Директор затравленно оглянулся, даже слегка протрезвел. На всякий случай я тоже оглянулась — не слышал ли кто его слов.
— Семейная тайна? — прошептала я.
— Какая к черту тайна! — Серж придвинулся ко мне вплотную и теперь, захлебываясь от переполнявших его чувств, шептал в самое ухо: — Точно тебе говорю, какие-то у них делишки! Ты на его рожу посмотри, самая что ни на есть бандитская. Гангстер, точно тебе говорю!
— Серж, — я сделала попытку рассмеяться. — Да у нас сейчас каждый второй, начиная с четырнадцати, обычный бандит.
— Так он у нас и был бандитом, обычным то есть, — Серж опять шептал мне в ухо; это было жутко щекотно, но я стойко терпела. — А как туда уехал, так подучился. Их гангстеры с убийствами да грабежами дело имеют, наши бандиты для них так, тьфу, шпана. Ты, наверное, думаешь, а чего это он с Веркой не разбежится?
Я ничего такого не думала, но возражать не стала. Серж, вспомнив про свою дражайшую половину, немедленно приложился к бутылке. Глаза его снова заволокло грустью.
— Так вот я тебе отвечу как на духу: Верка раньше другая была. Не, баба она всегда была боевая и ревнивая, офигеть можно. Но как к братцу в гости затаскалась, так сукой стала. Видать, он тогда уже ее в свои делишки втянул. А как жареным запахло, так сюда к сестричке примотал. Думаешь, он сам уехал? Ха! Он от всего тут рожу воротит, но обратно не едет, боится.
Серж оставил в покое мое ухо и опрокинул бутылку, оттуда вылилось несколько жалких капель. Бутылок с пивом поблизости больше не наблюдалось. Серж обвел обреченным взглядом стол, измерил расстояние до холодильника и, прежде чем я успела что-то предпринять, мертвой хваткой вцепился в почти полную бутылку шампанского.
После неудачной и, по правде говоря, непродолжительной попытки помешать Сержу устроить в своем желудке адскую смесь я позволила ему завладеть бутылкой всецело и временно переключилась на отдыхающих. Веселье продолжалось, хотя отдельные личности уже начали позевывать.
Теперь я другими глазами смотрела на братца госпожи Петрушковой. После пьяных излияний Сержа Виктор немедленно приобрел эдакий ореол таинственности. Брат-гангстер, приехавший из-за границы. Или, вернее сказать, брат, приехавший из-за границы гангстером. Серж предлагал мне вглядеться в его рожу внимательнее. А мне, кстати, еще никто не сообщал о родственных отношениях Виктора и Верунчика. Надо бы этот пробел восполнить. Может, заодно узнаю что-нибудь о темном прошлом Виктора.
Более чем наполовину опустошенную бутылку Серж позволил отнять, не выразив при этом протеста. Проводив уплывающую посуду равнодушным взглядом, он так же безучастно оглядел стол, меня и громко рыгнул. Я попыталась привлечь его внимание куском жареного мяса.
— Серж, я его знаю?
— Кого? — он тупо посмотрел на мясо.
— Брата твоей Веры.
— К-какой…
Решив, что мясо, как, впрочем, и все остальное, его уже не интересует, Серж зевнул и принялся устраиваться на скамье, пытаясь использовать простыню одновременно в качестве матраса, подушки и одеяла.
Основательно встряхнув Сержа несколько раз, единственно, чего я смогла от него добиться, так это невнятного мычания да слабой попытки завладеть также и моей простыней. Попытку эту я немедленно пресекла, Серж прохныкал что-то жалобное, уронил голову на скамью и немедленно захрапел.
Стало обидно, что наш разговор увял в столь интересном месте, я уже начала подумывать о том, а не стоит ли засунуть Сержа в «баньку», чтобы выпарить немного алкоголя, или пощадить его и просто пополоскать в бассейне.
Тут я заметила, что за нами самым внимательным образом наблюдают сразу двое: Паша и Жанна. Но если Паша поглядывал с живым интересом, явно забавляясь ситуацией, то Жаннетта смотрела мрачно, всем своим видом демонстрируя недовольство и немое осуждение. Еще раньше я обратила внимание, что с таким же выражением она косится и на Виктора.
Волшебное преображение Виктора, надо сказать, поначалу всех не то чтобы удивило, но несколько смутило. Однако очень скоро окружающие перестали поглядывать на него с опаской, а затем и вовсе начали воспринимать как молчаливого, но все же «своего парня». Он не смеялся, не рассказывал анекдотов, в то же время лицо его утратило привычную мрачность и озлобленность. Вести разговоры с ним, как и прежде, никто не стремился, но так, скорее всего, получалось по привычке. Во всяком случае, когда девчонки, увлекшись, принялись в шутку топить его в бассейне, он беззлобно, хотя и несколько грубовато, порасшвыривал их в разные стороны и даже изобразил подобие улыбки.
Жаннетта оказалась единственным человеком, у которого преображение Виктора вызвало серьезную досаду. Казалось, раздражительность и мрачность, оставив Виктора, никуда не делись, а каким-то образом перетекли в Жаннетту. Причем чем больше разгоралось общее веселье, тем мрачнее она становилась. Теперь она сидела несколько в стороне от остальных, с угрюмым видом потягивала что-то из бокала и хмуро косилась то на Виктора, то на нас с Сержем. Свой наблюдательный пункт Жаннетта устроила практически у меня за спиной, и это раздражало больше всего. Терпеть не могу, когда кто-то настырно сверлит взглядом мой затылок.
Не успела я как следует обдумать, что могло спровоцировать очередной приступ Жанниного недовольства, как дверь, ведущая в раздевалку, приоткрылась с легким скрипом. Обернувшись на этот звук, я увидела Георгича, красноречивыми жестами приглашающего меня выйти пошептаться. Я поднялась и не спеша пошла к двери, краем глаза заметив, как Жаннетта чуть шею себе не свернула, пытаясь разглядеть, кто там пожаловал. Георгича из-за двери ей видно не было, а пока эта любопытная особа соображала, стоит ли ей встать, я уже успела выйти в раздевалку и плотно прикрыть дверь. По большому счету мне было совершенно наплевать, увидит Жанна Георгича или нет, зато чрезвычайно интересовало, насколько далеко простирается ее любопытство.
По изрезанному мелкими морщинками загорелому лицу Георгича сложно было догадаться, что творится в голове у этого человека, но глаза его лукаво поблескивали, из чего я заключила, что меня ждут новости.
— Гостья, — лаконично ответил Георгич на мой немой вопрос. — Очень сердитая дама. Я так понял, жинка директорская.
У меня от изумления отвисла челюсть.
— Приехала жена нашего директора? — уточнила я на всякий случай, будучи не совсем уверена, что правильно поняла услышанное.
Георгич кивнул:
— На такси прибыла.
Я удивилась еще больше. Велико же было желание госпожи Петрушковой попасть в «Рощу», если ей удалось найти таксиста, согласившегося на ночь глядя везти пассажира не просто за город, а практически в лес.
— И где же она?
— Да там, за воротами, — ухмыльнулся Георгич. — Пущать, али как?
Судя по его тону, Верка уже показала свой характер во всей красе. За что немедленно и поплатилась, вынужденная сейчас торчать за воротами базы. Интересно, машину она успела отпустить или нет? На какое-то мгновение мелькнула шальная мысль подмигнуть Георгичу и сказать: «Али как».