Мужчина с автоматом вздохнул и устроился на стоявшем у двери стуле.
Йона все так же неподвижно стоял на коленях – в тренировочных штанах и белой футболке, которая уже вымокла от пота. Рукава врезались в напряженные мышцы. Комиссар приподнял голову. Глаза серые, словно полированный гранит.
Человек с пистолетом хрипло произнес в телефон еще несколько слов и закончил разговор. Пару секунд он словно раздумывал, потом сделал четыре быстрых шага и прижал дуло пистолета комиссару ко лбу.
– Вот теперь я вас обезоружу, – приветливо сообщил Йона.
– Чего?
– Мне пришлось подождать, пока не представится возможность прямого физического контакта, – пояснил комиссар.
– Я только что получил приказ пристрелить тебя.
– Да, положение тяжелое. Мне придется убрать пистолет от лица, и у меня всего пять секунд, чтобы им воспользоваться.
– Как? – спросил человек у двери.
– Чтобы застать его врасплох, нельзя реагировать на его движения, – стал объяснять комиссар. – Поэтому я позволил ему подойти, остановиться и сделать ровно два вдоха-выдоха. Я дождусь окончания второго выдоха, а потом…
– Почему? – спросил человек с пистолетом.
– Я выиграю несколько сотых секунды, потому что ты не сможешь ответить на мой удар, пока не вдохнешь.
– Но почему именно второй выдох?
– Потому что это неожиданно рано и ровно посредине самого распространенного в мире счета “раз, два, три”…
– Понятно, – улыбнулся человек с пистолетом, показав коричневый резец.
– Первое, что придет в движение, – моя левая рука, – продолжал объяснять Йона в камеру наблюдения под потолком. – Она одним движением поднимется к дулу пистолета и отведет его от моего лица. Захват, рывок вверх, я вскакиваю на ноги, используя врага в качестве живого щита. Все – одним движением. В первую очередь я должен завладеть оружием, но в то же время наблюдать за человеком с автоматом: когда я захвачу оружие, он станет для меня главной угрозой. Я быстро, как можно сильнее ударю локтем в подбородок и шею, чтобы захватить пистолет, сделаю три выстрела, повернусь и сделаю еще три выстрела.
Находящиеся в комнате начали сначала. Ситуация повторилась.
Человек с пистолетом получил приказ по телефону, задумался, потом быстро подошел к Йоне и прижал дуло ко лбу комиссара. Выдохнул второй раз и хотел было вдохнуть, чтобы что-то сказать, – и тут Йона схватил дуло пистолета левой рукой.
Его движения оказались внезапными, молниеносными, хотя человек с пистолетом и ждал их.
Йона рванул пистолет в сторону, тем же движением – к потолку, вскочил на ноги. Наметил четыре быстрых движения локтем в сторону горла “врага”, завладел пистолетом и трижды выстрелил в грудь второму.
Грохот трех холостых выстрелов раскатился между стенами.
Первый “противник” отшатнулся назад, когда Йона повернулся и выстрелил ему в грудь.
“Врага” отбросило к стене.
Йона пробежал к двери, рванул к себе автомат, прихватил дополнительный магазин и покинул комнату.
Дверь тяжело грохнула о бетонную стену, отскочила. Йона вошел, на ходу меняя магазин. В соседней комнате восемь человек перевели взгляды с широкоформатного экрана на комиссара.
– Шесть с половиной секунд до первого выстрела, – сказал один.
– Все равно слишком долго, – ответил комиссар.
– Если бы удар локтем в горло был настоящий, Маркус выпустил бы пистолет раньше, – заметил долговязый человек с бритой головой.
– И тогда ты бы выиграл еще время, – улыбнулась женщина с командирскими знаками отличия.
Сцену в комнате с бетонными стенами прокрутили еще раз. Напряженные мускулы Йоны, мягкое движение вперед, линия прицела, палец ложится на спусковой крючок.
– Чертовски симпатично… – Командир группы широким жестом положила обе ладони на стол.
– Для полицейского, – закончил Йона.
Оба рассмеялись, откинулись на спинку стула, и командир почесала покрасневший кончик носа.
Йона взял переданный ему стакан минеральной воды. Он еще не знал, что очень скоро все его страхи вспыхнут огненным ураганом, еще не предчувствовал той искры, что готова упасть в море бензина.
Йона Линна находился в крепости Карлсбург, где преподавал группе особого назначения приемы ближнего боя. Не то чтобы комиссар считал себя высокоученым инструктором, но он был единственным в Швеции человеком, у которого столько практического опыта и которому есть чему научить курсантов. Когда Йоне было восемнадцать, он служил в воздушном десанте именно в Карлсбурге. Сразу после получения базового образования его завербовали в спецподразделение, незадолго до того созданное для выполнения оперативных задач, которые не могли решить традиционно обученные и вооруженные части.
И хотя он давным-давно оставил военную службу ради обучения в Полицейской школе, иногда ему все еще снилось, что он – десантник. В этих снах он летел в транспортном самолете, слышал оглушительный рев, выглядывал в люк… Тень самолета серым крестом бежит по бледной воде далеко внизу. Йона встает у пандуса, выпрыгивает в холодный воздух, слышит вой ветра, ощущает рывок – и повисает на стропах: парашют раскрылся. Вода приближается с поразительной скоростью. Черная резиновая лодка, вспенивая винтом воду, режет волны далеко внизу.
В Нидерландах Йона освоил эффективный ближний бой – с ножом, штыком и пистолетом. Еще его учили использовать меняющуюся обстановку в свою пользу и работать с новейшим оружием. Особая система ближнего боя – израильская крав-мага – позволяла быстро и эффективно добиваться цели.
– Значит, начнем с этой ситуации и в течение дня будем усложнять ее, – предложил Йона.
– Например, застрелить одной пулей двух человек? – улыбнулся бритоголовый.
– Невозможно.
– А мы слышали, что тебе это удалось. – В голосе женщины звучало любопытство.
– Да ну, – улыбнулся Йона и руками пригладил светлые взлохмаченные волосы.
Во внутреннем кармне зазвонил телефон. Комиссар взглянул на дисплей. Звонил Натан Поллок из Государственной уголовной полиции. Натан знал, где сейчас Йона, и не стал бы звонить по пустякам.
– Прошу прощения. – И Йона нажал кнопку приема.
Слушая, он отпил из поданного стакана. Сначала он улыбался, но потом посерьезнел. Внезапно комиссар побелел как стена.
– Юрек Вальтер все еще в изоляторе? – спросил он.
Руки у него дрожали так, что пришлось поставить стакан на стол.
Сквозь метель Йона пробежал к своей машине, сел. Проехал прямиком по гравийной площадке, на которой тренировался восемнадцатилетним, развернулся – под колесами хрустнуло – и покинул территорию гарнизона.