Женьку передернуло от мысли, что она может провалиться в склеп.
– И Сигизмунда, если сунется, гоняй. Он давно вокруг кладбища кружит, но Антонины боится… я ей скажу, пусть одернет, так оно верней будет. Что до князей, то странная история, Женечка… я бы сказала, детективная.
Галина Васильевна зачерпнула ложечкой янтарное варенье.
– Древний род… может, и прав Сигизмунд, выискивая в нем греческие корни, а может, он пытается принять желаемое за действительное, ищет мистики там, где не было ее никогда… о них-то известно не так уж много. В наших местах они появились в веке девятнадцатом. По одним данным, им деревеньку пожаловали… по другим, которым я верю куда больше, глава рода, Алексей Тавровский, проигрался и вынужден был продать все, кроме этой вот усадебки.
Голос ее мягкий вплетался в летнее полотно.
И Женька слушала.
Сказка? Почти. О князьях, которые в одночасье лишились почти всего. Наверняка имели они много больше, чем деревенька со смешным названием Козлы…
– Как бы там ни было, но здесь о них осталась дурная память, – Галина Васильевна намазывала варенье на хлеб тонким полупрозрачным слоем. – Первое документальное упоминание относится к году восемьсот девятнадцатому. Запись в церковной книге о смерти раба божьего Алексея Тавровского… для него-то и был выстроен мавзолей. К слову, и смерть эта… мутная. До того мутная, что тогдашний батюшка не побоялся, описал сей престранный случай.
Вовка положил локти на стол. Слушал он внимательно, не спуская глаз с Галины Васильевны, которую назвать бабушкой язык не поворачивался.
– Нашли Алексея аккурат у кладбища. А оно старое, древнее даже… его бы раскопать, полагаю, отыскали бы много интересного. Некогда Козлы были довольно крупным поселением, но потом захирели. Кладбище осталось еще с языческих времен, хотя доказательств тому нет. Да и кому, Женечка, в наши меркантильные времена интересна история?
– Тем, кто ею торгует, – прогудел Вовка.
– Разве что… но мы о князьях. Итак, нашли Алексея у кладбища, от которого до поместья без малого километра полтора. Вроде бы и не много, почти рядом, а через лес если, и того ближе. Но прежде за князем не наблюдалось интереса к погостам. Более того, ушел он из дому тихо, никому ни слова не сказав. Конечно, отчитываться о планах своих князь не был обязан, но, по словам родственников, он был человеком обстоятельным, и если уж отлучался из дому, то предупреждал…
Она рассказывала о давних событиях просто, так, точно сама была им свидетельницей, искренне удивляясь, как вышло, что князь и вправду оказался вдали от дома.
– Да и сама его смерть… судя по описанию, у князя инфаркт случился. На его лице застыло выражение величайшего ужаса… никто так и не понял, что именно он увидел перед смертью. Естественно, пошли слухи… родилась даже небольшая легенда об оборотне, но в ту ночь, и это свидетель неоднократно подчеркивает, луна была неполной. Святой отец, к слову, тот самый, в доме которого вы обитаете, придерживался весьма прогрессивных взглядов. В оборотней он точно не верил. И в проклятие, павшее на род. В своем дневнике, презанятный, к слову, документ, он писал, что эта смерть весьма выгодна наследникам…
Вот тебе и тихое кладбище.
Женька слушала, не смея перебить рассказчицу неуместным вопросом, лишь на Вовку искоса поглядывала. А он, сгорбившийся, полулежал и глаза щурил, аккурат как кот.
Погладить хотелось.
Что за странные у нее, у Женьки, желания? Вовка – чужой жених, он свою Ольку любит. И хорошо бы, чтобы она его тоже любила, чтобы одумалась и вернулась… тогда они вдвоем будут счастливы. Ну или втроем, если считать Галину Васильевну.
– Признаюсь, меня эта история заинтересовала. Женское любопытство неискоренимо, а уж когда дело касается событий прошлого, априори безопасных для настоящего, любопытство это переходит всяческие границы. И я занялась семейством. Выяснила немного. Про поместье я уже сказала, про князя, который, по слухам, был человеком вполне себе порядочным, не считая его пагубной страсти к игре… он, поговаривали, и после переезда не отрекся от карт, что, в общем-то, нормально. Игромания словом не лечится, но в местной глуши много проиграть он не мог, тем и держался. Кстати, вечером накануне своей смерти Алексей проиграл пятьсот рублей серебром. Запредельная для Козлов сумма.
– Кому? – поинтересовался Вовка, приоткрывая левый глаз.
И глаз этот уставился на Женьку.
– Местному священнику, – Галина Васильевна отвечала с улыбкой. – Как говорила, тот придерживался весьма прогрессивных взглядов. Ко всему приход его был невелик, беден, а церковь нуждалась в деньгах. Он написал, что очень рассчитывает на этот выигрыш. Собирается пустить деньги на благое дело, крышу новую справить. Колокольню подлатать… помочь вдовице… в общем, прощать долги князю он не намеревался. И тот, полагаю, нашел бы способ расплатиться, все же на кону репутация…
– Но взял и умер?
– Да, девочка. Скоропостижно скончался. Священник утверждает, что дал князю месяц на поиски денег… широкой души человек, – это было сказано с насмешкой. – И он весьма удивился, обнаружив тело…
– Так он…
– Именно, Женечка. Он и обнаружил. И помощь позвал, и перенес князя в дом. В дневнике опять же указывает, что князь был еще жив. Послали за доктором, но тот успел лишь засвидетельствовать кончину Алексея. По словам отца Сергия, князь пытался сказать что-то… ему удалось разобрать два слова: «клинок» и «бык». Что они означают, он не знал.
Галина Васильевна замолчала, переводя дух.
– Он остался без денег?
– Кто? Отец Сергий? Увы, да. Потомки князя оказались людьми… своеобразного склада характера. Заявили, что впервые слышат о той игре и долг возвращать не намерены. Позор их не пугал. Они были престранными людьми. Во-первых, дочь Алексея, Елизавета Алексеевна, княжна… двадцать четыре года, а девица… почему она не вышла замуж? Ведь отец Сергий указывает, что Елизавета отличалась необыкновенной красотой. Он даже написал, что в старину, несомненно, в этой красоте узрели бы диавольские козни. Конечно, отсутствие достойного приданого – это минус, но все одно нашлись бы охотники на титулованную красавицу. К примеру, у купцов в то время начинают входить в моду браки между гербом и кошельком. И Алексей вполне мог бы поправить семейные дела. Князь же не спешил выдать дочь замуж. Правда, по словам того же отца Сергия, девица отличалась весьма беспокойным нравом. Он не писал, в чем это выражалось, но сетовал, что в таком ангельском теле заключена столь злокозненная душа.
Женька сидела. А Вовка, кажется, дремал…
– Помимо Елизаветы Алексеевны на усадьбу претендовали двое племянников, Петр и Павел. Любопытно, что рождены они были близнецами, притом что старшего повитуха не отметила, отсюда и возникло соперничество между братьями. О них отец Сергий пишет, что сии люди… – Галина Васильевна щелкнула пальцами. – «Люди высокого звания, но низкой души». Вот как. Он любил порассуждать о прихожанах… однако мы ведь не о любопытном священнике, который потерпел ущерб в целых пятьсот рублей, говорим… Итак, Алексей умер, наследство осталось, но скромное, которого явно не хватило бы на троих. И отец Сергий предположил, что смерть была лишь первой в череде… он выразился весьма и весьма возвышенно. Когда я читала, мне казалось, что этот человек явно искал в жизни приключений, но обречен был на прозябание в месте, где не случалось ничего интересного. Вот он и вцепился в загадочную смерть, вообразив себя сыщиком…