Вдруг Сара услышала его голос, и сердце подскочило у нее к горлу. Она быстро выпалила:
— Ни за что не догадаешься, где я. Тут такое творится!
— Кто это?
— Сара.
Воцарилась пауза.
— Привет, Сара. Я думал, что набрал… Телефон у меня никуда не годится.
— Угадай, откуда я звоню?
— Понятия не имею.
— Из парка Вашингтон-сквер, тут собрание по поводу конца света.
— Бред какой-то.
— Вот именно. В общем, они говорят, что на следующей неделе наступит апокалипсис. А я хочу тебе отдать кое-что, поэтому нужно торопиться.
— Погоди. Что там насчет конца света?
— Да обсуждают какое-то предсказание, то ли индейское, то ли библейское, вроде того. На таких штуках сейчас многие помешаны.
Сара знала об этом куда больше, но ей не хотелось казаться слишком умной. Разве это когда-нибудь помогало ей в отношениях с парнями?
— Короче, когда мы можем встретиться? Я хочу отдать тебе эту вещь.
— Ты ничего не должна мне отдавать, Сара.
— Да сущий пустяк. Все-таки Рождество. Ну как?
— Даже не знаю…
Повисла неловкая пауза, и в животе у Сары все напряглось.
— Это не займет много времени.
— Ладно, — сказал Итан.
— Надо же успеть до конца света, как ты считаешь?
— Да понял я.
Судя по его интонации, он, кажется, ее не слушал.
Они договорились пересечься в «Данкин Донатс» — у Итана намечалась вечеринка неподалеку. Сара радовалась, что у нее появились планы на предрождественский вечер. Она просто подождет Итана. Он говорил с ней рассеянно, ну и что с того? Телефонная болтовня не может служить хорошим барометром отношений. Кроме того, когда Итан увидит часы, он непременно обрадуется. Кто еще догадается вручить ему такой необыкновенный подарок?
Сара вспомнила о том, как он ее целовал. Он хотел ее. Здорово, когда тебя кто-то хочет. В этот раз, думала Сара, она будет менее напряженной. Нет ничего плохого в физической близости со своим парнем. Она позволит Итану больше. Это его тоже обрадует. Ей было приятно думать о том, как она его осчастливит.
Девочка окинула взглядом толпу людей, собравшихся по поводу Судного дня, — одни с плакатами, другие в церковном облачении. На столе стояло несколько колонок, откуда доносилась песня, привлекшая внимание Сары.
Почему солнце продолжает светить?
Почему волны спешат что есть сил?
Разве они не знают — наступил конец света,
Потому что ты меня разлюбил?
«Как тоскливо», — подумала Сара. Учитывая обстоятельства, старый хит звучал довольно цинично. Но голос певицы навевал такую грусть и меланхолию, что Сара продолжала слушать.
Почему птицы продолжают петь?
Почему звезды светят на небе?
Разве они не знают — наступил конец света?..
Сара взяла со стола брошюру. На обложке было написано: «Конец уже близок. Как ты распорядишься оставшимся временем?» Что ж, была еще только среда. Сара собиралась сбросить пару фунтов.
Грейс ждала, когда вернется Виктор. Она вытерла глаза. Нарезала овощи.
Лоррейн устала высматривать Сару в окно. Она пропылесосила дом. Выкурила сигарету.
Это скоро произойдет.
Все люди на планете, включая Грейс, Лоррейн, Виктора и Сару, мгновенно перестанут стареть.
И только один человек одряхлеет.
Виктор основательно подготовился. Он знал, каков будет процесс умирания.
Как только он прекратил гемодиализ, кровяное давление резко подскочило, возникла отечность, заболела спина, пропал аппетит. Деламот предвидел эти симптомы и заставлял себя глотать хлеб, суп и пищевые добавки, потому что не хотел ослабеть слишком быстро.
На Рождество его переместили из инвалидного кресла на кровать в гостиной. Грейс оставалась с ним всю ночь и спала рядом в шезлонге. Она приняла его фальшивый план ровно по тем причинам, по которым, как твердо знал Виктор, отказалась бы от подлинного. Уход из жизни был естественным шагом, не противоречившим Божьей воле. Если отказ от мучительного гемодиализа устраивал мужа, значит и Грейс могла с этим примириться.
И все-таки она постаралась не показать слез на следующее утро, когда Виктор попросил Роджера принести ему несколько папок.
«Не надо сердиться, — уговаривала себя Грейс, — он держится за жизнь до последнего, ведь его бумаги, его бизнес — это и есть он сам».
Она не знала, что эти документы призваны защитить будущую империю Виктора.
Грейс согнула соломинку, поставила ее в стакан с водой и протянула больному. Тот взял его сам — вместо того, чтобы позволить ей напоить его. Виктор сделал глоток и поставил стакан на поднос. Он заметил, что у жены озабоченный вид.
— Не волнуйся, милая. Все идет своим чередом.
Однако с позиции миропорядка все шло совсем не так, как должно.
По крайней мере, замораживание человека для того, чтобы он смог начать жизнь заново, не укладывалось в общепринятые рамки. Тем не менее Виктор твердо решил проконтролировать собственную смерть. Управлять — так до самого конца. Ноги и руки окоченели? Кожа приобрела болезненно серый оттенок? Это были признаки последней стадии почечной недостаточности. Финал неотвратимо приближался, об этом все знали. Никто бы не заподозрил, что существует альтернатива — подвергнуть Виктора замораживанию прежде, чем он умрет. Когда это произойдет, в лаборатории будут только Роджер, Джед, тщательно проверенные доктор и коронер. Всем хорошо заплатят за молчание.
По документам смерть наступит тогда, когда они ее зафиксируют.
На самом же деле она никогда не коснется Виктора.
Он увернется от нее. И впрыгнет в лодку, которая доставит его в будущее.
— Послушай, Грейс, — сказал Виктор скрипучим голосом. — Знаю, тебе тяжело. Но когда меня не станет, все будет улажено. Я имею в виду документы. Вы с Роджером можете их проверить. Главное… — Он помолчал, раздумывая над следующей фразой. Лгать не хотелось. — Главное, что тебе ни о чем не нужно беспокоиться.
Глаза Грейс увлажнились.
— Я никогда не переживала из-за денег, — всхлипнула она, взяла его за руку, погладила пальцы. — Знаешь, мне будет тебя не хватать.
Виктор кивнул.
— Очень сильно, — прошептала Грейс.
Оба сжали губы, Виктор судорожно сглотнул. В ту самую минуту он чуть не выложил ей всю правду. Но ты либо ловишь момент, либо упускаешь. Виктор его проморгал.