– А джентльмены, окружающие ее, не обязаны? – спросила Каланта, подчеркнуто посмотрев на закрытую дверь.
Герцог сжал кулаки, но не двинулся в ее сторону.
– Его сестра вышла замуж за незаконнорожденного сына аристократа. Дрейк принят в обществе только потому, что его дед – крайне экстравагантный герцог и настоял на этом.
– Мистер и миссис Дрейк – само очарование, Генри. Не могу поверить, что вы поддерживаете подлый поступок его отца, и могу вас заверить, что я этого не одобряю.
Ее деверь прищурился:
– Понятно, что это только вопрос пристойности, но я вижу, что вы забыли все, чему Деверил пытался вас научить.
– Хотя мои родители и не относились к высшей знати, они все равно были аристократического происхождения, и мать превосходно обучила меня правилам приличного поведения. – Каланте надоело слушать о стараниях своего мужа.
– Тогда вы должны понимать, что человек, чей отец обвенчался с одной женщиной, будучи женатым на другой, никоим образом не подходит в мужья герцогине. – Генри стоял в нескольких футах от нее, всем своим существом излучая самодовольство, – он не сомневался, что убедил ее таким заявлением.
Значит, Анна еще была жива, когда Лэнгли снова женился. Каланта пожала плечами, не желая ни единым словом упоминать об этом позорном факте.
– Вы что, не слышали, что я сказал? Леди Эштон – внебрачный ребенок графа, а не его законная дочь. А ваш жених, – презрительно произнес он, – ничем не лучше. Он тоже пренебрег правилами и признал собственного внебрачного ребенка. Эллен сообщила мне, что, по слухам, это ребенок от одной из его служанок. В жилах этой семьи дурная кровь течет, как разбавленный водой пунш в клубе «Олмак». Вы не можете всерьез думать о том, чтобы связать свое имя с их. Вы, Каланта, герцогиня Клэрборн и имеете определенные обязательства перед этим титулом.
Глубокая, очищающая ярость поднялась в ней. Как смеет этот напыщенный идиот выносить суждения о семье Джареда?!
– Вы – претенциозный скулящий грубиян и трус! Я больше ни единой секунды не потерплю этих оскорблений моего жениха и его семьи! Да он куда больше джентльмен, чем был когда-либо Деверил, да и вы, если уж на то пошло. Джаред никогда не поднимет руку на женщину, а вот вы и ваш брат себе такую слабость позволяли. Если Джареду нужно что-то вам сказать, он скажет это вам в лицо, а не будет прикрываться фальшивыми заявлениями о своей тревоге и капать ядом в ухо Эллен. Меня волнует только та дурная кровь, которой я позволила запятнать себя, когда согласилась стать женой этому чудовищу – вашему брату!
Здравый смысл вернулся к ней слишком поздно, напомнив, как неистово Генри реагирует на слова, задевающие его покойного брата. Каланта отступила к камину, и в глазах Генри сверкнуло удовлетворение – он заметил ее испуг. Но удовлетворение превратилось в ярость, когда Каланта выхватила из камина кочергу и выставила ее перед собой, крепко сжав обеими руками.
– Хотите драки, моя дорогая? – спросил он, делая шаг в ее сторону с опасным выражением лица.
– Я не позволю вам ударить меня.
– Ты действительно думаешь, что сможешь меня остановить? – В голосе Генри прозвучало удивление.
Каланта выпрямилась, еще крепче сжав кочергу.
– Может быть, и нет, но я сумею вас ударить, а как только Джаред узнает об этом, он вас убьет.
Герцог остановился, и лицо его напряглось.
– Это правда, и вы это знаете. Вы его боитесь, и не без оснований.
– Виконт не посмеет угрожать герцогу.
Генри произнес это очень неуверенно, и Каланта поспешила закрепить свои позиции.
– Джаред – не обычный виконт. Он ничего не боится и защищает своих близких.
– Ты заслуживаешь порки за то, что нанесла такие оскорбления моему брату.
– Так вы что, хотите умереть молодым? – осведомилась Каланта, вовсе не уверенная в том, что это подействует.
Когда Деверил впадал в ярость, его не останавливало даже то, что останутся заметные синяки, и Он вымещал на ней свой гнев с помощью кулаков.
– Я больше не буду тратить на тебя время, но знай – если ты выйдешь замуж за виконта, ни один Клэрборн тебя никогда не признает. Если он рассчитывает на нашу поддержку и на твои с нами связи, то будет очень сильно разочарован. – Злоба в голосе Генри заставила Каланту содрогнуться, но она этого не показала.
– Джаред и я будем счастливы прервать с вами всякие отношения. – Каланта не потеряла бдительности и не выпускала из рук кочергу до тех пор, пока Генри не ушел.
Через два дня утром леди Эштон и миссис Дрейк помогали Каланте одеваться к венчанию.
– С вашей стороны очень любезно потратить на меня сегодня столько времени, леди Эштон. Я уверена, что у вас есть дела дома. – На завтрак по случаю бракосочетания пригласили всего лишь нескольких местных аристократов, но Каланта знала, сколько сил отнимают подобные приготовления.
– Теперь вам следует называть меня Айрис, – с теплой улыбкой отозвалась светловолосая женщина. – Мы будем сестрами.
Каланту, единственного ребенка в семье, перспектива иметь сразу двух сестер наполняла восторгом до самых кончиков атласных свадебных туфель.
– Спасибо. Меня вы можете называть Каланта.
– Мне больше нравится Кали, – заявила Тея, стоявшая с другой стороны.
– Пожалуйста, называйте меня как хотите, Тея.
Дженни шагнула вперед и стала надевать на Каланту белое подвенечное платье. Волосы ей еще не уложили.
После того как расправили атласные складки, Айрис захлопала в ладоши:
– Это просто очаровательно, Кали! Кажется, я никогда еще не видела тебя ни в чем, кроме синего!
Каланта критически осмотрела свой белый наряд. Вырез на лифе был больше, чем на ее обычных скромных платьях, и частично обнажал невысокую грудь. Впрочем, в корсете и присобранном корсаже, придававшем дополнительный зрительный объем, грудь не казалась маленькой. Юбка, украшенная золотыми розочками и лентами, ниспадала несколькими элегантными складками, из которых проглядывал белый с золотистым отливом атлас нижней юбки.
– Как только я сняла обязательный траур, то заказала себе новый гардероб из всех возможных оттенков синего цвета.
– Тебе этот цвет очень идет, – дипломатично заметила Тея.
– Мой первый муж так не считал. Он утверждал, что для женщины с голубыми глазами слишком банально одеваться в синее, и за все два года замужества у меня не было даже синего носового платка.
– Могу подтвердить, – произнесла Дженни, нарушив молчание, которое хранила с того момента, как сестры Джареда оккупировали спальню.
– Джаред не будет вмешиваться и решать, какой цвет тебе носить, – предрекла Айрис.
Каланта улыбнулась своему отражению в зеркале, впервые получив удовольствие от собственной красоты. Она хотела быть красивой для Джареда. Она была согласна с заявлением его сестры – Джаред не будет вмешиваться и решать, в какие цвета ей одеваться, не будет следить, чтобы ее платья были последним писком моды. Такие вещи ничего не значили для мужчины, за которого она собиралась выйти замуж.