Площадь была запружена орущей, толкающейся толпой. Ярко пылавшие сосновые факелы придавали ей демонический облик.
Приблизившись, Род разглядел повязки на глазах, обрубки конечностей, отсутствие ушей — и сразу бросилось в глаза то, что человек, стоящий на наспех сколоченном помосте — белая ворона среди всего этого сброда. Он был молод, широкоплеч и белокур. Его лицо с курносым носом и голубыми глазами не обезображивали шрамы. Это округлое, открытое и честное, почти детское лицо пылало страстью Человека С Миссией. Прилично сшитые, из добротной ткани, камзол и шаровары были на удивление чистыми. На бедре у него висела шпага.
«Паренек явно с другой стороны баррикад, — заметил про себя Род. — Какого черта он делает в этом гадючнике?»
Юноша вскинул руки, и толпа взревела. Сосновые факелы придвинулись к помосту, чтобы лучше осветить его.
— Чьи плечи несут самое тяжкое бремя? — крикнул парень.
— Наши! — взвыла толпа.
— Чьи руки изуродованы непосильным трудом?
— Наши!
— Кто создает все богатства, что расточают вельможи?
— Мы!
— Кто воздвиг их огромные гранитные замки?
— Мы!
— Разве мы не заслужили толику этих богатств и роскоши?
— Заслужили!
— Ведь в каждом из этих замков довольно богатств, чтобы сделать всех нас королями! — взревел юный оратор.
Толпа неистовствовала.
— Ты слышишь, Векс?
— Да, Род. Звучит, словно свалили в одну кучу Карла Маркса и Хью Лонга* [10] .
— Странное сочетание, — пробормотал Род. — Хотя, если поразмыслить, не столь уж и странное.
— Все это богатство — ваше, — кричал юноша. — У вас есть на него право.
Толпа снова взвыла.
— Отдадут ли они нам должное?
Рев толпы вдруг перешел в зловещий ропот.
— Нет! — гаркнул молодой человек. — Значит вы должны потребовать, ибо у вас есть на то право.
Он снова вскинул руки вверх.
— Королева дала вам хлеба и вина, когда на вас напал голод! Но королева дала мяса и доброго вина ведьмам, которых она укрывает!
Рев толпы снова стал стихать. По рядам пробежал шепот:
— Ведьмы! Ведьмы!
— Да! — прокричал оратор. — Даже отверженным и презираемым ведьмам! Что же она должна дать нам, обожженным жаром немилосердного солнца?
— Она отдаст нам должное!
Толпа воплем откликнулась на его призыв.
— Куда вы пойдете? — крикнул юный Демосфен.
— К замку! — завопил кто — то, и другие голоса подхватили этот крик, скандируя:
— К замку! К замку!
Вдруг их крики перекрыл пронзительный вой. Толпа затихла.
Худой кривобокий человек приковылял к краю крыши склада и крикнул:
— Солдаты! Не меньше роты!
— Уходите по переулкам и через верфи! — приказал юноша. — Встретимся через час в Доме Кловиса.
К удивлению Рода, никто не проронил ни звука. Людской поток ручейками стал втекать в извилистые улочки. Не было ни паники, ни давки.
Род вжался в дверной проем, наблюдая за тем, как затаптывают факелы. Сотни нищих, неслышно ступая, безмолвно проходили мимо него, и их поглощали темные глотки переулков. Площадь опустела, слабые отзвуки поспешного бегства стихли вдали. Во внезапно наступившей тишине Род отчетливо услышал приближающийся стук копыт — это скакали солдаты, спешащие обуздать верноподданных королевы.
Род сошел на мостовую и на цыпочках припустил за угол, где его поджидал Векс.
С разбегу вскочив в седло, он прошептал:
— В приличную часть города, Векс. Быстро и тихо.
Если требовалось бесшумно удрать откуда-нибудь, Векс мог выдвинуть из копыт резиновые подушечки дюймовой толщины. В его памяти также хранилась фотокарта города, составленная на основе данных аэрофотосъемки. У робота-коня есть свои преимущества.
Они мчались по городу, постепенно взбираясь все выше и выше по склону холма, на вершине которого стоял королевский замок. Здания вокруг становились все солиднее — они въезжали в более респектабельные кварталы города.
— Как ты все это объяснишь, Векс?
— Бесспорно, тоталитарное движение, — ответил робот. — Некий без сомнения жадный до власти вдохновитель черни заставляет ее предъявлять правительству требования, которые заведомо не могут быть удовлетворены. Отказ королевы будет использован как повод для подстрекания толпы к насилию, и вот вам долгожданная революция.
— А разве за этим не может стоять просто честолюбивый аристократ, пытающийся узурпировать корону?
— Узурпаторы вербуют себе сторонников среди высших слоев общества, Род. Нет, это пролетарская революция — прелюдия к тоталитарному правительству.
Род поджал губы.
— Скажи-ка, нет ли здесь признаков вмешательства со стороны более развитой культуры? Ведь пролетарские революции нечастое явление в такого типа обществах, не так ли?
— Крайне редкое, Род. А если они и происходят, то агитация при этом почти не ведется. Кроме того, агитаторы в средневековом обществе никогда не ссылаются на основные права личности. Подобная концепция чужда данной культуре. Поэтому вероятность вмешательства довольно велика...
Губы Рода расплылись в недоброй усмешке.
— Ну, старая развалина, вроде здесь подходящее местечко для того, чтобы открыть нашу лавочку.
В верхней части города они наткнулись на бесформенную двухэтажную постройку, которая с трех сторон окружала освещенный факелами двор. Периметр замыкал деревянный частокол с воротами. Из ворот как раз вываливалась компания хорошо одетых смеющихся молодых людей. Род уловил обрывки застольной песни. Гремели тарелки, голоса требовали мяса и эля.
— Мне кажется, мы набрели на один из лучших трактиров в городе.
— Я бы сказал, что это оправданное предположение, Род.
Род откинулся в седле.
— Похоже, здесь можно недурно провести ночку. Как ты думаешь, Векс, в этом обществе знают, что такое колбаса с чесноком?
Векс вздрогнул.
— Род, у тебя крайне странный вкус.
— Дорогу! Дорогу! — раздался крик за спиной Рода. Обернувшись, он увидел кавалерийский отряд, скачущий прямо на него. За ним катился позолоченный, с богатой резьбой экипаж. Перед солдатами скакал герольд.
— Посторонись, приятель, — крикнул он. — Едет карета королевы.