— Просто мне не хотелось ранить ее чувства. И вообще... порой я вспоминаю одну вечеринку, которая приучила меня всегда вести себя вежливо с незнакомыми дамами, — сказал Мэт и многозначительно посмотрел на отца.
— Да, но... эта уж очень... незнакомая, — пробормотал Рамон. — И все же я горжусь тобой, сынок. Просто не представлял, что ты научился так вести себя с женщинами.
Мэт нахмурился:
— Я просто вел себя учтиво — как ты меня всегда и учил.
— Но я вовсе не учил тебя вот так запросто завоевывать женские сердца.
— Ой, да ладно тебе! Я просто поборол ее самые опасные желания!
— Ты что, сам не понял? — изумленно спросил Рамон. — Своими заклинаниями ты добился гораздо большего, сынок.
У Мэта зародились дурные предчувствия.
— Да? И чего же?
— Помнишь те строчки, на которые я обратил внимание? Насчет того, что любовь приносит слезы, и все такое прочее. И вдобавок ты неоднократно восхвалил ее красоту и привлекательность! Этим ты добился того, что она влюбилась в тебя — по крайней мере настолько, насколько способны влюбляться женщины ее рода-племени!
— Не влюбилась, — покачал головой Мэт. — Она просто меня хочет, вот и все. — Он поежился. — Папа, помоги! Я попал в жуткую переделку!
— Мужайся, сын мой! — Рамон положил руку на плечо сына. — Может быть, твои заклинания не содержали подобного принуждения.
— Ага, а вдруг содержали? Но... — Мэт нахмурился. — Если подумать, так наоборот — последнее заклинание как раз и предназначалось для того, чтобы снять с нее всяческие принуждения.
— Ага, и еще ты сказал, что теперь она свободна и может делать все, что ей заблагорассудится.
— Угу, — качнул головой Мэт и снова нахмурился. — Будем надеяться, что ей не заблагорассудится пойти туда, куда отправлюсь я.
— Вот тут могут возникнуть сложности, — отметил Рамон.
Мэт вспомнил о том, что Соломон* [4] в свое время стал первым, кто запечатывал джиннов в бутылки и загонял в лампы, и причем именно потому, что они были так опасны. Мэт всей душой надеялся, что не совершил ужасной ошибки.
— Ты — на стороне ангелов, — успокоил сына Рамон. — Наверняка они защитят тебя от врагов.
— С врагами я и сам управляюсь, — вздохнул Мэт. — Но кто защитит меня от моей новой подружки?
* * *
Военный совет помог Савлу и Химене познакомиться поближе. Химена на редкость терпимо отнеслась ко всем колкостям Савла, а он вынес из дискуссии убежденность в том, что мать Мэта достойна глубочайшего уважения как личность, стратег и дипломат. Казалось, будто Химена напрочь лишена малейших симптомов паранойи, однако она до малейших деталей предусмотрела все, учла не только любого врага, способного обрушиться на замок, но и то, каким образом этот враг может напасть, — хотя призналась, что ни капельки не соображает в делах военных.
— Я читала древние баллады, — сказала она Савлу. — «Песнь о Сиде» и «Песнь о Роланде», «Неистового Роланда» и «Смерть Артура». Оттуда я и узнала, кто нам может грозить и как.
Это Савлу было очень понятно. Общаясь с Мэтом, он давно понял, что литературное образование, полученное в том, прежнем мире, здесь помогало выжить, оно просто-таки подготовило к здешней жизни.
Итак... они выставили дозорных, назначили патрули, сами по очереди дежурили на крепостной стене, обходили ее по периметру и подбадривали дозорных, обменивались с ними двумя-тремя фразами и в результате знакомились с каждым из солдат поближе. Так получилось, что Савл находился на крепостной стене, когда неподалеку от замка появился всадник, за которым тянулся пыльный шлейф футов пятьдесят длиной. Его конь буквально стлался над землей, мчась к воротам замка.
— Что за человек? — спросил Савл у ближайшего дозорного.
Дозорный посмотрел на всадника и покачал головой:
— Точно не разгляжу, господин Знахарь, но на нем — наша форма.
— Открыть ворота, поднять решетку и впустить его! — распорядился Савл и сбежал по лестнице во внутренний двор.
Всадник влетел во двор и натянул поводья взмыленного коня. Савл подбежал к нему:
— Какие вести?
— Мавры! — выдохнул всадник. — Корабли с треугольными парусами! Мы патрулировали у реки и увидели их! Они плывут по реке к Бордестангу! Их там с полсотни, а может, и все сто! Огромный флот!
Савл, не отрываясь, смотрел на всадника. Первой его мыслью было: «Откуда они взялись?» Второй: «Как их остановить?» А третьей мыслью было то, что он не способен принять никаких решений, не узнав о врагах побольше.
— Твои товарищи продолжают разведку?
Всадник отдышался и выпалил:
— Они скрываются за деревьями на холмах, которые тянутся вдоль реки, и пытаются высмотреть все, что только можно. А меня послали с донесением. Если вы прикажете, мой господин, я вернусь обратно.
— Конечно, — кивнул Савл, потрясенный тем, насколько этот человек предан своим товарищам. — Но все же передохни часок — поешь, выпей пива, ладно?
Всадник кивнул, все еще тяжело дыша. Савл отвернулся и решил отправиться в королевский кабинет.
— Думаю, надо немедленно сообщить леди Мэнтрел, — пробормотал он и сам удивился, что назвал мать Мэта «леди». Ведь она еще не была официально объявлена таковой. Но, с другой стороны, как еще могла именоваться свекровь королевы?
Дверь кабинета была открыта. Савл кивнул стражникам и вбежал в двери.
— Миссис Мэнтрел, у нас кое-какие сложности.
Химена оторвала взгляд от толстенной географической книги.
— Какого рода, Савл?
— Сто кораблей, набитых маврами. А может, и больше. Гораздо больше.
Несколько мгновений Химена молча смотрела на Савла.
Потом спросила:
— Откуда они взялись?
— Как — откуда? — удивился Савл. — Из Марокко, естественно.
— Это понятно, — нетерпеливо выпалила Химена. — Но как?
— Вот это хороший вопрос. Не знал, что мавры — мореплаватели, пробормотал Савл и нахмурился.
— Рифийцы и берберы мореплавателями не были, а у арабов были отличные флотилии, — напомнила ему Химена.
Савл вскинул голову и вытаращил глаза.
— Мавры могли и позаимствовать корабли!
— Наверняка они могли себе это позволить, — согласилась Химена. — И к тому же у них была небольшая колония на европейском побережье Гибралтарского пролива, верно?
— Верно, — кивнул Савл, поражаясь обширности познаний матери Мэта. Но, с другой стороны, почему бы ей не знать истории Испании так же хорошо, как он знал историю Англии?