– Когда отец… умер, это ведь была автокатастрофа, не так ли? Никто тогда не высказывал никаких подозрений?
Последовала долгая пауза.
– Это было так давно, – мать решила больше не говорить на эту тему. – Когда ты приедешь домой, Элеонор?
– Скоро, – Элли почувствовала угрызения совести. – Очень много работы. Но на Рождество я обязательно буду дома.
– А Дуглас?
– У него все в порядке.
– Он тоже приедет на Рождество?
Элли прикусила губу.
– Не знаю.
– Было бы очень хорошо. Вы так хорошо смотритесь вместе.
После разговора с матерью Элли вошла в главную систему банка и отыскала счет компании «Спенсер Фаундейшен». Она запомнила ее название по чеку, который они прислали ей, когда она выиграла конкурс на лучшее эссе. Полвечера она с наслаждением прикасалась к твердому кусочку бумаги, символизировавшему благосостояние, и с восхищением рассматривала напечатанный в углу герб. Тогда она впервые услышала о банке «Монсальват». Элли даже подумывала, не оставить ли его себе вместо денег в качестве трофея. Но, в конце концов, пятьсот фунтов – это пятьсот фунтов.
На экране появилась информация о счете. Элли принялась внимательно ее изучать.
За всю историю компания осуществила лишь две сделки. В марте прошлого года были переведены пятьсот фунтов в электронном виде. Спустя два месяца они были изъяты в виде чека, выписанного на имя Элли Стентон. С тех пор этот счет никто не трогал.
Так откуда взялись эти деньги? По префиксу Элли определила, что это еще один счет «Монсальвата». Она открыла его, чтобы ознакомиться с деталями.
«Леграндж Холдинг». Информация об этом сете была более насыщена фактами. Это был непрерывный поток приходов и расходов. Но поскольку деньги путешествовали во всех направлениях, они, судя по всему, исходили из одного источника. И этим источником была английская инвестиционная компания «Сен-Лазар».
Элли почувствовала, как у нее забилось сердце, хотя в ее действиях не было никакого криминала. Она нажала кнопку, чтобы посмотреть счет «Сен-Лазар».
ДОСТУП ЗАКРЫТ
В комнате запахло дымом сигары. Элли подняла голову. Прислонившись к двери, стоял Бланшар и наблюдал за ней с обычным для него непроницаемым выражением лица. Как долго он находится здесь?
– Я не слышала, как вы постучали.
Стараясь выглядеть как можно более беспечной, Элли небрежным движением закрыла открытое на экране окно.
– Ты была так сосредоточена. Я не хотел мешать.
– Я просто устала.
На секунду она представила, что рассказывает ему все – про Гарри, Брюссель, Джона Херрина. Все, что она хотела от Бланшара – чтобы он ее обнял и успокоил. Гарри был не более чем фантазером, безумцем, стремившимся поживиться с ее помощью и за ее счет.
Однако в его истории было нечто такое, что побудило ее отогнать от себя эти мысли. Не голые факты, представлявшиеся невероятными, а сопутствующие им явления. Молчание матери при упоминании имени Джона Херрина. Счета «Спенсер Фаундейшен». Секреты, скрывавшиеся за словами ДОСТУП ЗАКРЫТ.
Бланшару нельзя ничего говорить, пока не убедишься в достоверности.
Видя задумчивое выражение на ее лице, банкир решил, что Элли действительно устала.
– Наверное, тебе нужно отдохнуть. Я зашел спросить, не хочешь ли ты сегодня вечером поужинать со мной. Правда, будут присутствовать наши клиенты, – добавил он извиняющимся тоном, – но они вполне цивилизованные люди.
Казалось, его взгляд пронзает ее насквозь, и он видит, как сердце стремится вырваться у нее из грудной клетки. Элли понимала, что ей не следует соглашаться. В течение всех трех недель, проведенных в Брюсселе, она убеждала себя в том, что это было помрачение рассудка, и о том, что случилось, нужно как можно быстрее забыть. Но Бланшар пробуждал в ней животный инстинкт, затмевавший все доводы разума.
– С удовольствием.
Произнеся это, Элли уже знала, что она сначала заедет домой, переоденется и захватит с собой ванные принадлежности. На всякий случай.
Услышав звуки шагов в коридоре, Бланшар отвел от нее свой пронзительный взгляд. Дверной проем заполнила крупная фигура Дестриера. Он с такой яростью посмотрел на Элли, что та подумала, не совершила ли она что-нибудь страшное.
– У вас найдется для меня пара минут? – спросил он Бланшара.
– Они добрались до нее.
Дестриер мерил шагами свой офис. Он был зол. Его лицо заливал пот, хотя кондиционер поддерживал в помещении постоянную температуру двадцать градусов, а мониторы заливали ее прохладным умиротворяющим светом.
– Она пыталась получить доступ к счету компании «Сен-Лазар».
– Ну и что? Она работает над их сделкой.
– Взгляните на последовательность ее поиска, – Дестриер показал на экран. «Спенсер Фаундейшен», холдинг «Леграндж», «Сен-Лазар». Мисс Стентон следует за деньгами. Кроме того, она только что звонила своей матери, чего почти никогда не делает, и задавала ей странные вопросы.
Он нажал кнопку. Комнату заполнил голос Элли, звучавший из скрытых динамиков – настолько естественно, что казалось, она в этот момент говорила в микрофон.
«Когда отец… умер, это ведь была автокатастрофа, не так ли? Никто тогда не высказывал никаких подозрений».
– С чего это она вдруг заинтересовалась событиями давно минувших дней?
– Я полагаю, это входит в ваши обязанности – находить ответы на подобные вопросы, – язвительно заметил Бланшар.
– Нетрудно догадаться, кто подбросил ей информацию. Но каким образом и когда, совершенно непонятно.
– Я приказал вам следить за ней.
– Вы также приказали мне делать это осторожно, чтобы не вызвать у нее подозрений. Она неглупа и сразу бы заметила чересчур плотную опеку. Один из моих ребят решил, что она его вычислила в художественной галерее в Брюсселе.
Дестриер задумался на секунду.
– У нас имеется устройство, которое можно установить в ее телефон, и оно будет функционировать как микрофон. Оно будет действовать даже при выключенном телефоне. Правда, эта штука быстро сажает аккумулятор, и мисс Стентон может заметить, что что-то не так.
Бланшар кивнул.
– Устанавливайте. Включайте это устройство, когда она задерживается где-то хотя бы на пять минут, отсутствуя в офисе и дома, и вы не видите ее.
– И ночью тоже? – Дестриер взглянул на него с лукавой усмешкой, но Бланшар предпочел этого не заметить.
– Ночью в особенности.
– Если вас это интересует, она еще ничего не говорила своему другу, – сообщил Дестриер вслед Бланшару, направившемуся к двери.
Оксфорд