Она махнула рукой.
– Живем на картохе. В том году не родилась, осень и зиму пробедовали.
Манька раздела сына, вышла в сени и вскоре вернулась, протянула матери тридцать рублей.
– Вот, маманя, может, чего купишь.
Мать взяла деньги и быстро спрятала на груди. Взглянула на дочь:
– За стол садись, картошки поешь.
Та села, но есть не стала.
– Кустиха сказала, что Петруша в лесу замерз.
– Она уже года два, как умом спортилась. Сочиняет всякие небылицы.
– Так ведь замерз…
– В колодец его бросили. Утром Хохлиха по воду пошла, ведро опустила, а там – Куста.
Манька будто окаменела.
– Кто его так? За что?
– А кто ж его знает…
* * *
К матери убитого Мити Ренкса Манечка отправилась с Проней. Взяла с собой сына, которого назвала в память о женихе. Когда пришли, повела сына за руку, заглянула во двор. Ренксиха рубила дрова, увидев Маньку, охнула, бросила топор и села кулем. Та кинулась было помогать, но старуха замахала руками.
– Иди отсюда, проклятая! Чтобы духу твоего здесь не было!
Манечка замерла, а Ренксиха продолжала:
– Сыночка моего Митеньку убили из-за тебя! Все ты, клятая, виновата! – Старуха вскочила, схватила гольник и кинулась к Манечке. Проня подбежал, но вовремя не поспел. Ренксиха ударила Маньку, та упала. Сынок присел возле нее и горько заплакал.
– Убью тебя! – взвыла старуха и схватила топор.
Проня прижал ее к заснеженным доскам забора.
– Все знаю! – Ренксиха забилась в истерике. – Все мне рассказали!
Проня обернулся и сердито мотнул головой, мол – уходи. Манечка подхватилась, взяла на руки Митю и выскочила за ворота на улицу.
В ту ночь Проня заночевал в Чистовитом. Утром Манечка собралась, и они уехали из деревни. В Покосном завернули в контору. Когда Проня вышел оттуда, велел Мане перебраться в кошевочку и ехать в Муртук с другим возчиком.
– А ты? – спросила она.
Проня закурил, пару раз затянулся и тихо сказал:
– У меня тут дела…
По дороге в Москву Дайнека так и не поговорила с отцом. Ему все время кто-то звонил. Когда подъехали к дому, она вышла, а Вячеслав Алексеевич отправился на работу.
На прощанье только сказал:
– На днях забегу.
По опыту она знала: «на днях», значит – не скоро.
Зайдя домой, позвонила Сергею. Скорей по привычке, чем от желания его видеть. Он не ответил.
Включила компьютер. Набрала в поисковике: элетрошокер дистанционный – и кликнула по надписи «видео». Потом по иконке. Женские руки показали, как правильно вставить съемный картридж. Выстрел, свистящий звук с треском в конце, как будто зацепили и отпустили сухую звонкую ветку. Она повторила этот фрагмент, вслушиваясь в тревоживший ее звук. Он определенно что-то ей напоминал.
Дайнека встала из-за стола, легла на кровать и крепко заснула. Когда проснулась, сообразила, что спала дольше обычного. Прислушалась… Наверху было тихо: никто не ходил, не говорил, не шумел. Перевела взгляд на часы. Не было ничего удивительного, что в одиннадцатом часу киношники разошлись по домам.
Дайнека вспомнила, что пообещала Свете полить цветы. Встала, умылась, взяла ключи и вышла на улицу. Пересекла двор, зашла в шестой подъезд, поднялась на четвертый этаж. Открыла дверь и сразу прошла в кухню. Налила в банку воды и отправилась в комнаты. Полила цветы сначала в спальне Светланы, перешла в гостиную, где на балконе обычно сидела старуха. На подоконнике стоял цветок каланхоэ.
Дайнека выплеснула в него остаток воды, взглянула на двор и поняла: ее что-то тревожит. Провела взглядом по освещенным окнам своей квартиры, собралась идти за водой и вдруг замерла…
Медленно обернулась и снова посмотрела в свои окна. По ее квартире ходили какие-то люди. Они перемещались из комнаты в комнату спокойно и деловито, как будто уже бывали там, и не раз.
Из рук выпала банка и разбилась, ударившись о пол. Дайнека вздрогнула, быстро пересчитала тех, кого могла разглядеть. Все трое – мужчины. Все – в темной одежде.
Вспомнила страшный рассказ о том, что видела бабка Светланы, и с ужасом поняла: теперь у нее дома хозяйничают те же «черные люди». Нащупав телефон, собралась позвонить в полицию. Но как только вспомнила, что старуха тоже туда звонила, сразу же передумала и позвонила отцу.
Он сказал:
– Я уже сплю…
– Папа, мне нужна твоя помощь.
– Где ты?
– В квартире Светланы.
– Там, где напали на старуху? – сердито спросил он.
– Да. – Она хотела сообщить самое главное: – Папа, я посмотрела в окно и увидела…
– Иди домой и ложись спать. Завтра поговорим.
После этих слов в трубке прозвучали гудки, и они показались ей подлым обманом. Не мог папа так с ней поступить.
Дайнека вытерла слезы и зло посмотрела в свои окна. Там уже никого не было. Она крепко зажмурилась, выждала и снова посмотрела. Квартира была пуста, и никаких следов присутствия чужаков там не осталось.
– Кажется, я понемногу схожу с ума… – прошептала Дайнека и стала придумывать, как ей поступить.
Конечно, можно остаться в квартире Светланы. Но здесь было еще страшней. Ехать ночью на дачу ей не хотелось. Выбора нет – нужно идти домой.
Она пробиралась к своей двери, как охотник, под ногами которого не хрустнет ни одна ветка. Отомкнув замок, закусила губу. Открыла дверь и застыла не двигаясь. Потом быстро обежала квартиру, готовая в любой момент выскочить на лестничную площадку и завопить что есть мочи. Ни в комнатах, ни в кухне, ни в ванной никого не было. Мужчины в черном улетучились, как будто их и не было. Дайнека захлопнула дверь, закрылась на все замки, включая щеколду, на которую надеялась больше всего.
Теперь в одиночестве ей предстояло во всем разобраться. Отца больше не интересовала ни она сама, ни ее жизнь. Обида снова захлестнула ее душу. Казалось, она никогда не сможет его простить.
Телефон ожил в тот момент, когда Дайнека решила, что она уже никому не нужна. Вопреки ожиданиям, это был не отец. Сергей хотел знать, зачем она звонила ему днем.
Не дав ему никаких объяснений, Дайнека вдруг заскулила:
– Мне старашно-о-о….
Он притих.
– Сможешь приехать? – спросила она.
Сергей осторожно осведомился:
– Что-то случилось?
– Случилось, – сказала Дайнека.
– Еду! – коротко бросил он и отключился.