты бросаешь мне вызов.
– Ты тяжко ранен, Шолто, - сказала карга. - С такой раной ты меня не победишь.
– Дело не в победе, Агнес, дело во власти. Или ты признаешь меня королем, или нет. Если признаешь - повинуйся.
– Не надо так, Шолто, - прошептала она.
– Ты учила меня быть королем, Агнес. Ты говорила, что если я не заставлю слуа трепетать передо мной, то долго королем не останусь.
– Я не думала…
– Иди с Иваром, или все между нами кончено.
Она потянулась - как будто погладить его по волосам. Шолто отдернулся и крикнул:
– Иди, иди сейчас же, или кончится бедой!
Файф отбросил плащ за плечи, руки легли на рукоятки мечей с обеих сторон. Он готов был выхватить клинки в любую секунду.
Агнес посмотрела на Шолто еще раз - скорее с отчаянием, чем со злостью. И полезла за Иваром по обрыву, когтями зарываясь в землю, чтобы не слететь на торчащие внизу кости.
Ивар уже брел по пояс в воде - а значит, озеро было глубже, чем казалось на вид. Ему пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться рукой до сердца Сеньи между двумя повисшими мешками грудей. Потом он повернул к Шолто безгубое недооформленное лицо, и ничего хорошего его взгляд не обещал.
Агнес была выше Ивара, и по воде прошла легче - ей глубина была всего по бедра. Она добрела до подруги, дотронулась - и испустила вопль отчаяния.
Шолто рухнул на колени.
– Сенья… - сказал он с настоящей скорбью.
Я опустилась на колени с ним рядом, тронула за руку - он отдернулся.
– Всякий раз, когда ты рядом со мной, я теряю кого-то близкого.
Ивар крикнул:
– Я не уверен, что она умирает. Ранена очень сильно, но может, еще выживет.
Агнес гладила сестру по лицу, но я видела, как бессильно открывается рот, как трудно дышит карга. Кровь пузырилась в ране на груди, текла из губ. Почти для любого это значило бы смерть.
– Она сможет вынести такую рану? - тихо спросила я.
– Не знаю, - ответил Шолто. - В прежние времена - да, но мы потеряли многое из того, кем были.
– У Аблойка рана еще кровоточит, - сказал Дойль.
Шолто опустил голову, спрятав лицо за вуалью белых волос. Я стояла совсем рядом, я услышала, как он плачет - так тихо, что вряд ли слышал кто-то еще. Из уважения к королю я не подала виду, что заметила.
Сенья протянула к нему руку.
– Милосердия, мой господин, - выговорила она низким, булькающим голосом, захлебываясь собственной кровью.
Шолто поднял голову, но волосы не убрал, они щитом закрывали его лицо с двух сторон, так что только мне были видны следы слез у него на щеках. Голос у него был чист и спокоен, никто не понял бы по голосу, как скверно у него на душе.
– Ты просишь исцеления или смерти, Сенья?
– Исцеления, - пробормотала она.
Король качнул головой.
– Снимите ее с костей. - Он посмотрел на Файфа: - Помоги им.
Файф помедлил мгновенье, но потом осторожно соскользнул по склону и присоединился к брату в неподвижной вязкой воде. Им втроем удалось снять Сенью с костей, только один шип воткнулся в ребро карги, и Агнес с хрустом его сломала. Они взяли Сенью на руки, она корчилась от боли и кашляла кровью.
Агнес повернула к нам залитое слезами лицо.
– Мы не те, кем были когда-то, мой король. Она умирает.
Сенья тянула к Шолто дрожащую руку:
– Милосердия…
– Мы не сумеем спасти тебя, Сенья. Прости, - сказал Шолто. Теперь уже все было ясно.
– Милосердия, - снова попросила она.
– Милосердие бывает разное, - сказала Агнес. - Неужели ты оставишь ее мучиться?
Голос у нее был искажен от слез и пылал от гнева. Такие слова жгут горло, когда их произносишь.
Шолто покачал головой.
Ивар пропел по-птичьи:
– Ты должен подарить ей смерть, Шолто.
– Оба они должны - король и принцесса, - поправила Агнес, глядя на меня с такой злобой, что я едва не вздрогнула. Если б фейри еще умели убивать взглядом, я бы умерла на месте. Она сплюнула в воду.
– Не принцесса ее ударила, а я, - сказал Шолто, вставая. Он пошатнулся, и я его подхватила, помогла восстановить равновесие. Он не препятствовал, что показало мне, как сильно он ранен. Я видела нанесенную Сеньей кровоточащую рану, но пошатнулся Шолто, думаю, не из-за нее - и не из-за раны на месте щупальцев. Бывают раны, которые не видны - но они глубже и больнее, чем любая из тех, что могут кровоточить.
– Мне жаль, Шолто, но карга права, - нехотя произнес Ивар. - Сенья ударила вас обоих. Не будь принцесса воином, ее можно было бы избавить от этой обязанности, но она сидхе Неблагого двора, а значит - воин.
– Принцесса не раз убивала на дуэли, - сообщил Файф.
– Если она откажется помочь Шолто избавить Сенью от мук, слуа никогда не признают ее королевой, - сказала Агнес. Она гладила подругу по лицу - удивительно нежный жест при таких когтях.
Я расслышала, как вздохнул Дойль. Он подошел шепнуть мне на ухо:
– Если ты спасуешь, Агнес всем объявит, что ты не воин.
– И что тогда? - прошептала я в ответ.
– Возможно, слуа не станут тебе подчиняться, когда ты сядешь на трон, потому что они - народ воинов. Они не признают вождем того, кто не омыт кровью сражения.
– Я в крови чуть ли не купалась уже, - буркнула я. Онемение проходило, сменяясь резкой дергающей болью. Из раны лилась кровь. Мне медицинская помощь была нужна, а не барахтанье в грязной воде. - Мне бы дозу антибиотиков.
– Что? - хором спросили Шолто и Дойль.
– Я смертная, не то что вы. Я могу подхватить инфекцию, заражение крови. Так что после того, как мы выберемся из той лужи, мне нужны будут антибиотики.
– Тебе действительно грозит такая опасность? - спросил Шолто.
– Грипп я подхватывала, так что отец заставил врачей сделать мне все детские прививки - он не знал, насколько высокая у меня сопротивляемость болезням.
Шолто удивленно вглядывался мне в лицо.
– Ты такая уязвимая.
– Да, по меркам фейри, - кивнула я и посмотрела на Дойля. - Знаешь, иногда я сомневаюсь, что мне хочется здесь править.