Если первый коридор соединял между собой второй и третий «правительственные» корпуса, то малый коридор должен был заканчиваться в лаборатории. И в этом был смысл. В лабораторию можно было бы попасть с одинаковой легкостью из одного и из другого здания, причем для этого даже не нужно было выходить на улицу.
В этом случае легко было объяснить, почему я за все время ни разу не видела никого из работников клиники.
«Все очень просто, — размышляла я, — они не выходят из своего корпуса при посторонних, а может быть, даже при Владимире Егоровиче. Да им это и ни к чему. Они спокойно переходят по подземным коммуникациям на рабочее место и обратно в свой корпус. Удобства у них все есть. Единственное, чего они лишены в эти дни, — это возможности поваляться на солнышке пузом кверху. Но без этого можно и перебиться пару дней».
Я была уверена, что через несколько мгновений нос к носу встречусь с этими «врачами-вредителями», и чуть ли не потирала ручки от удовольствия, мысленно представляя их окровавленные белые халаты и испуганные лица.
И мне хотелось появиться перед ними, как бог из машины, с хладнокровной улыбкой и пистолетом в руках.
Я никогда не стремилась к внешним эффектам, но долгое сидение в вонючем подвале требовало моральной компенсации и счастливой развязки.
Ударом ноги я вышибла дверь… За ней оказался погреб.
Никак иначе я не могу назвать это маленькое замкнутое пространство с земляным полом и деревянной лестницей у стены. Это настолько не совпадало с моими грезами, что я отказывалась верить своим глазам.
Но зрение меня не обманывало, на земляном полу стояли какие-то металлические ящики. В углу валялись лопаты, и для полного счастья не хватало только бочки с огурцами.
Деваться было некуда, и, ступенька за ступенькой, я полезла вверх по шаткой лестнице.
Все мое внутреннее торжество куда-то подевалось в ту же минуту, и на душе появилось нехорошее предчувствие.
Добравшись до верхней ступеньки, я головой уперлась в крышку погреба, которая, разумеется, была закрыта снаружи.
Но по крайней мере это был единственный реальный выход из подземного лабиринта. И мне не нужно было дожидаться появления своих врагов в замкнутом пространстве.
Хотя и эту крышку надо было открыть.
Вас никогда не запирали в погребе? Тогда вы не можете представить этого милого ощущения.
Мне очень повезло. Спустившись вниз, среди инструментов я обнаружила небольшой ломик.
Сначала я пыталась действовать бесшумно, но скоро поняла, что таким образом раньше следующего дня я из погреба не вылезу. К тому же, как я ни старалась, если бы рядом оказался живой человек, то он давно бы обратил внимание на негромкие, но очень странные звуки.
И, плюнув на осторожность, я стала долбить что было сил эти проклятые доски.
* * *
Хоть и говорят, что против лома нет приема, но мне пришлось проковыряться не меньше часа, прежде чем крышка наконец была приведена в нужное мне состояние. То есть разбита в щепки. И я смогла отшвырнуть ее и вылезти из подвала с полной головой мусора и мерзким ощущением за шиворотом.
К тому же я была мокрой с головы до ног.
Благодаря этому я выглядела настолько «хорошенькой», что могла бы составить неплохую компанию хозяевам клиники. И еще неизвестно, кто из нас оказался бы страшнее.
Уже с первой минуты коридор, в который я вышла на этот раз (опять коридор!), показался мне подозрительно знакомым. Когда же я очутилась перед дверью собственного номера, все мои сомнения исчезли сами собой — я была в первом корпусе.
То есть там, откуда вышла несколько часов назад.
«Возвращайся, сделав круг…» — как говорится в детской считалочке. Достойный финал веселой истории.
Потратить столько времени, чтобы понять, что и мой родной корпус тоже соединен с подземными коммуникациями! Это, конечно, результат. Но далеко не тот, на который я рассчитывала, отправляясь в путь.
Но неприятные открытия на этом не закончились.
Войдя к себе в комнату, я не нашла там ни Сергея Анатольевича, ни связанного завхоза. Там вообще никого не было. И при этом ни следов борьбы, ни каких-нибудь других следов в комнате не было.
Создавалось ощущение, что Сергей Анатольевич, не дождавшись моего возвращения, освободил пленника, и они пошли отмечать это событие бутылочкой перцовки.
На всякий случай я поднялась на второй этаж, но и там никого не нашла. Корпус словно вымер.
Я опять вернулась в свою комнату и подошла к умывальнику, чтобы сполоснуть лицо.
Если бы кто-нибудь видел, на что я была похожа!
Я заканчивала водные процедуры, когда услышала чьи-то шаги за дверью. Распахнув ее, я чуть было не пристрелила перепуганного насмерть Сергея Анатольевича.
Не знаю, что испугало его больше — моя внешность или пистолет в руках.
— Сергей Анатольевич, дорогой мой, — облегченно вздохнула я, — объясните мне, что здесь произошло?
— А вы предлагали мне дожидаться, когда нас кто-нибудь застанет здесь в таком, мягко говоря, странном виде? — с оттенком обиды спросил он. — А если учесть, что вы мне ничего не объяснили, можете себе представить, сколько я пережил за эти часы. Мне казалось, я заслужил большего доверия…
— Простите ради бога, — искренне попросила я.
Ну, кто мог подумать, что так все получится? Я надеялась через полчаса закончить операцию. А вот как оно вышло…
— Да ладно, чего теперь… Григорий в надежном месте, в лесу. Ни одна собака его там не найдет. Вы-то откуда? Что с вами случилось?
— К сожалению, ничего, — перевела я дыхание.
Сергей Анатольевич и на этот раз оказался мудрее меня. И теперь у меня не было никакого морального права устранять его из игры.
С другой стороны — у меня опять совершенно не было времени на рассказы. А в двух словах так трудно что-то объяснить…
— Прежде всего, где Владимир Егорович? — спросила я.
— Слава богу, ушел. Еле уговорил его не входить к вам в комнату.
Я представила, как осложнилась бы ситуация, если бы это произошло, и мне захотелось обнять своего верного помощника.
— Сказал, что Зинаида Алексеевна категорически запретила, — ухмыльнулся Сергей Анатольевич. — Только это и подействовало. Он ее как огня боится. Так что несолоно хлебавши ушел к себе в свинарник.
— Какой свинарник? — не поняла я.
— Так он здесь подсобное хозяйство строит, оказывается, — хитро прищурившись, ответил Сергей Анатольевич.
— А далеко находится эта стройка?
— Минут пятнадцать отсюда, если не врет.
Эта информация заставила меня усомниться в собственной профессиональной пригодности. Сергей Анатольевич не только исправил одну из моих главных ошибок, найдя идеальное место для связанного завхоза, но и сумел разузнать значительно больше моего.