В.В. – глава альтернативного подразделения – за границей быстро опростился и потерял свои изысканные манеры. Все эти западные условности и либеральные комплексы давят на психику, и, в конце концов, в минуты отдыха хочется не кофе со штруделем, а водочки с огурцом. В.В. как раз резался с Акулиным в карты. И не просто резался, а параллельно еще и нарезался. Обычно, когда происходит такое совмещение двух приятностей, от этого в итоге бывает неприятность. Не может же быть три удовольствия в одном! Так что проигрывал В.В., проигрывал безнадежно. А тут еще вызов с кремлевскими позывными.
– Какого черта!.. – попробовал возмутиться В.В., еще не видя того, кому он понадобился.
Кремлевский босс, возникший по ту сторону экрана, быстро объяснил какого. В.В. почувствовал, что деньги на алкоголь – коту под хвост, потому что он моментально протрезвел.
– Где чертежи сканера?
– Мы же прислали контейнер!
– Там какая-то дурацкая книжка.
– Мы туда не заглядывали.
– А у кого вы отобрали кейс? У Бориса?
– Да, это кейс самого Бориса, но отобрали кейс не у Бориса, а у другого.
– Ничего не понимаю. Изложите яснее.
– В аэропорту Борис с каким-то мужиком сел кофе пить. И у них одинаковые бронированные контейнеры были – они под столом поменялись. Мы, естественно, сразу все прочухали. Мужик этот хотел улетать в Нью-Йорк. Тут мы через нашего человека навели шухер по телефону, что в самолете бомба. И на всякий случай еще и вывели из строя всю навигационную систему. Рейс задержали до вечера. Мужик поехал в город. Мы за ним. А тут наперерез BMW, и нас в кювет. Помахались немного. Но мужики оказались наши.
– Что за мужики? Это мужики того мужика, за которым вы погнались? – Кремлевский куратор не совсем удачно перенял терминологию своего собеседника.
– Да нет, это наши мужики. Боевая группа Акулина. Ему, оказывается, из Москвы такое же задание, как и нам, дали. Они тоже должны были сканер стащить. Вот он рядом со мной.
– Что за Акулин? Ах да, конечно, Акулин. – Тут-то и вспомнились художества Шишакова, и стало понятно, откуда ноги растут. – Это альтернативная группа?
– А вот он рядом, сейчас доложит.
– Вообще-то я подчиняюсь только своему непосредственному начальнику, – попробовал полезть в бутылку Акулин, но бутылка۬ оказалась с шампанским, а в шампанском, как известно, газы, которые выстрелили самим Акулиным с шумным чпоком. Функцию газов выполнил человек из Кремля, предельно повысивший тон.
– Твой Шишаков – видишь, я даже его фамилию знаю – в больнице! У него белая горячка. Если не хочешь оказаться с пробитой головой на пару с ним в психлечебнице, то отвечай. А то мы тебе организуем санаторий после возвращения.
Акулин струхнул. Чуть ли не впервые за долгие годы службы. Потому что суровый голос российской власти страшнее, чем направленное на тебя дуло пистолета. Он знал, что Шишаков алкоголь уважал, а значит, вполне мог в своем уважении и почитании зайти слишком далеко. Работать с ним в связке замечательно, но разделить его судьбу… Нет, не хотелось, совсем не хотелось. Он и не разделил.
– Разрешите представиться! Капитан Акулин.
– Так-то лучше…
– Дело было так. Вышли на объект. Сопровождали его до аэропорта. Заметили, что объект поменялся контейнерами с незнакомцем. Пошли на перехват. Тут увидели… вот его. Вступили в схватку. Потом объяснились. Объединили усилия. Отобрали контейнер. Передали в Москву. Все!
– А почему вы решили, что сканер в контейнере?
– Да как же? – удивился Акулин. – А что там еще может быть?
– То есть вы никакими оперативными данными о том, что там находится сканер, не располагали?
– Да ведь мы видели, что вокруг него охрана увивается. Мы их, – он кивнул на собутыльника, – за охрану приняли. И к тому же зачем в аэропорту с контейнером ходить, если не для того, чтобы передать в нем сканер?
– Ну а вы почему решили, что там сканер? – едко поинтересовался кремлевский босс у В.В.
– Мы, конечно, не видели, как они там под столом поменяли контейнеры, но зато мы видели, что эти, – В.В. кивнул на Акулина, – пасут тех двух в аэропорту. И решили – раз так, то надо перехватывать. Если пасут, то значит, там, в контейнере, что-то, да есть… что-то серьезное. А то чего же им пасти, если там ничего нет.
– Выходит, у вас никаких веских оснований думать, что в контейнере сканер, не было?
– Как это не было оснований? – изумился В.В. – А они, – человек-гора опять кивнул на боевого партнера, – что, не основание?
– Мне все ясно. Вы отобрали у совершенно случайного человека манускрипт. И этот человек никакого отношения к сканеру и к Матчу эры не имеет. Просто по дурости отобрали. Наверное, у коллекционера. И еще вдобавок ко всему, вероятно, у честного. Идиоты!
От абсурдности ситуации он даже не смог толком рассердиться и покричать на военизированное быдло. Быдло загрустило и растерялось. Хлопало глазками и пожимало плечами. Чувствовало вину перед родиной. Впрочем, родина их быстро простила. Родина знает, что ее сыны, увы, не наделены большим интеллектом. Родина ценит не только результат, но и намерения. Родина старается не только направлять, но и исправлять. Поэтому швейцарским оболтусам поступила лаконичная команда:
– Никакой выпивки. Тренироваться. Через несколько дней с вами выйдут на связь. Но уже не я.
Через несколько дней от специалистов по древним языкам принесли сенсационную новость. Манускрипт оказался четвертого века. Написан на коптском. Назывался «Поучение от Иуды». Перевод показал, что это абсолютно оригинальная рукопись, которая пока не известна науке в других списках. Более того, само существование такого религиозного сочинения – фантастическое открытие. Ни один византийский ересиолог не упоминал в своих полемических трудах о «Поучении Иуды».
Содержание письма сводилось к тому, что Иуда предал Иисуса вовсе не со зла, а ради блага родины. Расчет был такой: народ взбунтуется, когда власти арестуют Мессию и будущего царя свободного Израиля. Иуда хотел спровоцировать восстание против ненавистных римлян и во всем послушных им зажравшихся фарисеев и первосвященников. И еще за этот благородный поступок он получал приличные деньги – тридцать сребреников. Двойная выгода! Но Иисус не оправдал революционных надежд и отверг его, Иуды, патриотические чаяния, заявив, что видит себя Царем иного, небесного Иерусалима. А народ оказался не только вялым и инертным, но еще и подлым – встречал в воскресенье пальмовыми ветвями, а потом, когда увидел, как дело повернулось, поддержал того, на чьей стороне сила, то есть партию первосвященника.
Про других апостолов Иуда изначально был невысокого мнения, что и подтвердилось дальнейшим ходом событий. Они сначала струсили, от своего Учителя дистанцировались, а потом, после казни Иисуса, когда в Иерусалиме стало спокойнее, Иуду подлейшим образом оболгали. В частности, придумали, что он покончил жизнь самоубийством. А на самом деле он жив и здоров, вешаться не желает, а желает бороться за независимость родины. Иуда напоследок посочувствовал Иисусу, но борьба есть борьба: лес рубят – щеки летят. Иногда праведники оказываются заложниками истории, ее высших интересов…