Так, значит, это и был мысленный разговор, передача мыслей на расстоянии? Если так, то каким способом он происходил? Слышал ли каждый из них голос другого? А может быть, оба видели образы – подобно тому, как видят сны? Как странно! Как удивительно!
Талорк выругался. Яркие голубые глаза зажглись живым интересом – можно ли было в это поверить?
– А парень быстро приручил мою сестричку, правда?
– Да, – ответила Эмили. Судя по всему, на его вопрос больше никто отвечать не собирался.
Кэт заплакала и покачала головой.
– Ты не любишь меня, – сказала она вслух, не стесняясь свидетелей. – И даже обвинил в убийстве.
– Я жестоко ошибся, – возразил Друстан тоже вслух. – Пожалуйста, не покидай меня!
Кэт изумленно вздохнула.
– И ты готов просить, даже умолять?
– Готов сделать что угодно, лишь бы удержать тебя. Ведь ты моя священная супруга, моя жена… вся жизнь сосредоточена в тебе одной.
Эмили улыбнулась, а Лахлан и Талорк не смогли скрыть боли. Кэт смотрела на Друстана так, словно в этом великолепном мужчине сошлись солнце, луна и звезды. Потом ослепительно улыбнулась сквозь слезы:
– Люблю тебя.
– Я тебя тоже люблю. Никогда больше не сомневайся, – заверил в ответ Друстан. Слова прозвучали чуть неуклюже, но Кэт этого, кажется, и не заметила.
Ответила она мысленно, и ответ вызвал у сурового воина нежную улыбку. Он тоже обратился к жене без слов, и ее лицо стало мечтательным, а глаза подернулись легкой дымкой чувства. Эмили умиротворенно вздохнула. Ах, до чего хорошо! Наконец-то любимая подруга счастлива и безоблачному будущему любящих ничто не угрожает.
Ведь эти двое были созданы друг для друга – какой бы способ ни выбрало провидение, чтобы их соединить.
Друстан кивнул, словно соглашаясь со словами жены хотя, разумеется, вслух она ничего не произнесла.
– Мы возвращаемся в замок.
– Подождите, – остановил Талорк. – Еще предстоит кое-что обсудить. Раз ты муж моей сестры и брат Сусанны, то тебе тоже стоит послушать.
Друстан взглянул на Лахлана, словно прося разрешения остаться, и получил его в виде едва заметного наклона головы.
Легкое движение оказалось решающим: напряжение между тремя мужчинами тут же спало. Лахлан внезапно показался скучающим и утомленным, хотя поверить в это было трудно. Эмили не сомневалась, что вождь снова хитрит. И все же угроза неминуемого кровопролития миновала.
Талорк стоял, широко расставив ноги и сложив руки на груди, – поза не слишком мирная, но в то же время и не воинственная.
– Я явился на твой остров без разрешения. Однако мой воин не делал этого и не нарушал установленного порядка. Магнус не похищал Сусанну с территории Балморалов!
Полное отсутствие одежды нисколько не умаляло властного облика вождя – возможно, потому, что сам Талорк не смущался великолепной наготы. Несмотря на серьезность момента, Эмили искренне восхитилась непогрешимым чувством собственного достоинства.
– Магнус? – уточнил Лахлан. Он словно и не замечал, что соперник стоит голым.
Эмили позавидовала. Ей тоже хотелось бы воспринимать происходящее с философским спокойствием, однако сделать это оказалось нелегко. До этой минуты ей удалось увидеть лишь одного-единственного обнаженного мужчину: Лахлана. Закусив губу, она изо всех сил пыталась смотреть равнодушно, однако игнорировать полное отсутствие одежды оказалось нелегко.
– Твой брат Ульф сказал Сусанне, что ей дано разрешение охотиться в полнолуние за пределами острова, на континенте, – начал Талорк. – Однако не удосужился объяснить, что земля принадлежит другой стае.
– Так сказал Ульф? – недоверчиво воскликнул Друстан и в волнении выпустил жену из объятий. – Но ведь он не имел права!
– Сусанна этого не знала. Она решила, что он передавал слова вождя.
– Когда она призналась в этом? – уточнил Друстан.
– Сама она ни в чем не признавалась. Детали сообщил Магнус, когда по всем правилам поставил меня в известность, что спарился с самкой в полнолуние. У той наступил период течки. Ульф наверняка знал, чем закончится одинокая охота. Полагаю, он утаил правду и не рассказал, что послал Сусанну на наши земли?
– Так оно и было.
– Думаю, хотел убедить вождя в нанесенном Балморалам оскорблении, чтобы потом добиться мести. Я имею опыт предательства жадных до власти людей. Полагаю, он с самого начала надеялся выдать мне обидчика, чтобы я свел счеты.
– Так, значит, сейчас Ульф считает, что Лахлан в ловушке, в твоих руках? – ошеломленно уточнил Друстан.
– Да. Сказал, чтобы я ждал здесь, а уж об остальном позаботится он сам.
– Эмили! – неожиданно рявкнул Лахлан.
Эмили вздрогнула и покраснела: все присутствующие сначала дружно посмотрели на вождя, а потом на нее, – но все же собралась с духом и мужественно встретила суровый взгляд.
Улыбки так и не последовало.
– Подойди.
Тон не допускал возражений, и она побоялась ослушаться. Стоило приблизиться, как Лахлан по-хозяйски положил на плечо тяжелую руку.
– Ты принадлежишь мне.
– Это необходимо обсуждать именно сейчас? – тихо поинтересовалась Эмили.
– Хочешь, чтобы я вызвал Талорка на поединок? – сурово произнес вождь вместо ответа.
Этого еще не хватало!
– Нет-нет! Ни за что на свете!
– Тогда смотри только на меня.
Значит, он заметил, что она тайком поглядывала на обнаженного Талорка.
Румянец разгорелся до корней волос.
Лахлан властно встал перед Эмили, полностью загородив ее от мира. Потом снова обратил внимание на Талорка:
– Считаешь, я должен обвинить брата в предательстве лишь на основании твоих слов?
– И свидетельств собственной логики. Если бы я хотел убить тебя, то сделал бы это тогда, когда увидел в воде вместе с англичанкой. Ты был без охраны, а избавиться от нее не проблема.
Холод циничных слов заставил Эмили вздрогнуть. Она придвинулась почти вплотную к Лахлану – так что едва не касалась сильной спины. Тепло его тела проникало даже сквозь одежду.
– Для начала тебе пришлось бы избавиться от меня.
На глаза неожиданно навернулись слезы. Эмили знала, что слова Лахлана вовсе не поза. Он говорил искренне. В чем бы он ни обвинял ее, но в то волшебное утро на озере ни за что не уступил бы Талорку. Защитил бы ценой собственной жизни. Так о чем же он сейчас? Может быть, слова продиктованы воинской честью?
– Дело в том, – лениво пояснил Талорк, – что я даже и не пытался никого убивать.