Я отдернул занавеску. Вонь стала гораздо сильнее, я сморщил нос. Нечего себя обманывать — от испорченной еды так не несет. Такой запах сопутствует болезни, тяжелой болезни. Но Анжелика права: в доме никого не было, по крайней мере никто не лежал в постели. Постель, правда, была неприбрана, посуда горой навалена на столе. Здесь жила ведьма — сборщица пошлин, но куда же она подевалась?
Я вернулся к друзьям, непонимающе качая головой.
— Ты все верно сказала, Анжелика. Дома никого нет.
Фриссон восторженно хлопнул в ладоши.
— Восхитительно! Так давайте пойдем дальше!
— Ага. — Я утвердительно качнул головой. — Давайте.
Мы прошли мимо пограничного домика, а я все думал... терпеть не могу нерешенных загадок. Но знать, что кто-то где-то лежит больной и некому о нем позаботиться, прямо-таки невыносимо. Правда, ведьму-пограничницу могли просто увезти на лечение, а замену еще не прислать. В общем, я отбросил сомнения и поспешил за Жильбером к лесу.
И вскоре услышал стон с другой стороны тропы.
Я не сразу разобрал, от чего стонали — от боли или от страха. Скорее всего — и от того, и от другого сразу. Так или иначе, я не мог пройти мимо и остановился. Жильбер и Фриссон застыли как вкопанные, пристально вглядываясь в тень под деревьями.
— Что там, господин Савл? — спросил Фриссон. — Что-то шевелится?
— Может быть, и ничего, — ответил я. — Судя по звуку, я бы сказал, что там кто-то настолько хилый, что способен только валяться без сил.
Услышав эти слова, Жильбер обернулся, нахмурился и сказал:
— Это не наше дело, господин Савл.
— Всякий, кому худо, — это мое дело, — выкрикнул я. — Люди — это тебе не острова какие-нибудь. А я-то думал, что ты христианин, Жильбер.
— Воистину христианин! — оскорбленно воскликнул сквайр.
— Тогда вспомни притчу о добром самаритянине.
— Тому самаритянину ничего не грозило, — боязливо вставил. Фриссон.
— Он мудро рассуждает, господин Савл. — Голос Анжелики прозвучал так, словно воздух стал разреженным. — Это может быть опасно.
— Не бойтесь. Такая мелочь нас надолго не задержит, — успокоил я своих спутников, шагнул в тень, раздвинул ветки концом посоха и чисто случайно выставил его так, словно собирался вступить в поединок. — Ну-ка поглядим, что тут такое.
Мы все шагнули вперед, и тут Анжелика крикнула:
— Опасность!
Я тоже почувствовал опасность — а может быть, всего-навсего запах болезни. «Ну, мой ангел-хранитель! Ты рядом?»
Еще шаг, и я вышел на опушку... У подножия отвесной скалы я увидел два самых отвратительных создания, каких только можно было себе представить... В ощерившихся пастях желтели клыки, на мордах, обтянутых красноватой кожицей, полыхали злобные глазки. На спинах топорщились крылья, похожие на крылья летучих мышей. Пальцы тварей заканчивались острыми когтями, ноги — острыми копытами. Я похолодел. От одного взгляда на них можно было обмереть. А еще этот мерзкий серный аромат, да и вся атмосфера зла, их окружающая...
А они причмокивали и дергали своими когтистыми пальцами — комок из грязных лохмотьев и живой плоти, жмущийся к скале. Я набрал в легкие побольше воздуха и напомнил себе: «Галлюцинация!»
И между прочим, зря я так глубоко вдохнул: я отчетливо уловил, как пахло от той несчастной, которую терзали демоны. Запашок определенно был тот самый, что в дальней комнатушке пограничного домика.
Увидев меня, несчастная в отчаянии протянула руку.
— Помоги! Добрый путник, помоги мне!
Демоны раздраженно обернулись и, взвыв, бросились ко мне.
От страха я чуть было не окаменел, но натренированные рефлексы заставили меня отпрыгнуть в сторону и при этом нанести удар тому из гадов, что оказался ближе. Ударить я его ударил, но сам вскрикнул от боли — ох, и твердым же он оказался! И не только твердым, а еще и горячим — кончики пальцев сильно обожгло, а носок ботинка обуглился.
Демон зарычал и, глотая ртом воздух, развернулся. Но тут перед ним возник Жильбер. Воздев свой меч, словно крест, он заорал:
— Берегись! Ступай прочь, во имя Христа!
Оба демона растерялись. А я с болезненной уверенностью сознавал, что единственная защита Жильбера — это его полная, доходящая до идиотизма душевная чистота и сила бесповоротной веры. Если бы что-либо подобное затеял я, демоны просто-напросто разорвали бы меня на куски.
Даже Унылик попятился, а Фриссон спрятался за него. Призрак Анжелики подплыл поближе к Фриссону, весь светясь от праведного гнева.
— Убирайтесь отсюда, во имя всего святого! Берегитесь и ступайте прочь!
Теперь отступили демоны — отступили, но не ушли. Я понимал, что они скоро очухаются. Ведь в конце концов они трудились над своей добычей.
И тут я вспомнил о больной.
Я подошел к куче лохмотьев.
— Что с тобой?
Из лохмотьев высунулась скрюченная рука и немного отодвинула назад капюшон. Сверкнули красные глаза.
— О, больно мне! — Старуха прижала руку к животу. — Просто раздирает меня изнутри. Уж я столько заклинала-перезаклинала эту боль, а она сжирает меня, бедную! Ой, помираю я!
Демоны, как по команде, шагнули к своей жертве, хихикая от радости.
— Назад! — крикнул Жильбер.
Я был готов поклясться: ему ни капельки не страшно. За его спиной полыхал гневом призрак Анжелики. Демоны злобно взвыли, но все же отступили.
— Они заберут меня, — стонала старуха. — Они утащат меня в Ад!
Мне было и жалко ее, и страшно. Я взял себя в руки и возгласил:
— Нет, они не сделают этого! Это противоречит закону! Покайся! Будь ты даже злодей из злодеев — покайся в последнюю секунду и попадешь в Царство Небесное!
— А потом будешь веками томиться в Чистилище! — добавила ведьма, постанывая. — Но раз ты так говоришь... Ведь муки когда-нибудь прекратятся...
Демоны взревели от злости и в два прыжка оказались впереди Жильбера и Анжелики. Одному из них удалось толкнуть меня и повалить на землю. Удар ублюдка оказался так силен, что я чуть не потерял сознание от боли. Отвратительная рожа беса повисла надо мной, он открыл пасть. Меня сковал страх... но тут я услышал, как кричит старая ведьма — ее крик придал мне силы.
— Ангел! — закричал я. — Между прочим, я сейчас пытаюсь поработать за тебя! Это в твоих интересах! Убери отсюда этих страшилищ!
Прогремел раскат грома, и маленькую полянку залил ослепительный свет.
— Пусть будет так! — прозвучал голос ангела, сотрясая окрестности. — Меня умолил смертный, осмелившийся свершать Божие деяние! Ступайте прочь, бесчестные злодеи! — Сияние приняло форму человеческой фигуры. Две светящиеся руки протянулись к демонам, отталкивая их. — Силой Господней изгоняю вас! Именем Его заклинаю вас: прочь отсюда!