– Вот он приехал, и вы стали жить как муж с женой? Разве так бывает?!
– Нет, не бывает. Мы сели и стали договариваться. Я сказала ему, что хочу, чтобы мы всегда были вместе, чтобы я готовила ему еду, чтобы мы проводили вечера вдвоем… Мне просто хотелось, чтобы он был рядом, и больше ничего.
– И он согласился?
– Да. О деньгах, само собой, он и слышать ничего не хотел. И знаете, что еще? Он сказал мне, что любовь – это тяжело, что это трудно, подчас – невыносимо… И что, живя с ним и просыпаясь рядом с ним, я очень скоро перестану воспринимать его как своего бога, идола, понимаете? Что, когда я увижу, что он обыкновенный мужчина, такой же, как и все, я очень скоро успокоюсь, остыну к нему и освобожусь от этого сильного и болезненного чувства любви. Вот так.
– И что? Он оказался прав?
– Нет. Моя любовь к нему стала еще сильнее. И все те дни, что мы прожили с ним вместе, – самые счастливые в моей жизни. Теперь я могу спокойно пойти в тюрьму или даже на казнь… Мне ничего не страшно! Я люблю, я любима – выше этого ничего не может быть!
– А он?
– Думаю, и он тоже был все это время счастлив.
– Что произошло сегодня утром?
– Я же все это время ждала, что в один прекрасный день у моих ворот появится некто, кто потребует обратно деньги. Каждый раз, когда я видела посторонних мужчин, мне становилось дурно… Но до последнего дня это были какие-то знакомые моей подруги. И только Юдин, когда я подошла к калитке, чтобы спросить его, кто он такой и кого ищет, сказал мне открытым текстом: я тебя вычислил, сука! Отдавай деньги! Немедленно!
– Но как он вычислил вас?
– Он не вычислил, а лишь предположил, что я каким-то образом связана с Ларочкой, которую я решила удочерить. Он сказал это, я думаю, наобум, просто так. Но, поскольку я ждала чего-то подобного, к тому же эти страхи отравляли мою жизнь с каждым днем… Словом, я сказала ему, что все верну. Продам дом… Нужно только подождать некоторое время. Даже пообещала ему, что не стану обращаться в полицию.
– Он вам поверил?
– Не знаю. Но сказал, что будет приходить сюда до тех пор, пока я не отдам ему деньги.
– Вы собирались рассказать об этом Игорю? И вообще, как вы представляли себе все это?
– Конечно, я собиралась ему все рассказать. Знаете, я была уверена, что он не бросит меня, поймет и простит. К тому же мы еще молоды, работаем, и у нас еще все будет. Но и травмировать его мне тоже не хотелось. Но судьба распорядилась по-своему.
Юдин приехал сегодня, и я впустила его. Мы разговаривали вот здесь, на террасе. Игоря дома не было… Я сказала ему, что уже разместила в Интернете двенадцать объявлений о продаже дома. Он сам может это проверить, если не верит. Он сказал, что ему нужны деньги. Чтобы я взяла из банка все, что у меня есть, и привезла ему. Я сказала, что сделаю это завтра. Потом он спросил, нет ли у меня чего-нибудь выпить. Я сказала – сейчас принесу. Я оставила его вот здесь, на террасе, и отправилась в кухню, где в буфете имелась водка. Знаете, я двигалась и делала все как во сне. И мне очень хотелось, чтобы поскорее приехал Игорь, я уже и сама стремилась ему все рассказать…
Потом я услышала голоса. Подумала, что это Юдин (фамилии я его тогда не знала, он представился просто Виталием) разговаривает по мобильнику. Но когда я подошла к дверям террасы, мне стало совсем плохо. Там был еще один человек! Мужчина. Они с Юдиным разговаривали на повышенных тонах. Тот, второй, обвинял Юдина в том, что это он украл деньги, что он заодно со мной, он – свинья, друзья так не поступают… Юдин пытался ему объяснить, что он видит меня лишь второй раз в жизни, что никакие мы не сообщники. Но тот, второй, словно обезумел и вдруг бросился на Юдина. Они покатились по полу, потом тот, второй, подмял Юдина под себя, схватил его за ворот и принялся бить головой об пол. А пол-то, сами видите, какой… Гранитная плитка… Вы понимаете, этот человек на моих глазах убил Юдина! Я спряталась за колонну и молила бога, чтобы он меня не заметил… Он выскочил из дома, и я услышала, как звякнула калитка… Он сбежал!!!
Я подошла к Юдину и поняла, что он мертв. Он не дышал. Я даже поднесла к его губам свою пудреницу с зеркальцем… Вы не представляете, что мне пришлось пережить.
Когда вернулся Игорь, я долго не решалась ему обо всем рассказать. Так хотелось его уберечь от этой истории…
– Вы рассказали ему, и он согласился вам помочь? Вы планировали избавиться от трупа?
– Да… Все так и было. Я рассказала… Плакала, просила у него прощения… Показала ему труп.
– И что Игорь?
– Сказал, что не оставит меня, все устроит… Что он любит меня… И вот в самый ответственный момент, когда я замывала здесь первую кровь… в этот момент позвонили вы… И начали расспрашивать меня о Желтковой.
– Кстати говоря, я спросила, не знаете ли вы Желтковых, если дословно. А вы ответили, что не знаете никакой Желтковой.
– Да? Надо же…
– А когда я спросила, ваш ли это дом, вы ответили: «Да, мой. Теперь – мой…» «Теперь», понимаете? Словно до этого он был не ваш!
– Да… а потом вы спросили про Юдина. Когда вы ушли, я испытала чувство облегчения. Пронесло, подумала я. Но как, почему вы вернулись? Где еще я совершила ошибку?
– Нигде. Просто я почувствовала себя плохо, вернулась, чтобы попросить вас о помощи, но в холле, вот там, потеряла сознание. А когда пришла в себя, услышала голоса, пошла на звуки, они доносились отсюда, и увидела вас с Игорем, хлопотавших над трупом…
– Что теперь с нами будет?
– Я не судья.
– Если я верну все деньги? И вообще – что это за деньги? Чьи они?
Лиза вздохнула. Сейчас, когда она держала в руках последнюю ниточку в расследовании дела об исчезновении тайлеровских денег, когда все убийства, которыми они занимались, были раскрыты и она знала все чудовищные мотивы этих преступлений, ее охватила такая тоска, что она чуть не разрыдалась.
– Валя, то, что вы совершили, пусть останется на вашей совести. Я бы могла промолчать, но все же скажу: если бы вы не взяли эту сумку, осталась бы жива молодая поэтесса – Любовь Горохова. Но не факт, что она не убила бы себя сама, позже. Одна еврейская семья сейчас вместо того, чтобы лакомиться баварскими колбасками с капустой, ела бы русские котлеты с картошкой, но зато в широких карманах наркоторговцев снова бы зашелестели пахнущие ночной клубной жизнью деньги, а группа строителей-гастарбайтеров начала бы выкладывать стены нового цеха по производству синтетических наркотиков… Все настолько относительно в нашем мире, что трудно сказать, изменился ли этот мир к лучшему после вашего поступка или нет… Одно я знаю точно – вы были бы настоящей преступницей в том случае, если бы эти деньги предназначались на благие цели. А так… Я на вашем месте (а я не скрываю, что легко могла бы на этом месте оказаться, поскольку я тоже человек) оставила бы себе этот прекрасный дом, удочерила бы девочку, а остальные деньги потратила на благотворительность. Тем более что деньги-то, по большому счету, не такие уж и большие. Наши чиновники воруют гораздо больше и спокойно себе спят по ночам.