— Отчего же?
— Поверил в друга. — Гамаюнов играл теперь наивного, как воробей, человечка. — Ты у нас сыщик — вот и ломай голову. А я поплачу пока в сторонке…
— Не горюй, Винни. — Я даже дружески похлопала его по плечу. — Пройдет твоя морда. А пока у тебя есть возможность произвести на меня благоприятное впечатление.
— Да? — вскинулся Альберт. — И что толку от этого впечатления? Какой мне гешефт? Ты поможешь мне на Юрия в суд подать? За то, что он похитил мою похищенную, которую мы с ним вдвоем похищали? Да, и не забудь сказать им, пусть у него заберут мою долю.
Он сыпал словами густо, но как-то невразумительно. Я с трудом могла уловить в них хоть какой-то смысл. Но и этого Альберт мне сделать не позволил. Тут же, энергично затягиваясь сигаретой, он стал травить какие-то нелепые анекдоты. Один за другим. Они сыпались из Гамаюнова, как навоз из худого мешка. Он вываливал их на меня просто с молниеносной быстротой, убаюкивая тем самым своей болтовней. Как-то все глубже и глубже сплетались в моей голове два неразрывных для меня образа. Образ болтуна и дороги. Дороги и болтуна. Мне уже начинало казаться, что дорога со всеми ее причудами — и есть Гамаюнов. Теперь уже мне захотелось выйти и окунуть лицо в снег. Этот парень просто сведет меня с ума. Я проклинала в этот момент и его, и Твердовского, и Белохвостова, и Вику. Всех. Я встряхнула головой, возвращая себе утраченное чувство реальности.
— Черт! — Не в меру разболтавшийся Гамаюнов чуть не потерял управление.
Машина опасно вильнула, едва не вылетев в придорожный кювет, потом затормозила и остановилась у обочины. До аэропорта мы не доехали совсем чуть-чуть. Альберт вылез из машины. Я тут же последовала за ним.
— Ты куда?
Шутки шутками, а ведь этот прохвост может и удрать.
— В кустики, — пояснил он, не оборачиваясь.
Я обхватила голову руками. Но Альберт не обманул меня, вернулся ровно через две минуты и уселся за руль. Уже в полном молчании, которого я, как мне казалось, никогда не дождусь, мы домчались до здания аэропорта. Может, в самолете этого словоблуда сморит сон? Я искреннее надеялась на это.
Мои молитвы, увы, так и не были услышаны. На протяжении всего перелета из российской столицы до города Астрахани Альберт не умолкал практически ни на секунду, что, соответственно, и мне не позволило расслабиться. Я уже проклинала этого человека. Мысленно, разумеется. Я с нетерпением ожидала той благодатной минуты, когда можно будет выбросить этот предновогодний кошмар из головы со всеми его действующими лицами.
— Красота! — подмигнул мне мой спутник, когда мы бок о бок спускались по трапу в астраханском аэропорту.
— То есть?.. — машинально переспросила я, не понимая, что мог найти Альберт такого прекрасного в этом сером унылом городишке.
Да, именно такое впечатление сложилось у меня в первые мгновения об Астрахани.
— Есть на что взглянуть, — охотно пояснил он. — Большой город, интересный очень. Твердовский тут, опять же. — Гамаюнов криво усмехнулся, пристраивая во рту сигарету. — Тут он, голубчик!
Я с интересом покосилась на Альберта. Сейчас Гамаюнов напоминал мне Мальчиша-плохиша, с эдаким азартом продававшего своего боевого брата проклятым буржуинам, в глубине души даже радуясь данной представившейся возможности.
— Кстати… — Он щелкнул зажигалкой, прикрывая рукой от ветра пляшущий огонек. — Как будем действовать? Остановимся где-нибудь на ночлег? Или сразу же возьмем нашего клиента за жабры, как крайне опасного преступного элемента?
Время уже стремительно приближалось к полуночи, и чисто с человеческой точки зрения первый предложенный Гамаюновым вариант был предпочтительнее. Однако я чувствовала, что не выдержу с ним еще и гостиничного соседства. Это во-первых, а во-вторых, я не хотела терять драгоценных часов. Чем скорее мы отыщем Твердовского, а вместе с ним, соответственно, и Викторию, тем раньше я смогу взять клиентку под личную опеку. Я энергично встряхнула головой, сгоняя сонливость.
— К Юрию! — решительно заявила я.
— Он будет весьма удивлен столь скорым свиданием со мной, — предвкушая приятную встречу с подельником, Альберт радостно закивал головой. — К тому же на горизонте я появлюсь уже не один, а в обществе старой знакомой. Чудесной, обворожительной забияки с пистолетом в руке. Хотя я и допускаю мысль, что Твердовский не помнит вашей персоны.
— Главное, чтобы ты помнил! — огрызнулась я.
Похоже, Альберт бывал в этом городе раньше. Когда мы пересекли небольшое двухэтажное здание местного аэропорта, он решительно направился к строению, расположенному от него в непосредственной близости. Как оказалось, это была станция технического обслуживания, где по сходной цене можно было взять автомобиль на прокат. Что Гамаюнов, естественно, и сделал. Что ж, и на том ему спасибо. Пожалел мои нервы и не стал угонять первую попавшуюся на глаза машину.
Минут через пятнадцать мы уже лихо катили к центру города. Я машинально отметила для себя тот факт, что Альберт явно слукавил, когда назвал Астрахань большим городом. Размеры этого населенного пункта впечатляли не больше, чем его внешний вид.
— А мне начинает все больше нравиться наше совместное предприятие, — не унимался Гамаюнов, постукивая пальцами по рулевой колонке. — Клянусь, впереди нас ждет настоящее представление с пышным фейерверком и музыкой, точь-в-точь как на похоронах.
Он задорно рассмеялся мне в лицо, а потом скосил к переносице округленные якобы от страха глаза.
— Лечиться тебе надо, дружок, — от души посоветовала я Альберту, но он не обиделся даже на это высказывание.
К полуночи мороз начал крепчать и успел достаточно быстро разукрасить узорами боковые окна машины. Из черной пелены ночи ежеминутно выплывали яркие лучи галогеновых фар, стелющиеся по промозглому асфальту от потока транспорта, двигающегося нам навстречу.
— Твердовскому придется потратиться! — снова заговорил Гамаюнов с нескрываемым сарказмом. — А он копеечник! — последовал очередной всплеск идиотского смеха. — А вот у меня душа широкая. Люблю, знаешь ли, друзей вокруг себя собирать. Потом угощаю щедро. Деньги что? Деньги — это мусор, Женечка. Главное — это любящее сердце в каждом из нас. Верно я говорю?
Каждую секунду Альберт находил новую тему для общения. Я понемногу начинала понимать, что представлял собою этот тип. Срывать сотовые телефоны или похищать девушек у богатых киномагнатов — работа, похоже, как раз по его характеру. Но без души ведь… И потом, в дуэте Твердовский — Гамаюнов роль первой скрипки, судя по всему, всегда принадлежала Юрию.
— Любишь друзей? — усомнилась я, слегка разминая шею круговыми движениями головы.
— Да. — Альберт ощерился. — А что? И ты сейчас для меня друг. Самый настоящий. Я даже, честно говоря, не знаю, кому из вас больше хочется что-нибудь приятное сделать. Тебе или Юрию, — промурлыкал он.