К полудню они уже выехали из этого леса, а вскоре после обеда им начали попадаться на пути и лиственные деревья. Их искривленные стволы как будто задыхались в объятиях вьюнов, листья которых по своей причудливости и красоте напоминали скорее мох, между стволами ощетинились заросли чертополоха, терновника и каких-то мелких белых цветков.
— Весьма странная растительность у них здесь, — отметил Мэт.
Фадекорт кивнул. Он все время пристально вглядывался в чащу, и его напряжение было почти физически ощутимым.
— Мы прошли через приграничные земли, лорд Маг. Теперь мы уже в Ибирии.
Ниже по склону он увидел плоский камень и остановился. Это произошло настолько неожиданно, что Мэт чуть не налетел на него. Он проследил за взглядом Фадекорта и с удивлением увидел на огромном камне греющуюся на солнце ящерицу. Ящерица сидела к ним спиной, и поэтому Мэт никак не мог разглядеть ее морды. У нее был огромный нарост на голове с пятью здоровенными шипами, похожими на рога оленя, ярко блестевшими на солнце. Нет, такого ему точно никогда не приходилось видеть. Мэт глаз не мог отвести — ящерица с оленьими рогами, вот это да! Он о таком даже и не слышал.
Иверна тихо охнула, а Фадекорт шикнул на нее:
— Тс-с... это кокатрисса, и горе нам, если это существо повернется к нам мордой.
Василиск, или кокатрисса, мог бы превратить их в камень лишь одним только взглядом. Даже более того, эта рептилия не могла не превратить их в камень. Ее нельзя было винить и за то, что время от времени она оглядывалась, чтобы посмотреть, не подкрадывается ли там кто-то сзади, но это происходило лишь тогда, когда ящерица была напугана. Правда, испуг длился пока она не определит, что именно ей угрожает, впрочем, Мэт предположил, что уже давно ни один хищник не рискует подкрадываться сзади к таким ящерицам.
Фадекорт махнул рукой, чтобы они отошли назад, и друзья стали отступать как можно бесшумнее за ближайшие деревья. Но все происходило недостаточно быстро. Вот у кого-то под ногой хрустнула ветка, и василиск тут же развернулся к ним мордой.
— Прячьтесь! — рявкнул Фадекорт, и все зарылись в листву.
Потом все затихло. Наконец Мэт прошептал:
— Все целы?
— Ага, — прихрюкнул Нарлх, все еще не совсем оправившись от испуга.
Мэт с облегчением вздохнул. Потом он услышал приглушенные всхлипы Иверны и прерывающийся голос Фадекорта:
— Ничего, я еще жив.
— Что случилось? — растерянно спросил Мэт. В ответ с дороги послышалось шипение. Высунувшись немного из-за дерева, Мэт сдавленно прошептал:
— Фадекорт! В чем...
Тут он увидел циклопа и замолчал ..
— Тихо, Маг! — Циклоп потряс своим каменным кулаком — Со мной ничего не случилось. Я могу идти, я могу сражаться!
Мэт сглотнул и отвернулся.
— Я думаю, опасность очевидна и всем понятна. Нам надо вернуться назад и поискать обходной путь.
— Мы не можем этого сделать. — Фадекорт поднял камень левой рукой. — Это единственная дорога со стороны гор. Оставайтесь в укрытии, пока я все не закончу.
С этими словами он вышел из-за дуба.
— Эй! — Мэт ухватил его за плечо. — Стой на месте, парень! Если эта тварь тебя обнаружит, нам придется иметь дело с гранитом вместо тебя!
— А разве мужчина может желать лучшей смерти? — заспорил с ним Фадекорт. — И даже если я умру, может быть, прежде я успею очистить дорогу от этого чудовища. — Он приготовился идти, но почувствовал руку Мэта на своем плече. — Отпусти меня, лорд Мэтью.
— Не дури. Без твоих рук у нас нет никакого шанса. Давай-ка попробуем что-нибудь получше.
Рассерженный циклон вернулся, и как раз вовремя: краем глаза Мэт увидел, как ящерица снова начала поворачиваться в их сторону. Он затащил Фадекорта под прикрытие дерева:
— Не смотри туда, наша огненная игуана только что развернулась к нам, чтобы выяснить, из-за чего весь этот переполох.
Фадекорт побледнел, но снова вернулся к прежней теме:
— Ты вроде говорил, что есть другой способ, ну и?..
— Ну... так... — Мозги Мэта заработали на бешеной скорости, пока он импровизировал. — Что-то такое, что польстило бы тщеславию этой бестии.
Фадекорт все еще хмурился:
— Я что-то никогда не слышал, что они тщеславны.
— Я тоже нет. — Слово «бестия» так и закрутилось у него в мозгу. — Давай посмотрим на дело следующим образом: если бы сему извращенному творению природы когда-нибудь пришлось столкнуться с самим собой, оно бы этого не вынесло. — Мэт недоумевал, почему Фадекорт так пристально смотрит, но его уже несло дальше. — Поэтому давай предоставим ей возможность разочек взглянуть. — Мэт повысил голос и начал творить заклинание:
Ах, кокатрисса-василиск
Себя не видит и не знает —
Ну, ты не права!
Явись устройство, на которое пеняет
Всяк рожа крива!
Воздух перед василиском вдруг затуманился, засветился и начал сгущаться в мерцающий диск.
— А это что за устройство, лорд Мэтью? — нахмурившись, спросил Фадекорт.
— Да это же зеркало, — ответила Иверна.
Широко открытыми глазами кокатрисса уставилась на свое собственное отражение, и чем дольше она смотрела, тем быстрее ее зеленовато-серая кожа теряла зелень и приобретала серый оттенок.
— Почему она не отвернется? — полюбопытствовал Нарлх.
— Почему? Да она не может отвернуться. — Иверна как-то странно улыбнулась. — Она очарована своей красотой. Смотрите, она оцепенела!
Кокатрисса стала уже почти полностью серого цвета, глаза подернулись поволокой, это была смесь экстаза и... кремния.
— Неужели она на самом деле думает, что столь прекрасна? — поинтересовалась Иверна.
— Конечно, — пробормотал Мэт, — самокритика — удел лишь высокоразвитых существ.
Кокатрисса вздрогнула, по ее телу пробежала судорога, по поляне прокатился странный звук. Она стояла, застыв. Серое изваяние.
— Окаменела, — выдохнул Мэт. — До чего доводит экстаз.
Потом Мэт поднял руку и стал делать круговые движения, как будто пытался протереть замерзшее стекло.
Не будь разбившихся зеркал —
Мне б целый век везло!
Чтоб я тебя всю жизнь искал,
Коварное стекло!
— Почему ты решил убрать зеркало, лорд Мэтью? — нахмурившись, спросила Иверна.
— Потому, что я не хочу оставлять его висеть там.
— А разве мы не могли бы взять его с собой?
— Да, конечно. Но оно могло бы разбиться.
Иверна смотрела на него широко открытыми от испуга глазами. Нарлх зашипел, а Фадекорт сказал: