— Если этого не могло быть, зачем вообще говорить об этом?
— Не в моих привычках спать с деловыми партнерами, и я хотела убедиться, что ты понимаешь, что это совершенно разные вещи.
— Я рад.
Она зло уставилась на него. Ну молодец!
— Давай будем реалистами. Все равно непохоже, чтобы это могло сработать.
Он притянул ее к себе, по-видимому, забыв о ее окаменевшем теле:
— Ты уверена в этом, малышка?
— Конечно, я уверена. Ты слишком серьезный человек, чтобы принимать деловые решения, основываясь на отношениях в постели.
— Спасибо. — Он нагнулся и поцеловал ее в шею.
Она содрогнулась.
— Но меня всерьез злит, что ты считаешь меня какой-то шлюхой, которая пытается торговать своим телом.
Он крепче обнял ее.
— Я так не думаю.
— Но ты сказал…
Он прижал палец к ее губам.
— Это был риторический вопрос. Я не намекал, что допускаю положительный ответ.
— Тогда зачем спрашивать?
— А зачем приходить в мою лабораторию, чтобы рассказать о том, что невозможно?
— Затем! — Она глубоко вдохнула, тщетно стараясь успокоиться. — Потому что я не хотела, чтобы между нами оставалась какая-то недосказанность.
— Вот именно.
О! Может быть, она немного переборщила.
— Ты уверен, что втайне не размышляешь, не затем ли я легла с тобой в постель, чтобы повлиять на твое решение?
— Совершенно уверен.
Она прикусила нижнюю губу.
— Малышка, если бы ты была женщиной, которая торгует своим телом, ты бы попросила что-то в обмен на то, что дала мне вчера. Ты этого не сделала.
— Может быть, я пыталась смягчить тебя.
— Я не смягчаюсь рядом с тобой.
Когда значение его слов дошло до нее, она улыбнулась вопреки затаившейся внутри боли.
— Вчера я это заметила.
— Я тоже не буду использовать секс, чтобы пытаться манипулировать тобой.
— Никогда бы не подумала.
Он совсем не нежно сжал ее.
— Веди себя хорошо.
Она уткнулась лицом в его грудь.
— И все же это забавно.
Легкий как пух поцелуй коснулся ее макушки.
— Что?
— Заниматься любовью с кем-то, с кем я веду дела. Боюсь, я потеряю свою беспристрастность. — У нее было ужасное чувство, что уже потеряла.
— Ты собираешься оставить идею слияния, потому что я этого хочу?
— Нет. — И все же, если бы он сказал, что она должна выбрать между работой и им, она не знала, что бы ответила. К счастью, подобный выбор не стоял перед ней, потому что Саймон никогда бы не опустился до такого. Он был слишком уверен в своей способности достичь цели в открытую, чтобы использовать эмоциональный шантаж.
— Тогда тебе не о чем беспокоиться, да?
Она покачала головой. Не о чем, что она была готова признать.
— У тебя есть какая-нибудь срочная работа? — От его голоса у нее все таяло внутри.
— Нет.
Тогда его рот накрыл ее губы, и она забыла все о слиянии, об «Икстант» и о телефонном звонке боссу, который собиралась сделать.
Раньше Саймон никогда не находил возбуждающим смотреть, как женщина ест, но все, что делала Аманда, заводило его, особенно теперь, когда его тело знало, как это — заниматься с ней любовью. Он проклинал свою глупость, что так долго ждал, чтобы прикоснуться к ней. Все его тревоги казались теперь такими нелепыми.
От мысли, что она могла покинуть остров и его жизнь и он больше никогда не смог бы прикоснуться к ней, его прошибал холодный пот.
Ему еще никогда не было так хорошо с женщиной, но ведь у него никогда не было Аманды. Она была идеальной возлюбленной. Такая отзывчивая. Такая страстная. Такая щедрая.
И все это так ненадолго. Как только она поймет, что он не собирается менять своего решения, он потеряет ее. Не потому, что она легла с ним в постель, чтобы убедить его, а потому, что ее работа — самая главная вещь в ее жизни. Она не будет благодарна ему за то, что он все ей испортил.
Еще до того, как между ними что-то произошло, он беспокоился, не заскучает ли она от его образа жизни. Другим женщинам становилось скучно, женщинам, которых он не хотел так, как хотел ее. Они ясно давали понять, что от жизни с мужчиной, которого настолько захватывает работа, что он забывает об их присутствии, они очень быстро стареют.
Сегодня днем он так поступил с Амандой. Она ничего не сказала, но он был уверен, что, не появившись из лаборатории до ужина, расстроил ее.
Она ничем не показала это, но ведь женщины хорошо умеют скрывать такие вещи. Однако они ничего не забывают, и потом в один прекрасный день они уходят, говоря, что он не оправдал их ожиданий.
— Извини, что я не появился к обеду, как мы планировали.
Может быть, он заработает очки, извинившись до того, как это стало серьезной проблемой.
Она положила вилку на край тарелки и улыбнулась так очаровательно, что ему захотелось схватить ее в объятия и не отпускать. «Правильно, Саймон, женщины никогда не остаются с тобой».
— Тебе нужно было наверстать упущенное время. И мне тоже.
— Но я пропустил и нашу тренировку.
— Если хочешь, можем провести ее вечером, но лично мне слишком понравились те упражнения, которыми мы занимались утром, чтобы жаловаться. — Она подмигнула ему.
В мгновение ока он уже был готов к новой серии упражнений, о которых она говорила.
— Ты на меня не злишься?
— Нет. С чего бы? — Она выглядела искренне удивленной. — Мы оба предпочли провести время, в которое должны были работать, занимаясь вещами гораздо более личными и менее продуктивными. Так что нам пришлось отказаться от пикника.
— Но я забыл о тебе.
Зачем он сказал это? Ей не нужно было знать. Она нашла правдоподобное объяснение, а он отказался от спасения, предложенного ею. Тупица, действительно тупица.
— Правду сказать, я тоже забыла о тебе. У меня было очень много срочной работы из-за того, что вчера я пропустила целый день.
— Ты забыла обо мне? — Это совершенно сбило его с толку. Женщины кричали на него, бросали, даже давали пощечины за его нечувствительность, но он не думал, что его могли забыть.
— М-м! — Она отправила в рот подрумяненный кусок сома, которого Джейкоб приготовил на ужин, и стала с наслаждением жевать. — Это восхитительно!
— Что, если бы я вышел и захотел отправиться на пикник? — спросил он, не в силах сменить тему.