Подошел к бронированной двери, протащил свою карточку через считывающее устройство и вышел в коридор. Ночное освещение окрашивало все в мрачные серые тона. Все три двери слабо светились, словно свинцовые. Андерс подошел к двери Саги и заглянул в бокс через усиленное окошко. Сага стояла посреди комнаты, однако, когда Андерс открыл окошечко, перевела взгляд на дверь.
Свет от прикроватной лампочки освещал ее сзади, были видны просветы между ногами.
– Не могу заснуть, – произнесла Сага. Глаза большие, темные.
– Боишься темноты? – улыбнулся Андерс.
– Мне нужно десять миллиграммов стесолида. Мне всегда давали в Карсуддене.
Теперь Сага казалась ему еще более красивой и хрупкой. Она двигалась на удивление осознанно, с уверенностью, словно высококлассная гимнастка или балерина. Андерс видел тонкое, туго натянутое белье, потемневшее от пота. Совершенная линия плеч, соски просвечивают.
Андерс попытался припомнить, было ли в записях из Карсуддена что-нибудь насчет сложностей с засыпанием. Потом сообразил, что это, в общем, не имеет значения. Он сам назначает лекарства.
– Подожди.
Андерс вышел и вернулся с таблеткой. Между лопатками было мокро от пота. Андерс показал Саге пластиковый стаканчик, Сага протянула за ним руку в окошко, но Андерс не удержался, чтобы не пошутить:
– А улыбнуться?
– Дай таблетку, – коротко сказала Сага, продолжая тянуть руку.
Андерс поднял стаканчик повыше, так, чтобы Сага не дотянулась.
– Всего одну улыбочку. – И он пощекотал ей ладонь.
Сага улыбнулась врачу и не спускала с него глаз, пока не получила стаканчик. Андерс закрыл и запер окошко, но все медлил у двери. Сага отошла, сделала вид, что сунула таблетку в рот, набрала воды в ладонь и проглотила, запрокинув голову. В сторону Андерса она не смотрела и не знала, ушел он или нет. Она немного посидела на кровати и выключила свет. В темноте быстро спрятала таблетку под стельку кроссовки и легла.
Перед тем как уснуть, она снова увидела лицо Берни и как он со слезами на глазах накидывал петлю себе на шею.
Вялое сопротивление, мелкие удары пяток о дверь последовали за ней в дремоту.
Сага резко провалилась в глубокий сон, целительный, обволакивающий.
Но вот песочные часы перевернулись.
И словно горячий воздух подхватил ее и понес к пробуждению. Сага внезапно открыла глаза в темноте, не понимая, что ее разбудило. Во сне это были беспомощно дергавшиеся ноги Берни.
Наверное, отдаленное позвякивание, подумала она.
Но слышала она лишь свой собственный пульс, отдававшийся в ушах.
Сага поморгала, прислушалась.
Медленно проступило армированное стекло дверного окошка – словно квадрат замерзшей морской воды.
Сага закрыла глаза и попыталась снова уснуть. Под веками жгло от усталости, но расслабиться не получалось. Чувства вдруг обострились.
Что-то стукнуло о металлические стены. Сага открыла глаза и уставилась на серое окошко.
Внезапно на стекле обозначилась черная тень.
Остатки сна слетели с Саги. Она похолодела.
Какой-то человек смотрел на нее сквозь толстое стекло. Тот молодой врач. Неужели он стоял там все это время?
Ему же ничего не видно в темноте.
И все же он стоял там посреди ночи.
Что-то тихо зашуршало.
Голова немного изменила наклон.
Теперь Сага поняла, что позвякиванье, разбудившее ее, исходило от того, что ключ скользнул в замочную скважину.
Воздух загудел, звук расширился, стал тише и прекратился.
Тяжелая дверь открылась. Сага поняла, что должна лежать неподвижно. Она приняла таблетку и спит беспробудным сном. Ночное освещение из коридора мерцающей пудрой лежало на голове и плечах молодого врача.
Сага подумала: наверное, он видел ее трюк и пришел вытащить таблетку из кроссовки. Но врачи или охранники не могут входить в боксы к пациентам в одиночку, сообразила она.
Потом она решила: врач пришел к ней, чтобы удостовериться, что она приняла таблетку и крепко спит.
Это какое-то безумие, подумал Андерс, закрывая за собой дверь. Явиться посреди ночи к пациентке и стоять в ее темном боксе. Сердце в груди билось так, что стало больно.
Андерс угадал очертания лежащей в кровати женщины.
Пациентка Бауэр крепко проспит несколько часов, сейчас она все равно что без сознания.
Дверь в комнату, где спит Мю, закрыта. У внешней бронированной двери находятся двое охранников. Прочие обитатели отделения спят.
Андерс и сам не знал, что делает здесь, у Саги, он ни на что не рассчитывал – просто чувствовал, что ему необходимо зайти и посмотреть на нее снова. Надо было придумать себе какое-нибудь дело, которое позволило бы ощутить ее теплую кожу под пальцами.
Невозможно было забыть ее вспотевшую грудь и покорный взгляд в миг, когда она еще пыталась вырваться, в уже сползающей с нее одежде.
Андерс повторил себе: он здесь, только чтобы удостовериться, что с пациенткой, принявшей транквилизатор, все в порядке.
Если его застанут, он просто скажет, что наблюдал апноэ и принял решение войти в бокс самостоятельно, поскольку препарат подействовал на пациентку слишком сильно.
Скажут, что не разбудить Мю было необдуманным поступком, но само посещение пациентки будет рассматриваться как вызванное необходимостью.
Он просто хочет убедиться, что с ней все в порядке.
Андерс сделал два шага по боксу и вдруг подумал о рыболовной снасти, мереже. Большие кольца ведут в меньшие по размеру, и так – пока не обнаружишь, что уже не можешь выбраться.
Андерс проглотил комок и сказал себе, что не делает ничего предосудительного.
Он просто необычайно заботится о своих пациентах.
Он никак не мог забыть, как делал пациентке укол. Воспоминание о ее спине и ягодицах отозвалось тяжестью во всем теле.
Андерс медленно приблизился и посмотрел на нее в темноте. Угадал, что она спит на боку.
Он осторожно присел на кровать и сдвинул одеяло с ног и ягодиц женщины. Прислушался к ее дыханию, но в ушах грохотал пульс.
От тела пациентки исходило тепло.
Андерс ласково провел рукой по ее бедру – профессиональным жестом хорошего врача. Пальцы коснулись хлопчатобумажных трусиков.
У Андерса похолодели руки. Он дрожал и слишком нервничал, чтобы испытывать сексуальное возбуж дение.
В комнате было темно, камера не могла зарегистрировать его действий.