Я знала продолжение. Хотя я не помнила этой истории, но почему-то знала, как это бывает. Часто встречаемся, угощаем друг друга кофе. Потребность открыться, доверить что-то важное незнакомцу, потому что он заведомо не может принять ничью сторону. Постепенное «подсаживание» на верного собеседника, к чему оно приведет?…
Я видела наши с ним фотографии тех времен. У нас был счастливый вид. Ясно, куда нас завело взаимное доверие. Бесспорно, он был хорош собой. Может, не кинозвезда, но эффектнее многих. Несложно понять, что меня в нем привлекло. В какой-то момент я уже с нетерпением поглядывала на дверь в ожидании его прихода и стала задумываться, что надеть в следующий раз, подушиться ли. А однажды кто-то из нас, должно быть, предложил прогуляться, или зайти в бар, или в кино, и наше знакомство плавно переросло в нечто большее, в нечто куда более опасное.
Я закрываю глаза, пытаясь представить тот день, и начинаю вспоминать. Мы с ним в постели, голые, его сперма на моем животе, в волосах, я поворачиваюсь к нему, и он начинает смеяться и целовать меня.
— Майк! — говорю я. — Прекрати! Тебе надо уходить. Бен сегодня вернется позже, и мне надо забрать Адама. Ну хватит!
Но он не слушает. Наоборот, он прижимается ко мне, его усы щекочут мое лицо, мы снова целуемся, забыв обо всем, о моем муже, о сыне. Почувствовав укол совести, я осознаю, что это воспоминание меня уже посещало. Это тот самый день, когда мы были на кухне нашего прежнего дома, только я вспоминала не мужа, а своего любовника. Мужчину, с которым я трахалась, пока муж был на работе. Вот почему в тот день он торопился. Не из-за поезда, а потому что должен был вернуться мой муж.
Я открыла глаза. Я снова в номере отеля, он сидит передо мной на полу, опираясь сзади на руки.
— Вспомнила, — говорю я. — Тебя зовут Майк.
— Ты вспомнила! — восклицает он радостно. — Крис, ты вспомнила!
Во мне вскипает ненависть.
— Я вспомнила твое имя, только и всего.
— И ты не помнишь, как мы были влюблены?
— Нет, — говорю я. — Не думаю, что я любила тебя. Иначе бы я помнила куда больше.
Я сказала это нарочно, чтобы оскорбить его, но его реакция меня удивляет.
— Ты ведь и Бена не помнишь. Значит, ты не любила его. И Адама тоже.
— Ты больной! — говорю я. — Да как ты смеешь? Конечно, я любила его. Это же был мой сын!
— Он и сейчас твой сын. Но ты не узнала бы его, войди он сейчас в комнату. И что? По-твоему, это любовь? Кстати, где он? И где Бен? Они тебя предали, Кристин. И тот, и другой. Только я люблю тебя и всегда любил. Даже когда ты ушла от меня.
В этот момент до меня наконец доходит. Со всей очевидностью. Откуда еще он мог узнать об отеле? И вообще так много о моем прошлом?
— Боже правый! — лепечу я. — Это был ты! Ты чуть не убил меня тогда!
Он резко придвинулся ко мне, обхватил руками, словно обнимая, начал гладить по волосам.
— Кристин, дорогая моя, — шептал он, — не говори так. Не думай об этом. Ты расстроишься.
Я хочу оттолкнуть его, но он силен. И сжимает меня еще крепче.
— Пусти меня! — говорю я. — Прошу тебя, отпусти!
Но мои слова тонут в складках его рубашки.
— Любовь моя, — говорит он. Теперь он покачивается вместе со мной, словно утешает ребенка. — Любовь моя. Счастье мое, солнышко. Ты не должна была бросать меня, понимаешь? Ничего подобного не произошло бы, если бы ты осталась.
Новое воспоминание. Мы с ним сидим в машине. Ночь. Я плачу, он смотрит в окно невидящим взглядом. И молчит.
— Скажи что-нибудь, Майк! — говорю я. — Хоть одно слово!
— Ты не всерьез. Ты не можешь.
— Прости меня. Я люблю Бена. Да, у нас есть проблемы. Но я люблю его. Я должна остаться с ним. Прости.
Я намеренно упрощаю ситуацию, чтобы он смог меня понять. За последние месяцы я поняла, что для Майка важна четкость. Сложные понятия пугают его. Он любит порядок. Рутину. Предельно ясную логику в сочетании с предсказуемыми последствиями. Кроме того, я и не хочу увязать в деталях.
— Это потому что я заходил к вам домой? Прости, Крис. Это больше не повторится, я обещаю. Я только хотел увидеть тебя и объяснить твоему мужу…
Я перебиваю:
— Бену. Не бойся назвать его имя. Бен.
— Бену, — говорит он с таким видом, словно попробовал новое блюдо и ему не понравилось. — Я хотел объяснить ему, что происходит. Рассказать правду.
— Какую правду?
— Что ты больше не любишь его. Что ты любишь меня. И хочешь жить со мной. Это я и собирался ему сказать.
Я вздыхаю.
— Разве ты не понимаешь, что, даже будь все это правда, а это не так, говорить с Беном должен был не ты, а я? Ты не имел никакого права сваливаться как снег на голову.
При этом я думаю, как же мне повезло: Бен как раз был в душе, Адам играл в гостиной, и мне удалось убедить Майка уйти, прежде чем кто-нибудь из них его увидел. Именно в тот момент я и решила порвать с ним.
— Мне пора идти, — говорю я. Открываю дверь и выхожу на гравиевую дорожку. — Прости меня.
Он нагибается так, чтобы увидеть меня. Боже, как же он красив.
Будь он не таким… примитивным, мой брак действительно был бы под угрозой.
— Мы еще увидимся? — спрашивает он.
— Нет, — говорю я. — Нет. Все кончено.
И вот мы снова здесь, через столько лет. Он снова обнимает меня, и хотя я и раньше была напугана, но сейчас испытываю настоящий ужас. Я кричу.
— Дорогая, успокойся, — говорит он и накрывает мой рот ладонью. Я пытаюсь кричать громче. — Прекрати! Кто-нибудь услышит!
Моя голова откидывается назад, и я ударяюсь о батарею. Музыка в клубе грохочет в том же ритме. Она оглушительна. «Никто не услышит, — думаю я. — Никто на свете тебя не услышит». Я снова кричу.
— Прекрати! — говорит он. Он то ли ударил, то ли встряхнул меня. У меня начинается паника. — Замолчи!
Я снова ударяюсь головой о горячий металл и умолкаю. Только всхлипываю.
— Отпусти меня, — говорю я умоляющим тоном. — Прошу тебя! — Он немного ослабляет хватку, но вырваться мне не удается. — Как ты нашел меня? Через столько лет?
— Нашел, говоришь? Да я тебя и не терял. — В голове вихрь мыслей, я ничего не понимаю. — Я наблюдал за тобой постоянно. Охранял тебя.
— Ты навещал меня в этих заведениях? В больницах, реабилитационном центре? — спрашиваю я.
Он вздыхает.
— Не всегда. Иногда меня не пропускали. Но я говорил, что пришел к другому пациенту или что я волонтер. Это был единственный способ увидеть тебя, убедиться, что тебе хорошо. В последней лечебнице было проще. Столько окон…