Через какое-то время на фоне шума боя раздался могучий рев, и в тылу вражеского войска появились человекоподобные страшилища огромного роста, с выпученными глазами, длинными кривыми клыками и мускулистыми ручищами. Страшилищ было два, но неожиданно в вышине полуночных небес показались еще три великанов.
— Джинны! — возопили воины и в страхе попятились назад.
— Хуже! Это ифриты! — воскликнул араб-чародей. Варвары мстительно расхохотались и замахнулись кривыми мечами. Некоторые арабы успели вовремя прийти в себя, сбросив суеверный ужас, но не все.
— Подумаешь — проблема! — крикнул Мэт и поднял руки к небу. — Я сейчас же прикажу им вернуться в лампы и перстни, из которых они явились!
— В лампы? — гневно переспросил арабский чародей и резко обернулся к Мэту. — Это не те существа, что повинуются воле чародеев, глупый ты франк. Это дикие ифриты, намного более опасные и могущественные, нежели любой из джиннов, и они явились сюда по собственной воле, а не по чьей-нибудь!
— Отступники! — простонал Мэт. — Арьясп уговорил их поучаствовать в его игре! — Но он тут же радостно улыбнулся. — Но если они не пленники ламп и колец, то скоро станут ими!
И он начал читать строфу.
Ифриты, все как один, сложили пальцы «ковшиками» и замахали великанскими ручищами. В их огромных ладонях заклубился туман и вскоре, уплотнившись, превратился в здоровенные булыжники, которыми ифриты вознамерились обстрелять город.
Мэт оборвал начатое заклинание в пользу более насущного.
Вышли камни из тумана?
Ну, подумаешь, напасть!
Тут ведь главное, ребята,
На кого камням упасть!
Ну-ка, камни, не стесняйтесь
И картечью рассыпайтесь!
Ох и остры, ох и колки
Силикатные осколки!
Огромные булыжники в полете взорвались подобно гигантским гранатам. Варваров осыпало кремневой шрапнелью. Люди выли от боли и падали. Арабы успели предусмотрительно пригнуться, и большая часть осколков их не задела, а со свистом пролетела мимо. Конечно, не обошлось без попаданий: досталось и кое-кому на стенах, да и на тех, кто находился в городе, осколки посыпались, но все же от них большей частью пострадали именно те, на чьей стороне сражались ифриты.
А Мэт вернулся к тому заклинанию, которое не успел прочитать:
Не век ифриту быть бомжом
И жить на поприще чужом!
Чтоб духов Зла рассредоточить,
Нужна пристойная жилплощадь!
Чем спать на камне без подстилок,
Не лучше ль жить внутри бутылок?
Бутылки в мире есть повсюду,
Мы подберем для вас посуду!
С изумленным и гневным воплем один из ифритов устремился к городу. Воины-арабы инстинктивно пригнулись, и ифрит промчался у них над головами, после чего понесся вниз, где у стены валялась пустая бутылка. Воины, стоявшие поблизости, в страхе разбежались, но ифрит и не подумал напасть на них: хвостом вперед, стеная от боли и негодования, он вписался в горлышко бутылки. Напоследок он изрыгнул арабское ругательство, услышав которое арабы побледнели, и Мэт на миг пожалел о том, что понимает арабскую речь, поскольку ифрит недвусмысленно пообещал долгую и мучительную смерть тому наглому смертному, который дерзнул пленить его.
— Заткните эту бутылку пробкой да залейте расплавленным воском! — посоветовал Мэт арабскому чародею. — А потом прижмите к воску Соломонову печать и прочтите заклинание, дабы никто не смог снять эту печать до конца времен!
— До конца времен? — выпучил глаза чародей. — Что за чушь!
— Да не совсем, — возразил Мэт. — А что, ты предпочел бы, чтобы этот ифрит выскочил из бутылки и утолил жажду отмщения?
Чародей поежился и поспешил прочь.
Мэт поднял голову и увидел, что другие ифриты, размахивая руками, мстительно вопят. Он поспешно затараторил заклинание, призванное загнать ифритов в бутылки, но успел прочитать только две первые строки, как вдруг ифриты яростно взвыли и, бросив свои лишь наполовину сотворенные снаряды, устремились ввысь. Набирая высоту и скорость, они быстро превратились в крошечные точки, а потом и вовсе исчезли. Мэт задумался относительно того ускорения, с которым удалялись ифриты, а также о том, какие удивительные встречи предстоят грядущим космонавтам в этом мире, когда он дорастет до уровня межпланетных полетов.
— Они улетели! — изумленно вскричал возвратившийся чародей, вперив взор в звезды. Мэт кивнул:
— Они правильно поняли, что им грозит, и решили не рисковать. Свобода дороже. А не то я бы их рассовал по кувшинам.
— По кувшинам? — недоуменно переспросил чародей. — Но разве ты не имел в виду бутылки?
— Бутылки, кувшины, лампы, перстни — все, что есть под рукой. — Мэт отер пот со лба и уставился на собственные руки, обнаружив, что они дрожат. — Знаешь, оказывается, эти ифриты напугали меня сильнее, чем я думал.
— Просто, когда ты увидел их, у тебя не было времени подумать о том, как сильно ты напуган, — с понимающей улыбкой пояснил чародей.
На равнине за городом забили барабаны. Варваров воодушевил этот сердитый и решительный звук. С новой силой они устремились к городским стенам.
Мэт сжал кулаки.
— Ну, что еще?
— Теперь наверняка будет обычный бой! — успокоил его араб-чародей.
Но парапеты заволокло туманом.
Мэт встревоженно вскрикнул, но кричал в это мгновение не он один — кричали все разом, и не только арабы. Неведомые писклявые голоса по-арабски выкрикивали приказ опуститься на колени, и воины-мусульмане повиновались этому приказу. Лезвия варварских мечей просвистели над головами арабов и, описав дуги, угодили в животы их соратников. Те завопили от неожиданности и боли.
Варварский колдун перехитрил самого себя. Мэт испытывал большое искушение оставить все, как есть, но он знал, что жители Центральной Азии сообразительны и скоро догадаются, где их истинные враги. Он выкрикнул:
Врага в тумане разглядеть непросто,
Какого бы ни был он обличил и роста,
Но мы туман развеем и прогоним,
И станут все видны как на ладони!
Туман поредел и испарился — от него осталась только роса на лезвиях ятаганов да на бурнусах арабов. Бурнусы от влаги, пропитавшей их, стали тяжелыми, но зато теперь арабы четко видели своих противников. С боевыми кличами они вскочили на ноги и своими острыми кривыми мечами, кованными из крепчайшей дамасской стали, проворно уложили еще треть врагов.
Лучники тоже не зевали и снова принялись обстреливать пеших варваров, сгрудившихся у подножия стены. Поняв, что спасительная завеса исчезла, варвары отступили и рассыпались, бросив приставные лестницы. Атака закончилась так же стремительно, как началась. Тут и там арабские воины приканчивали пару-тройку задержавшихся на стене варваров и сбрасывали их тела вниз.