Автандил недовольно поморщился.

— Никагда.

— Но почему?

— Эй, Элза, — Варази сделал выразительный жест, — у тэбя же ест свой рэстаран, а ты, дура, нэ панимаэщ, что таких дэнег, как в Рассии, сэйчас нигдэ нэ сдэлаэщ. Там можна жить, а бизнэс нужна здэсь дзлать.

«А грузин-то, — отметила я, — неплохо разбирается в экономической ситуации, а может, подсознательно чувствует, что в мутной воде рыбка ловится лучше».

От напряженной позы, в которой я замерла на карнизе, у меня затекли ноги. Пора было сматывать удочки. Да и разговор в спальне, похоже, начинал приближаться к своему логическому завершению.

— Давай спат, Элза, — зевнул Автандил, — завтра мнэ рана встават.

Я пробралась обратно к окну, из которого вылезала на карниз, и нырнула внутрь, мягко приземлившись на ковре. Открыла дверь и, выскользнув в коридор, прокралась к лестнице. Там все было по-прежнему.

Оказавшись снаружи, я осторожно приблизилась к кустам, за которыми отдыхала автандиловская охрана. Скоро они очухаются: мощные грудные клетки мерно вздымались в такт их дыханию. Я взобралась на крышу гаража, который был почти на одном уровне с забором, и уже через секунду шла по направлению к своей машине.

Крики охранников я услышала уже тогда, когда села за руль и запустила двигатель. Не удастся Автандилу сегодня как следует выспаться, впрочем, так же, как и мне! Единственная разница заключалась в том, что он долго будет «ломать голову» над тем, кто же нанес ему ночной визит? Я же, сопоставив то, что видела и слышала за сегодняшние сутки, могла уже делать кое-какие выводы.

Добравшись до квартиры Лепилина-младшего, я припарковала «Фольксваген» во дворе дома и поднялась на четвертый этаж. Открыв дверь, я вошла в квартиру и тихонько поднялась по винтовой лестнице на второй этаж. Олег мирно спал, по-детски причмокивая во сне губами. По сравнению с почти мефистофельской внешностью Автандила, он выглядел несмышленым мальчишкой. Что-то похожее на нежность шевельнулось в моей груди, но усилием воли я призвала себя к строгой официальности. «Он — мой клиент, я — его бодигард», — как заклинание повторила я себе, когда моя спина ощутила под собой упругую поверхность кровати.

Заснула я моментально — как только я закрыла слипавшиеся глаза. Неудивительно, ведь уже начинало светать.

Глава 6

Несмотря на мою страшную усталость, я проснулась ровно без пятнадцати семь. Утреннее солнце пробивалось сквозь узкие щели между реек не опущенных до конца жалюзи. Было приятно чувствовать на веках его неторопливую, но настойчивую ласку.

Внезапно свет исчез, и я почувствовала, как перед закрытыми глазами появилась чья-то тень и надо мной кто-то медленно склонился. Очевидно, мое сознание еще не избавилось до конца от тягучей сумятицы дремы, потому что я вздрогнула, заметив сквозь ресницы чей-то нечеткий силуэт. Ощутив на своих губах мягкое прикосновение чьих-то губ, я вспомнила, где нахожусь, и открыла глаза.

— Не спишь? — застенчиво улыбнулся Олег, одетый в просторный махровый халат. Я резко села в постели и быстро взглянула на наручные часы: без пяти семь. А мне казалось, что я спала не больше часа.

— Я мигом, — бодро сказала я и многозначительно умолкла, намекая на то, что мне нужно одеться.

— Держи, — Олег бросил мне халат.

Я отогнула край простыни и неловко просунула одну руку в рукав халата. Увидев это, Олег деликатно отвернулся.

— Где ты была? — невозмутимо спросил он.

— Ты заснул, я не стала тебя будить, — мой голос почему-то звучал так, точно я испытывала чувство вины.

Может быть, причина была в том, что, вместо того чтобы заняться с ним любовью, я перехитрила его, усыпив при помощи специального массажа?

— Ты вернулась около четырех, — Олег пристально посмотрел на меня. — Ты ездила домой? Но ведь я, кажется, тебя не отпускал.

Последнюю реплику Олег произнес с весьма жесткой интонацией. Усевшись в кресло, он буравил меня недоверчивым взглядом. Нет, все-таки есть в нем сходство с Лепилиным-старшим.

— Не думай, что так будет всегда… — глухо произнес он и осекся, но, поймав мой непонимающий взгляд, заговорил снова:

— Что я всегда буду оставлять тебя на ночь. Ты еще успеешь устроить свою личную жизнь, — он смущенно понизил голос и как-то отчужденно посмотрел на меня.

Этого мне еще не хватало — выяснять отношения с клиентом!

— Есть у тебя расческа? — учитывая ситуацию, я намеренно задала этот глупый вопрос, чтобы исподволь лишить атмосферу унылой серьезности и слегка огорошить Лепилина своей непосредственностью. Попробуйте посреди какого-нибудь бурного объяснения применить эту технику — увидите, в какое состояние растерянности может повергнуть самого занудного и непримиримого к вашим слабостям любовника невинно-пустяковый вопрос «не из той оперы».

Не исключено, конечно, что ваш «дебильный» вопросик не вызовет ничего, кроме раздражения и дополнительного приступа агрессии, и вам крепко достанется — тут надо ориентироваться, исходя из темперамента расспрашивающего вас субъекта. Везде нужен, так сказать, индивидуальный подход.

Олег действительно минуту смотрел на меня так, словно я марсианка, но потом, справившись с некоторой озадаченностью и с трудом вспомнив, о чем я его спросила, удивленно сказал:

— Ванная — прямо по коридору.

Я направилась было к двери, когда его холодный металлический голос словно выстрелил мне в спину:

— В следующий раз, когда тебе взбредет в голову бросить меня на произвол судьбы, будь добра доложить мне.

Хорошо, что я стояла к Олегу спиной и он не видел моей ядовитой усмешки, иначе бы взбесился окончательно. Я решила, что хватит экспериментировать, и, стерев ироничную улыбку, ответила:

— Когда ты спал, позвонил твой отец и срочно вызвал меня к себе.

Лепилин застыл с открытым от удивления ртом.

— Это еще зачем?

— Пропала твоя секретарша.

— Катя? — растерянно спросил он.

Ну конечно, он и Вислова были любовниками!

Иначе как объяснить тот нарочито фамильярный тон, которым она поначалу разговаривала с ним в офисе, и это почти испуганное молчание и тревожное выражение на его лице? Что-то больно кольнуло меня в сердце. Ревность? Стоп, гражданка, остынь!

— Он уверен? — наконец, выдавил из себя Лепилин, растерянно заморгав.

— Сегодня ночью я была в ее квартире…

— Что ты там делала? — резко спросил Лепилин, словно это известие глубоко задело его самолюбие и чем-то грозило репутации Висловой.

— Откровенно говоря, искала ее труп, — как можно более невозмутимо, с оттенком циничного прагматизма сказала я, задетая «за живое» его рьяным заступничеством за свою любимую секретаршу. — Но не нашла.