К этому же времени начинает усиливаться движение новгородских «повольников» или «ушкуйников» в северные и восточные страны. Еще с XI в. они стали появляться на pp. Волге, Каме, Вятке и Северной Двине, в странах, дотоле мало известных и населенных полудикими финскими племенами; основывали по берегам этих рек новые городки и заводили торговые сношения с местными жителями. Под предводительством своих выборных старшин, или «ватманов», эти отважные купцы-воины в XIII и XIV вв. появляются в земле зырян, живущих по pp. Вычегде и Выми, в Югории (по р. Печоре) и в Пермии; в 1361 г. спускаются вниз по Волге в самое гнездо татар, в их столицу Сарайчик, а в 1364–65 гг. под предводительством молодого ватмана Александра Обакумовича пробираются за Уральский хребет и разгуливают по р. Оби до самого моря. Вскоре на 150 лодках они подошли к Нижнему и умертвили там множество татар, армян, хивинцев, бухарцев и взяли все их богатства, жен и детей; потом вошли в р. Каму и разорили многие болгаро-татарские селения [164]. В то же время из р. Вятки они вновь появились на Волге и разорили Казань и другие города и села, принадлежавшие татарам, а также захватили товары всех купцов, встретившихся им на Волге [165].
Хотя подобные набеги не нравились московскому великому князю, принужденному поддерживать дружбу с ханами, но новгородцы его мало слушались и действовали на свой риск и страх. Еще в 1181 г. эти отважные рыцари основали на р. Вятке свой укрепленный стан, городок Хлынов, переименованный в конце XVIII в. в г. Вятку; оттуда-то они и предпринимали свои путешествия вниз по Волге.
Вятская община управлялась, как и древний Новгород, вечем, во главе которого стояли избранные народом «атаманы» [166]. Община эта была сильнейшею на всем северо-востоке России; жители ее пахали землю и сеяли хлеб, торговали с другими новгородскими и великокняжескими областями, с казанскими татарами, камскими и волжскими болгарами (ныне казанские татары) и пермяками, действуя где мирным путем, а где огнем и мечом. К концу XV в. эти отважные купцы-воины сделались страшными по всему Поволожью не только для татар, но и для русских.
По свержении татарского ига Иван III обратил внимание на этот беспокойный и неподвластный ему народ, и в 1489 г. Вятка была взята и присоединена к Москве. Разгром Вятки сопровождался большими жестокостями: главные народные вожаки Аникиев, Лазарев и Богодайщиков были в оковах приведены в Москву и там казнены; земские люди переселены в Боровск и в Кременец, а купцы в Дмитров; остальные обращены в холопов [167]. Но самый свободолюбивый и беспокойный элемент этого народа ни за что не хотел покориться Москве и рассеялся по северу и востоку России. Большая часть этих удальцов с своими женами и детьми на судах спустилась вниз по Вятке и Волге до Жигулей и укрылась в этом малодоступном и диком краю. В первой половине XVI столетия эта удалая вольница с Волги перешла волоком на Иловлю и Тишанку, впадающие в Дон, а потом, при появлении в низовьях Дона азовского, запорожского и северского казачества, расселилась по этой реке вплоть до Азова.
До покорения Казанского царства, т. е. до господства татар на Волге, волжское казачество не имело никаких сношений с Москвою, и потому русские летописцы того времени о нем совсем умалчивают. Лишь в 1519 г. посол Голохвостов в своих донесениях московскому вел. князю Василию III из Азова и Керчи сообщал, что ногаи, теснимые казаками, хотели перейти Волгу, но астраханский царь их не пустил [168].
О присутствии новгородского элемента в Донском казачестве скажем подробно ниже. Теперь кинем беглый взгляд на казачество Азовское и Черкасское, оставшееся на р. Кубани. Итальянский путешественник Иосаф Барбаро, проживший в Тане (Азове) около 16 лет и хорошо изучивший местных и окрестных жителей, в своих записках, составленных в 1436 г., говорит, что по всему восточному побережью Азовского моря, на 12 дней пути, вплоть до Мингрелии и Черкасии, живут Аланы, исповедывающие, как и Черкасы, греческую христианскую веру; что Аланы на своем языке себя называют «Ас». В соседстве с Аланами на крымском берегу живут Готы, исповедывающие ту же веру [169].
Подчинялись ли Аланы и Готы татарам, Барбаро в своих записках не говорит ни слова, а лишь вкратце сообщает, что татары за 100 лет до него приняли магометанскую веру и что их считается до 300 тысяч.
Харьковский профессор Рейт в своих исследованиях (1810 г.) говорит, что Аланы, смешавшись с Готами, положили основание племени казаков, столицей которых в XV в. был город Азов, от народа «Ас», как себя называли Аланы.
В Азове с древнейших времен стоял чтимый казаками храм Св. Иоанна Предтечи и в нем икона того же святого, написанная в 637 г., о чем подробно уже говорено.
После упорной шестидесятилетней борьбы греки при помощи православных славянских народов и Руссов изгнали латинских крестоносцев, но Византийская империя до того была ослаблена, что окончательное ее падение давно уже было предрешено. Бедность и невежество населения, разврат высших слоев общества, маловерие и ханжество духовенства, сведшего религию в обряд, ускорили эту катастрофу. В 1453 году Константинополь был взят турками и разгромлен. Папы и тут показали свою вероломную политику. Вместо того чтобы дать существенную помощь погибающему христианскому государству, они лишь отделывались разными обещаниями и двусмысленно взывали к западным государям о новом крестовом походе, но те не двигались с места. Пока шла эта игра, папы настойчиво требовали от византийских императоров и патриарха уступки в догматах веры и торжественного соединения церквей, с каковою целью папа Николай V прислал в Константинополь еще в 1452 г. своего кардинала Исидора. Прения о вере, вызванные этим посольством, еще более усилили вражду между греками и латинянами [170]. Паписты умыли руки и не дали помощи. Константинополь пал. Покорив Византийскую империю, турки обратили внимание и на ее колонии, расположенные по берегам Азовского и Черного морей, но тут встретили они упорное сопротивление от казачества: ни днепровские, ни кубанские Черкасы, ни азовские казаки ни за что не хотели признать над собой власть султана. В 1471 г. турки с большими силами взяли древний оплот казачества — Азов; они застали в этом городе вольное товарищество, которое в русских актах слыло под именем «азовских казаков» [171]. Эти казаки представляли особое сословие города, отдельное от других военных людей. У них был свой выборный начальник, называемый «шубаш» и имевший власть и силу охранять права своего товарищества [172]. Исполнители его распоряжений назывались «урядниками». Что эти казаки были не татары, видно из показания самих турок и крымцев, делавших явное различие между ними и другими военными людьми Азова, называя последних нашими казаками, или нашими людьми, а также отличали «старых Азовских казаков» от ордынских, называя их волжскими татарами [173]. Из шубашей азовских казаков известны: Караман — 1500 г. На него жаловался крымский хан Менгли-Гирей турецкому султану за нападение в Поле на русского посла Кубенского и на ехавшего с ним крымского посла, убитого в этом нападении [174]. Ауз-Черкас и Карабай [175].