– Я тебя не ненавижу.
– Не лги мне. В этом нет смысла. Я не знаю, почему ты не сказал Клайну о том, что случилось в «Си-ай-эс», но я все равно тебе благодарна. Если бы я могла как-то возместить ущерб от своего поступка, я бы это сделала.
Ему очень хотелось ей поверить. Но зачем снова наступать на те же грабли? Приняв за чистую монету ее слова, он попадет в ловушку. Нет, черт возьми! Не на того напала. Однако Маркус не стал показывать свой скептицизм. Надо вести себя так, чтобы завоевать ее доверие. Только так он сможет завершить расследование в кратчайший срок.
Кроме того, он не лгал. Возможно, если бы он мог ее возненавидеть и перестать воспринимать как часть себя, он давно положил бы конец затянувшемуся воздержанию. Он презирал ее и хотел одновременно. Какой жеон дурак! Его осенило внезапно – он должен освободиться от наваждения. Изгнать бесов – избавиться от неотступно преследовавшего его желания.
Он еще не знал как, но пока он будет проводить свое расследование, он должен найти способ перестать ее хотеть.
Он направился к стоянке машин перед рестораном.
– Пошли.
Она последовала за ним – молчаливая тень в весенней ночи.
Он остановился возле ее машины.
– Нам все еще надо поговорить. Она удивила его, кивнув в ответ.
– Но не сейчас.
– Я тебе позвоню.
– У тебя нет номера моего телефона.
– Так дай его мне.
Она прикусила губу, а затем сказала:
– Мы увидимся на работе в понедельник. Тогда и поговорим. – Она не хотела, чтобы он ей звонил.
– Твой бойфренд будет против?
Он почувствовал облегчение и досаду на себя за это чувство, когда она сказала, что у нее нет бойфренда. Но она все же не хотела, чтобы он ей звонил. Собственно, этот факт его не удивил. У нее были все основания его остерегаться. Она даже не знала, насколько он для нее опасен.
– Мы завтра поговорим. Дай мне свой номер.
Она не ответила, но вытащила из сумочки блокнот и ручку. Быстро нацарапав что-то в нем, она аккуратно оторвала листок и протянула ему:
– Вот.
Он взял его из ее пальцев.
– Завтра.
– Хорошо.
Он дождался, пока она заберется в машину. А затем стоял и смотрел, как она повернула ключ в замке зажигания и тронулась со стоянки. Лишь после этого он с помощью пульта открыл дверь «ягуара».
Чувство радостного нетерпения, которое он в себе отнюдь не приветствовал, охватило его и не отпускало всю дорогу, пока он ехал в снятую для него Клайном квартиру.
Крохотные пальчики на ногах Эрона восторженно сжимались. Ему нравилось купаться.
Вероника улыбалась. Она обожала сына и любила его купать. Смочив мягкую губку гелем для младенцев, она осторожно натирала ею детское тельце. Он весь стал скользкий, как мокрый тюлень, и ее рука, державшая малыша за предплечье, соскользнула. Он заурчал от восторга, погрузившись по шею в теплую воду.
Воспользовавшись моментом, она ополоснула малыша и была вознаграждена радостным плеском – вся ее футболка покрылась мелкими мыльными брызгами. Эрон весело фыркал.
– Ах ты, маленький негодник! Хочешь маму всю намочить?
Эрон бил по воде крохотными кулачками, расплескивая воду по ванной – большая часть попадала на Веронику.
– Мама.
Дженни зашла в ванную:
– Тебе звонят.
Вероника наклонилась и вытащила Эрона из ванночки. Завернув его в мягкое канареечного цвета полотенце, она спросила:
– Кто?
Внутри у нее образовалась неприятная пустота. Она и так могла догадаться, кто ей звонит.
– Я думаю, это Маркус. Он захотел знать, кто я такая.
Нежные младенческие ладошки шлепали Веронику по лицу. Она улыбнулась, несмотря на дурное предчувствие. Как это похоже на Маркуса! Он полагает, что имеет право задавать такие вопросы. И требовать ответа.
– И ты ему сказала?
– А почему ты спрашиваешь? Ты и меня тоже собираешься от него прятать?
Вероника вскинула голову, как от пощечины. В голосе сестры слышались осуждающие нотки.
– Нет. Ты просто ни разу раньше не подходила к телефону. Маркуса не интересовала моя жизнь за пределами «Си-ай-эс» и наших с ним отношений.
Веронике нелегко далось признание сестре в том, что она позволила втянуть себя в ни к чему не обязывающие сексуальные отношения, в интрижку, одним словом. Она, возможно, так ничего и не сказала бы Дженни о связи с Маркусом, если бы не беременность. Но тут уж деваться было некуда.
Вероника не стала ничего приукрашивать. Правда, и только правда. Может, узнав о том, как это бывает, во всех горьких деталях, Дженни постарается избежать подобной ловушки – опыт старшей сестры окажется ей полезен.
Ореховые глаза Дженни сверкнули, и на щеках выступила краска.
– Я сказала ему: кто я такая – не его дело. Мне не нравится, когда меня допрашивает тот, кого я ни разу не видела.
Нагнувшись над ванной вытащить пробку, при этом прижимая Эрона к бедру, чтобы не уронить, Вероника спросила сестру:
– Ты ему и об этом сказала?
Дженни растерянно заморгала.
– Да, что-то вроде того.
Вероника могла представить себе, как отреагировал Маркус. Она засмеялась и порывисто обняла сестренку.
– Дженнифер Ричардс, ты у меня просто чудо! Дженни вернула объятия и чмокнула в щеку племянника.
– Мне нравится, когда ты смеешься, Вероника. Раньше тебя рассмешить ничего не стоило. Тебе палец покажи, и ты готова прыснуть. Мама называла тебя Солнышком. Помнишь?
Лучше бы ей об этом забыть. Мысленный экскурс в те времена, когда она была беззаботно счастлива, не делал существование одинокой матери с ежедневной борьбой за существование легче. Хотя Вероника не стала говорить этого вслух.
Она лишь кивнула и, дабы не расстраивать сестру, сказала:
– Да, помню.
Дженни взяла Эрона на руки и принялась его вытирать.
– Пойди пообщайся с мистером Всюду-сую-свой-нос. Он уже и так заждался, а терпением его, похоже, Господь обделил. Мне кажется, он уже был не в настроении, когда звонил. А сейчас, видно, готов от злости лопнуть.
Отлично. Впрочем, ей плевать на расположение его духа.
Вероника уже собралась ответить на звонок, но обернулась к сестре и громко сказала:
– Мне не стыдно ни за тебя, ни за Эрона, Дженни. Дженни улыбнулась сестре. Никакого раздражения вней больше не было.
– Я знаю. Он просто о нас не спрашивал. Возможно, и так. Но если Маркус не такой эгоист, каким она его рисует, то самой себе можно признаться, что она, Вероника, не решалась рассказать ему о Дженни, потому что просто опасалась увидеть его реакцию. Как он воспримет тот факт, что ей суждено нести на своих плечах огромную ношу ответственности? Она не хотела его потерять. Вероника приняла решение и расправила плечи.