На обратном пути Сапфира предложила Эрагону чуть изменить маршрут. Он с радостью согласился, особенно когда она сказала, что этот небольшой крюк не займет V них много времени.
Из Кевнона Сапфира полетела на запад, через широченный залив Фундор. Среди волн с белыми гребешками то и дело мелькали серые и черные силуэты огромных морских рыбин, а также киты, похожие на маленькие кожистые островки. Киты выдували из дыхала фонтаны воды и, взмахнув хвостом, ныряли обратно в безмолвные морские глубины.
На той стороне залива Фундор их встретили холодные порывистые ветры и горы Спайна. Каждую из этих гор Эрагон знал по имени. А потом под ними открылась долина Паланкар — впервые с тех пор, как они вместе с Бромом устремились в погоню за раззаками; казалось, что это было целую жизнь назад.
Из долины сразу пахнуло родным домом. Этот запах сосен, ив и берез напоминал о детстве, а леденящие укусы ветра — о том, что зима не за горами.
Они приземлились на обугленных развалинах Карвахолла, и Эрагон долго бродил по улицам, зарастающим сорными травами. Стая одичавших собак выбежала из березовой рощи. Они остановились, увидев Сапфиру, зарычали и с визгом бросились в разные стороны. Сапфира рыкнула, выпустила им вслед облако дыма, но преследовать их не стала.
Кусок обгоревшего дерева хрустнул у Эрагона под ногами. Разруха, царившая в родной деревне, наводила на него глубокую печаль. Но он знал, что большая часть жителей Карвахолла по-прежнему живы. Если бы они вернулись, то наверняка смогли бы заново отстроить Карвахолл и сделали бы его даже лучше, чем прежде. Но дома и улицы, среди которых он вырос, теперь исчезли навсегда, и от этого ему казалось, что и сам он теперь чужой в этих местах. Запустение, царившее здесь, вызывало у него ощущение некой неправильности — так бывает во сне, когда все вроде бы знакомо, и в то же время все не так, все в беспорядке…
— Наш мир совершенно свихнулся, — прошептал он.
Он сложил небольшой костерок рядом с тем местом, где когда-то стояла таверна Морна, и приготовил большой котелок рагу. Пока он ел, Сапфира изучала окрестности, вынюхивая наиболее интересные следы.
Затем Эрагон отнес котелок, миску и ложку на берег реки Аноры и тщательно вымыл их в ледяной воде. Потом он еще долго сидел на корточках на скалистом берегу и смотрел на прыгающую на поверхности воды белую пену в дальнем конце реки — там начинались водопады Игалда, протянувшиеся вверх по течению на полмили, а затем исчезавшие за каменистым отрогом горы Нарнмор. Глядя на воду, Эрагон словно возвращался в тот вечер, когда принес домой яйцо Сапфиры, спрятанное в рюкзаке. Тогда он понятия не имел, что его ожидает в скором будущем, и даже не представлял, где может оказаться.
— Нам пора, — сказал он Сапфире, сидевшей у провалившегося колодца в центре деревни.
«Ты разве не хочешь побывать на вашей ферме?» — спросила она, когда он уселся в седло.
Он покачал головой:
«Нет. Лучше уж я буду вспоминать ее такой, какой она была прежде».
Сапфира была с ним согласна. Чувствуя его настроение, она полетела на юг тем же путем, каким они когда-то покидали долину Паланкар. И Эрагон смог мельком увидеть поляну, где стоял их дом, хотя видно было и не очень хорошо. Зато он мог представить себе, что и дом, и амбар по-прежнему на месте.
Над южным концом долины Сапфира поймала восходящий поток воздуха и поднялась выше горы с голой каменистой вершиной. Это была гора Утгард. На ней высилась осыпающаяся сторожевая башня, которую когда-то построили Всадники, чтобы присматривать за обезумевшим королем Паланкаром. Башня когда-то называлась Эдоксиль, но теперь носила другое название — Риствакбаен, или «Место Печали», потому что именно здесь Гальбаторикс убил Враиля.
Среди развалин башни Эрагон, Сапфира и сопровождавшие их Элдунари отдали дань памяти этому великому эльфу. Умаротх был особенно мрачен и смог лишь промолвить:
«Спасибо, что принесла меня сюда, Сапфира. Я никогда не думал, что снова увижу то место, где упал мой Всадник».
Затем Сапфира расправила крылья и, взлетев прямо с башни, устремилась прочь от долины Паланкар.
На полпути к Илирии с ними связалась Насуада, призвав на помощь одного из заклинателей, и приказала им присоединиться к большому отряду варденов, пешим ходом следовавших из столицы в Тирм.
Эрагон обрадовался, когда выяснилось, что этим отрядом командует Роран. При нем также были Джоад, Балдор, успевший полностью восстановить работоспособность вывихнутой руки после того, как эльфы ему ее вправили, и еще несколько бывших жителей Карвахолла.
Казалось странным, что некоторые жители Тирма отказались сдаться даже после того, как Эрагон освободил их от клятв, данных Гальбаториксу. Притом было очевидно, что вардены с помощью Сапфиры и Эрагона легко могут взять их город, стоит им только захотеть. Однако губернатор Тирма, лорд Ристхарт, потребовал предоставить им возможность стать независимым городом-государством — с полной свободой выбирать собственного правителя и устанавливать собственные законы.
В конце концов, после нескольких дней переговоров Насуада согласилась на его условия, но потребовала, чтобы лорд Ристхарт присягнул ей на верность, как это сделали король Оррин и другие, а также согласился подчиняться ее новым законам, касавшимся магов и заклинателей.
Из Тирма Эрагон с Сапфирой сопроводили отряд варденов по узкой полоске побережья на юг, до самой Куасты. Жителей Куасты, как и жителей Тирма, они также освободили от клятвы, данной Гальбаториксу. На этот раз губернатор города выразил полное согласие с правлением Насуады.
Затем Эрагон и Сапфира полетели далеко на север, в Нарду, и там у них все тоже получилось прекрасно. После этого они смогли вернуться в Илирию и прожили несколько недель в замке, находившемся неподалеку от дворца Насуады.
Когда время позволяло, они летали в тот отдаленный замок, где Блёдхгарм и его заклинатели охраняли Элдунари, спасенные из цитадели Гальбаторикса. Там они помогали эльфам исцелять души драконов. Надо сказать, что успехи были, но дело шло медленно. Одни Элдунари выздоравливали быстрее, а другие — и это очень тревожило Эрагона — просто переставали интересоваться жизнью или навсегда заблудились в лабиринтах собственной души. Даже самым старым и мудрым драконам вроде Валдра не удавалось вести с ними осмысленный разговор. Чтобы помешать сотням обезумевших драконов смутить разум и душу тех, кто пытался им помочь, большую часть Элдунари эльфы держали в состоянии, близком к трансу и каждый раз для переговоров выбирали лишь нескольких.
Эрагон также трудился вместе с магами Дю Врангр Гата, извлекая из цитадели спрятанные там сокровища. Большая часть работы пала именно на него, поскольку никто из других заклинателей не имел ни знаний, ни опыта в обращении со множеством заколдованных артефактов, оставшихся после Гальбаторикса. Но Эрагон не возражал. Ему даже нравилось исследовать разрушенную крепость и раскрывать ее тайны. За минувшее столетие Гальбаторикс собрал там немыслимое множество всяких чудес, некоторые из них были чрезвычайно опасны. Самым любимым предметом Эрагона стала астролябия. Прикладывая ее к глазу, можно было увидеть звезды даже при свете дня.