– Бабушка, откуда индейцы краски берут? – спросил Ян, снова возвращаясь к тому, что его больше всего интересовало.
– Идут в магазин и покупают, как и мы, – ответила она.
– А до того, как стали продавать готовые краски, из каких растений они добывали?
– Из разных, мальчик. Есть красивый желтый цветок, растет он на полях и под заборами, «золотой дождь» называется. Индейцы кипятят в воде иглы дикобраза вместе с этими цветами. Вот посмотри на эту тряпку, ее покрасили такой краской.
– А красную?
– У них нет по-настоящему красной краски. Они выжимают сок какой-то красной ягоды и кипятят его.
– Какие ягоды дают самый красный цвет, бабушка?
– Не думай, что только красные. Красную можно получить из черники и брусники и из многих других ягод.
– А из чего они получают синюю?
– Сама не знаю, милый. Много, наверное, всяких трав есть, только я не все видала. Зеленый цвет получишь из молодых побегов бузины. Коричневый – из коры ореха, черный – из коры белого дуба. Цвет, похожий на голубой, можно получить из индиго. Ну, а какого цвета в лесу нет, то, видно, и не нужен он.
Тем временем Бидди, звонко шлепая босыми ногами по дощатому полу, хлопотала вокруг стола.
– Бабушка, а где скатерть? – вдруг спросила она.
– Нет, ты только ее послушай! – засмеялась старуха. – Будто не знает, что у нас скатерти и в помине не было. Спасибо, хоть не голодные сидим, а она про скатерть заговорила!
– Чего тебе налить: чаю или кофе? – спросила Бидди.
– Чаю, – ответил Ян.
– Вот и хорошо! – обрадовалась старуха. – А то кофейное зернышко в последний раз я видела зимой. А чаю сколько угодно достанешь в лесу. Я тебя угощу кое-чем вкусненьким.
И старуха заковыляла в угол, где была привешена полка. Сняв оттуда старую коробку из-под сигар, она раскопала среди спичек, табачных крошек и пыли шесть кусочков сахару.
– Вот, хранила их для какого-нибудь хорошего гостя. Кушай на здоровье. – И старуха бросила грязно-серые комочки в стакан Яна. – Остальные положим тебе во вторую кружку. А сливок хочешь? – И она пододвинула к мальчику замусоленную банку с великолепными сливками. – Бидди, дай мальчику хлеба.
Бидди разрезала, очевидно, единственную булку на куски и несколько ломтиков положила Яну на тарелку.
– Масло, кажется, немножко прогоркло, – сказала старуха, заметив, что Ян не намазал хлеб.
Старуха снова проковыляла к полке и сняла старый стеклянный кувшин с отбитым краем. Там хранилось варенье.
– Вот, Ян, теперь ешь на здоровье. Да не стесняйся, у меня еще много варенья, – сказала радушно старуха, хотя видно было, что она выложила на стол все свои припасы.
Ян был страшно смущен. Он чувствовал, что добрая старушка, щедро угощая его, отдавала ему все, что у нее было, и понимал, как глубоко огорчится она, если он не отведает этих яств. Пригодным для еды ему казался лишь один хлеб. Ян откусил кусочек, но хлеб тоже никуда не годился.
– Попробуй вот этого, – сказала старуха.
И не успел Ян глазом моргнуть, как у него на тарелке уже дымилась горка горячего картофеля. Но, к несчастью, Ян видел, как старуха несла эту картошку в грязном фартуке, поэтому ему не хотелось даже смотреть на свою тарелку.
– Может, сварить тебе яйцо? – спросила Бидди.
– Да, да, пожалуйста! – обрадовался Ян. «Хоть это съем», – подумал он.
Бидди пошла в сарай и скоро вернулась с тремя яйцами.
– Как хочешь: всмятку или яичницу?
– Всмятку, – ответил Ян; он знал, что так будет надежнее.
Бидди оглянулась, отыскивая взглядом горшок.
– Там наверняка уже кипит, – сказала старуха, показав на какую-то посудину, в которой кипятилось белье.
Бидди положила туда яйца.
Ян молил бога, чтобы яйца не лопнули. Но два яйца все же треснули, и Ян получил одно. Это был весь его ужин.
Ян уложил свои растения и собрался уходить.
– До свиданья, мальчик. Приходи ко мне и приноси всякой травы, какую найдешь, – сказала старуха на прощание.
Вернувшись домой, Ян увидел, что на столе приготовлен для него обед, хотя время еды давно прошло.
– Садись, поешь, – ласково сказала миссис Рафтен. – Я тебе поджарю кусок мяса. Через пять минут он будет готов.
– Но я пообедал у бабушки Невилль, – сказал Ян нерешительно.
– Я знаю: она, наверно, мешала тебе чай одним пальцем, а варенье мазала на хлеб – другим? – грубовато спросил Рафтен.
Ян покраснел. Похоже было, что все знают, каким обедом его кормили. Но он горячо возразил:
– Она меня угостила чем могла и была очень добра ко мне.
– И все-таки ты бы поел, – озабоченно проговорила миссис Рафтен.
Как заманчиво было предложение отведать сочного зажаренного мяса! Ян был голоден, но не хотел сознаться в том и, оставаясь верным бедной бабушке, щедро угощавшей его, первый раз в жизни солгал:
– Нет, большое спасибо. Бабушка Невилль накормила меня досыта.
И, преодолевая голод, мальчик взялся за вечернюю работу.
– Интересно, где Калеб достал тот большой кусок березовой коры? – спросил Ян. – Хорошо бы и нам раздобыть такой для посуды.
– Наверное, в лесу Бернса. У нас здесь нет. Придется и нам туда отправиться.
– Ты попросишь у Бернса?
– Зачем? Кому нужна старая береза? Ян колебался. Сэм взял топор.
– Пусть это будет нашей военной вылазкой. Бернс – враг отца!
Ян последовал за товарищем, глубоко сомневаясь в честности их поступка.
В лесу Бернса они скоро наткнулись на большое березовое бревно. Мальчики стали уже сдирать с него кору, как вдруг вдали увидели высокого мужчину с мальчиком. Очевидно, они пришли на стук топора.
– Старый Бернс! – шепнул Сэм. – Бежим!
Схватив топор, мальчики бросились к изгороди. Им вслед неслись проклятья и ругань Бернса. Ему не жаль было березы – в то время лес не имел никакой цены, – но Рафтен перессорился со всеми соседями, и поэтому Бернс готов был раздуть целую историю из-за любого пустяка.
Его сынишка подбежал к изгороди и стал кричать:
– Рыжий! Рыжий! Рыжий вор! Попадись нам только еще!
– Бой не состоялся, скальпы спасены, – мирно сказал Сэм и положил топор на место.
– Потеряна только честь, – добавил Ян. – А кто этот мальчик?