– А вот на этом стенде – опытные разработки, удобные тем, что они сделаны под имеющиеся у вас типы патронов, – сообщил уже другой консультант, указывая на непривычного вида и оказавшийся неожиданно тяжёлым в сравнении с первым «автоматом» пистолет-пулемёт с откидным прикладом и торчащим вниз прямым коробчатым магазином. – Достоинство – патрон «Парабеллум» и низкий темп стрельбы, недостаток… Недостатков много, но некоторым любителям всё равно нравится. Есть в нём определённый шарм.
Шарм действительно присутствовал, пистолет-пулемёт хотелось просто держать в руках, да и пострелять тоже, но Ибрагим с лёгким сожалением отложил его в сторону. Первый автомат его навсегда пленил, особенно вариант со складным прикладом и компенсатором на стволе.
– Что вы сказали насчёт патронов?
– Вот эти наши модели рассчитаны на так называемый «промежуточный патрон», – инспектор извлёк его из магазина и протянул покупателю. – Нигде в мире, кроме как у нас, в Югороссии, не производится. Как-то не догадались изобретатели. Весьма удобен, мощность как раз подходящая, не винтовочная и не пистолетная. Позволяет стрелку с достаточно лёгким и одновременно мощным оружием работать на самой удобной дистанции – двести-шестьсот метров. Снаряжается несколькими видами пуль. Калибров два, на выбор, 7,62 и 5,45. Пулемёты есть под эти же патроны, есть и посерьёзнее, под стандартный русский «восьмого года».
Наличие патрона, не имеющего аналога в его мире, Ибрагима насторожило. Такая ситуация ставила его в полную зависимость от поставщиков. Ясно, что наладить собственное производство патронов куда сложнее, чем оружия под заданный патрон. Так он и сказал. Заодно подумал, что уж эти люди наверняка знают о существовании параллели, из которой он пришёл, и спросил в лоб: отчего, если этот патрон так хорош, его не используют в другом мире?
– С их возможностями ничего не стоило бы наладить такое производство…
– Понимаете, там, у вас, совсем другая военно-историческая ситуация, – взял на себя обязанности консультанта Басманов. – Вы благополучно отвоевали Мировую войну с тем, что было, а потом пошли так, как повели обстоятельства. У вас сразу началась эпоха локальных войн с заведомо слабейшими противниками. А там как раз хорошо оружие, позволяющее вести эффективный бой или на близких дистанциях – кратковременные уличные стычки, например, где весьма удобен многозарядный пистолет-пулемёт, вроде «Томпсона», русского «ППД» или немецкого «МП-40», – он указал на понравившийся Ибрагиму образец. – Или, наоборот, на весьма дальних – чтобы не дать противнику сосредоточиться перед атакой, дезорганизовать его заблаговременно и выбить комсостав и тяжёлое оружие. Тут в самый раз винтовки обычные и снайперские, а также ручные и станковые пулемёты, под этот самый «патрон 1908 года». А то, что вы видите у нас, – эволюционная линия эпохи очередных мировых войн и массовых армий…
Тут вмешался ещё один из высоких чинов югоросской делегации, генерал-лейтенант артиллерии, который добавил, что проблема боеприпасов – вполне надуманная. Большая часть армий мира пользуется чужим оружием и импортными боеприпасами, не заморачиваясь созданием персональной индустрии.
– Даже России во время «патронного голода» пятнадцатого года пришлось обратиться к союзникам с просьбой о помощи оружием и боеприпасами. И ничего, провоевали два года не только своим, но и японским, английским, французским. Только американцы свои «Винчестеры» сразу под наш патрон выпускали. Проблем не возникало…
– Были б союзники, – как бы под нос себе, но вполне разборчиво буркнул Катранджи.
– Вы можете сразу купить столько патронов, сколько считаете нужным. На одну мировую войну, на две… У нас всё равно мощности простаивают. Рабочие и фабриканты будут вам благодарны. Цены самые божеские – пять копеек за патрон.
Ибрагим вопросительно посмотрел на Кристину. Самое время ей вступать.
– Цена названа по здешнему золотому стандарту, я так понимаю? Если в наших фунтах или рублях, мы что-то выигрываем?
– По сравнению с государственными поставками, если бы мы смогли их добиться там – дешевле почти вдвое. На официальных рынках стран «третьего мира» выйдет дороже втрое, на чёрных за Периметром и в розницу – примерно вчетверо, исходя из средневзвешенных котировок прошлого месяца. Правда, товар эксклюзивный, я сравниваю с наиболее ходовыми у нас – винтовочными «маузер 7,92/96».
– Такая разница? – всерьёз удивился турок. – За счёт чего?
– Ну, нам же сказали, что войны не ожидается, склады заполнены, заводы простаивают. Чтобы не нести убытки и не увольнять рабочих, они торгуют почти по себестоимости. Здесь тот случай, когда «дешевле» не синоним «хуже», – с несколько двусмысленной улыбкой ответила девушка.
– Назовите, пожалуйста, живучесть ваших систем, – обратилась она к артиллеристу. Тот назвал, по каждой модели, плюс-минус сто выстрелов, по данным полигонных испытаний.
– Вот из этого и будем исходить, – кивнула Кристина. – Мы покупаем в комплекте – ствол и соответствующее число патронов. Поскольку утраты оружия на поле случаются, и не так уж редко, мы в итоге будем иметь резерв примерно плюс десять процентов к стандартным тридцати боекомплектам. По-моему, этого вполне достаточно? – Она вопросительно посмотрела не на Катранджи, а на Басманова. – И ведь варианта прекращения поставок мы не рассматриваем?
– Можно внести в контракт пятикратную неустойку в случае сбоя в поставках, – с самой радушной улыбкой предложил Тер-Исакян. Турок едва заметно поморщился, при всей широте своих взглядов армян он недолюбливал, как и они всех турок скопом. Но этот каперанг ведь считает его русским? Едва ли. Как немец нюхом чует еврея любой степени ассимиляции, так армянин – турка.
– Щедрое предложение, – сказала Марина, черкнув в блокноте, который не выпускала из рук, – непременно внесём…
В завершение Ибрагим осмотрел предложенную коллекцию ручных гранат, противопехотных и противотанковых мин, среди которых некоторые показались ему крайне остроумными. Ещё его вниманию был предложен пластит и эластит: чрезвычайно мощные взрывчатки с бесценными для диверсионной работы свойствами. И целая линейка взрывателей: радио-, электрических и с огневой инициацией, также нажимного и натяжного действия и с таймерами-замедлителями.
Невиданное богатство для профессионального террориста.
– Теперь предлагаю перейти к столу другому, – сказал глава югоросской делегации, – перекусить чем бог послал и поговорить о ценах и прочих скучных местах. Надеюсь, мы полностью удовлетворили ваши ожидания, или что-то не так?
– Более чем, – со всей искренностью ответил Ибрагим, одновременно пытаясь сообразить, где и в чём кроется подвох. Он не привык, что существуют абсолютно взаимовыгодные сделки. Кроме того, его не переставало удивлять довольно странное явление, если можно так выразиться. Непонятный и необъяснимый технологический отрыв Югороссии от прочих великих держав, до сих пор ими не устранённый. В том, что русские – остроумный народ, в сравнении с теми же немцами, почти всегда добивающимися цели самым сложным и затратным путём, Ибрагим не сомневался, достаточно пожил и в России, и в Германии. Но одно дело – изобрести автомат из пяти деталей вместо сорока немецких, совсем другое – отладить крупносерийное производство без потери качества. И ведь не одной модели – почти десятка. Зачем вообще государству, только что вышедшему из двух подряд войн, столь масштабное, можно сказать – концептуальное перевооружение? Катранджи не любил непонятностей, они почти всегда несли в себе или за собой нешуточные угрозы. Но эту головоломку он решить не мог, поскольку не подозревал о возможности существования ещё и третьей России. В его мире информация об этом феномене ещё не стала достоянием масс, вообще не вышла за пределы участников «Мальтийского креста».