— То есть? — резко переспросила Мали.
— То есть я построил свои памфлеты на Книге Календ.
— Почему? — спросил Джо.
Робот помялся, но затем ответил:
— Со временем я хотел бы стать писателем.
— Давайте наши акваланги, — бросила Мали с нарастающим раздражением.
Спор о Христе навел Джо на странную мысль.
— Беспокойство, — произнес он, повторяя термин робота. — Мне кажется, я понял, что вы имеете в виду.
Там, на Земле, со мною однажды случилась странная вещь. Так, мелкое происшествие. Я достал из буфета чашку, которой никогда и не пользовался, и обнаружил в ней мертвого паука. Должно быть, он умер от голода. Наверное, свалился в чашку и не смог оттуда выбраться. Но вот что интересно. Он свил на дне паутину. Когда я нашел его, мертвого, с жалкой, бесполезной паутиной, я понял, что он был обречен. Ни одна муха не попала бы в его сеть, даже если бы он ждал вечно. Он ждал, пока не умер. Он сделал все, что мог, но без толку. Я до сих пор думаю: понимал ли он бесполезность усилий? Знал ли, когда ткал паутину, что у него ничего не получится?
— Маленькая трагедия жизни, — констатировал робот. — Каждый день происходят миллиарды таких трагедий, и никто их не замечает. Кроме Господа. По крайней мере, так я написал в своем памфлете.
— Да, я понимаю, что вы имеете в виду, — сказал Джо, — говоря о беспокойстве. Я чувствовал, что эта трагедия касается меня. «Каритас»… Или, по-гречески… — Он пытался вспомнить слово.
— Мы можем наконец спускаться? — спросила Мали.
— Да, — кивнул Джо.
Очевидно, она не понимала его. Странно, ведь робот его понимал. Непонятно… Почему железяка способна понять то, чего не понимает живой человек? Может быть, «каритас» — производное интеллекта. Может быть, мы всегда ошибаемся: «каритас» — не чувство, а высшая форма мышления, способность воспринимать то, что тебя окружает, — замечать и, как сказал робот, беспокоиться и заботиться. Познание, вот что это такое.
— Можно попросить у вас экземпляр памфлета? — вслух спросил он.
— Десять центов, пожалуйста. — Робот протянул книжку.
Джо выудил из кармана картонную монетку и протянул роботу.
— Теперь пойдем, — сказал он Мали.
Робот дотронулся до выключателя. Бесшумно открылся стенной шкаф, и Джо увидел полный набор водолазных приспособлений: гидрокостюмы, кислородные маски, ласты, подводные фонари, наборы грузов, самострелы, кислородные и гелиевые баллоны… И множество другого снаряжения, которое было ему незнакомо.
— Учитывая, что у вас нет опыта подводного плавания, — заявил робот, я предложил бы вам спуститься в сферической камере. Но раз уж вы настаиваете… — Он пожал плечами. — То я ничего не могу поделать…
— У меня вполне достаточный опыт, — бодро проговорила Мали, вытаскивая из шкафа снаряжение; вскоре у ее ног выросла внушительная груда всевозможных приспособлений. — Доставай такое же снаряжение, — объяснила она Джо. — И надевай его в том же порядке.
Надев акваланги, они прошли в шлюзовую камеру.
— Когда-нибудь я напишу брошюру о подводном плавании, — бормотал робот, отвинчивая запорный клапан. — Общепризнанно, что хтоническое царство находится под землей — так говорит любая из религий. На самом же деле оно в глубине океана. Океан, — он снял массивную дверь шлюза, — это то, из чего родился мир, из него вышло все живое миллиарды лет назад. На вашей планете, мистер Фернрайт, эту ошибку совершают многие религии. Так, греческая богиня Деметра и ее дочь Кора произошли из подземелья…
Не слушая робота, Мали инструктировала Джо:
— На поясе имеется аварийное устройство на случай отказа кислородной системы. Если из-за повреждения баллонов или разрыва трубки начнет уходить воздух, нажми нижний плунжер на поясе. — Она показала устройство на собственном костюме. — Обмен веществ постепенно замедлится, так что потребность в кислороде упадет до минимума. Ты успеешь всплыть на поверхность, не ощутив кислородного голодания и его последствий. Конечно, ты можешь быть без сознания, когда всплывешь, но костюм устроен так, что автоматически пропускает атмосферный воздух. Я тут же поднимусь наверх и помогу тебе добраться до базы.
— "Я словно умер, — процитировал Джо, пытаясь вспомнить, как дальше, в той могиле сплелись стволы нарциссов, лилий…"
-.."возрадовался фавн мне, тот, что покоился на дне". Мои любимые стихи, — сказал робот. — Это Йитс, насколько я понимаю. Не кажется ли вам, сэр, что вы спускаетесь в могилу? Что перед вами смерть? Что спуститься значит умереть? Ответьте мне коротко, «да» или «нет».
— Я помню, что сказала мне Календа, — ответил Джо угрюмо. — Я могу отыскать в Хельдскалле нечто, что заставит меня убить Глиммунга. В каком-то смысле я, действительно, двигаюсь к смерти, может быть, собственной, а может быть, чьей-то еще. К смерти, которая навсегда остановит восстановление Хельдскаллы.
Эти зловещие слова засели в его мозгу, как заноза.
Он постоянно вспоминал их, и было ясно, что они забудутся нескоро. "А может быть, никогда, — подумал Джо. — Клеймо, которое не сотрется до конца моих дней".
— Я дам вам талисман, — проговорил робот, снова роясь в нагрудном кармане. Он протянул Джо маленький пакетик. — Здесь хранится знак, олицетворяющий чистоту и величие Амалиты. Проще говоря, его символ.
— И он оградит нас от зла? — спросил Джо.
— Вы должны сказать: "Виллис, он оградит…"
— Виллис, этот талисман поможет нам там, внизу?
Помолчав, робот ответил:
— Нет.
— Тогда зачем же вы даете его нам? — с сарказмом заметила Мали.
— Чтобы… — робот задумался. — Нет, просто так. — Он умолк, и Джо показалось, что он ушел в себя, погрузился в мысли, словно человек.
— Я предлагаю спускаться вместе, — сказала Мали, привязывая к поясу трос. — Его длина двадцать футов.
Этого должно быть достаточно. Я не хочу рисковать, удаляясь от тебя.
Робот безмолвно вручил Джо пластиковую коробку.
— Зачем это? — спросил Джо.
— Вдруг вы найдете там осколки керамики. Вам ведь нужно во что-нибудь их упаковать.
По-кошачьи приблизившись к двери шлюза, Мали проговорила:
— Вперед.
Она зажгла химический фонарик и, оглянувшись на Джо, шагнула вперед. Двадцатифутовый шнур туго натянулся, увлекая Джо к отверстию, — и он, забыв все на свете, прыгнул вслед за Мали.
Свет прожектора растаял во тьме над головой. Джо включил фонарь. Его тянуло все дальше вниз, туда, где вода за границей освещенного круга была совершенно черной. Ниже мерцал фонарик Мали, похожий на диковинную светящуюся рыбу.