– Ни один, – твердо заявил бургомистр. – Смышленые дома сидят, а не шатаются неизвестно где.
– Не понимаю, что тебя вдруг так развеселило, Седдон, – укоризненно покачал головой Тарсон. – Кармассорн – серьезный ученый. Но как бы, мне лично, не хотелось удовлетворить его просьбу, нельзя забывать о наших законах. Мы не имеем права вступать в переговоры с людьми.
– Кармассорн ученый, – горячо вступилась белочка, – и если его научные исследования требуют…
– Кармассорн – один из нас, – перебил ее бургомистр. – Следовательно, как совершенно верно заметил Тарсон, обязан подчиняться общим правилам. Не вижу здесь темы для дальнейшей дискуссии. Никаких переговоров с людьми, исключения не предусмотрены.
– Люди – такие бестолковые существа, – вздохнул Тарсон. – Кстати, Джудит! Ты ведь не оставила их без присмотра?
– Нет, конечно, – синичка тряхнула хвостиком. – Я послала Вэлли. Он проследит, действительно ли они едут в домик. Если да, то посмотрит, как они там устроятся, как поведут себя… а Бреттен ему поможет. Вообще-то, правила они, похоже, знают. По крайне мере, один. Он постоянно их второму втолковывал.
– А может, они все-таки охотники? – снова спросил Седдон, и его серебристая шерсть встала дыбом. – А насчет правил, и все такое – просто притворяются?
– Что ты нервничаешь раньше времени, – рассудительная Джудит снова подошла к поилке и сделала несколько глоточков. – Вэлли придет, расскажет.
Маленький скунс пробежал по двору и заглянул в конюшню. Он убедился, что лошади устроены со всеми удобствами и при этом, порядок, царивший в помещении не нарушен. Зверек удовлетворенно покачал хвостом и выскочил на задний двор через небольшую дыру в стене. Там он тщательно обследовал фургон, с ловкостью забравшись в него по спицам колеса и, ничего интересного не обнаружив, спрыгнул на землю.
Дальше его путь лежал к дому. Прямо под освещенным окном стояло несколько разной высоты чурбачков, словно их установили нарочно, для того, чтобы такая мелкая зверюшка могла в это окно заглянуть. В три секунды, словно по лесенке, скунс забрался на самый верх и, встав на задние лапки, прижал любопытный носик к стеклу. В просторной комнате ничего особенного не происходило. Три человека сидели за столом и ужинали. Их нельзя было назвать ни грустными, ни озабоченными – они разговаривали и даже смеялись. Кроме лежащего на столе ножа с широким острым лезвием, ничего напоминающего оружие, в комнате не было. Не было и лукошек для ягод или грибов. Странно – проделать такой путь только для того, чтобы поужинать?
Впрочем, люди – такие бестолковые существа. Хотя эти трое, кем бы они ни были, правила, похоже, знали. Высокие корзины с едой, которые они привезли с собой, скромно стоят у стены; пол чистый, не затоптанный и мусор нигде не валяется; на полке с продуктами добавился еще один объемистый мешок… А это еще что такое? Скунс так наклонился вправо, что едва не потерял равновесие, пришлось взмахнуть хвостом и вцепиться коготками в одно из потемневших от старости бревен, из которых был построен дом. Справа, у самой стены, так что было очень плохо видно из окна, на большом деревянном ящике, стояло нечто невиданное. Ни на арбалет, ни на капкан эта штука не была похожа, но кто знает?.. Может, они все-таки охотники?
Скунс спрыгнул с чурбачка, обежал дом и уверенно нырнул под крыльцо. Там принюхался, проверил быстро, нет ли чего неподходящего, и исчез в норе, уходящий под дом. Узкий в начале лаз, постепенно расширился и вскоре скунс оказался в довольно комфортной, на его вкус, пещерке. Пещерка была обитаема – на подстилке из сухих листьев устроился ежик. Появления гостя он не заметил, поскольку был погружен в изучение небольшой книжечки в синей обложке.
Скунс вежливо кашлянул.
– Здравствуй, Бреттен.
– А? – ежик поднял голову от книги. – Зддавствуй, Вэлли, – судя по голосу, он был сильно простужен. – Ты уже в кудсе?
– В чем? – удивился Вэлли.
– В кудсе. Я ибею в виду, ты уже здаешь, что сдова люди пдибыли?
– Что с тобой? – сочувственно спросил скунс. – Я половины слов не понимаю.
– Дасбодк. У беня дос совсеб забит.
– Голова у тебя забита! – раздался сердитый голос за спиной Вэлли, и вошла ежиха. – Надо же так простудиться! И по собственной дурости! Скажи, Вэлли, ты когда-нибудь видел такого болвана?
– А… а что, собственно, он натворил, госпожа Бретта?
– Вылез под дождь! Помнишь, два дня назад, какой ливень был ночью? А холодина была, ветер… он воспользовался тем, что я спала, и три часа мок под дождем!
– Зачем? – моргнул скунс.
– А вот спроси его, зачем! Скажи ему, Бреттен, скажи правду! Или тебе совестно?
Ежик завозился на своей подстилке, пробормотал смущенно:
– Ду зачеб ты… Де дадо…
– Де дадо, – передразнила мужа Бретта, – тьфу! Стихов он начитался! Аделаида ему книжку выдала с поэмами Ланса Линнуса, так он их начитался, да и соскочил с ума. Представляешь, Вэлли, тоже начал стихи сочинять! Да пусть бы только сочинять, тут бы я слова не сказала. Так он додумался до того, что похож на этого самого Линнуса, особенно в профиль. Только у того волосы кудрявые. Вот мой дурень старый и стал выяснять, как ему свои иголки закудрявить. И у кого додумался спрашивать, у Седдона! А тот возьми, да и скажи, что лучшее средство – под дождем постоять. У него, дескать, от дождя шерсть всегда кудрями скручивается. Есть, вроде, в дождевой воде такое свойство. Я еще до этого шутника доберусь! Он у меня такими кудрями покроется, век вспоминать будет! – ругаясь, ежиха успела разложить на широкой дубовой дощечке горсть зеленых листочков и начала растирать их маленькой скалочкой.
– Это ты зря, – Вэлли сморщил нос от сильного мятного запаха, наполнившего жилище ежей. – Тем более, действительно: Седдон сказал. Нашел, кого слушать. Он мне тоже помню, однажды… – скунс неожиданно замолчал. – Ладно, меня Джудит послала присмотреть. Ты как, выходил на гостей поглядеть?
– Выходил он, как же, – снова вступила Бретта. – Только высунулся под крыльцо, а там книжка! Он ее схватил и бегом обратно – его кроме книжек этих проклятых, вообще ничего не интересует! Да если бы я его не лечила, так бы и помер над книжками своими… ну-ка подставляй горло, горе мое!
– А-а, – книгу они, значит, положили, – глубокомысленно заметил Вэлли. – Ты Аделаиде уже сообщил?
– Как же! – похоже, Бретта всерьез решила не дать мужу возможности произнести хотя бы слово. Впрочем, Вэлли не возражал. Оригинальная, в связи с насморком, дикция Бреттена дела разговор с ним занятием малопродуктивным. – Сам за нее ухватился! Тоже стихи какие-то… теперь и не знаю, начитается опять, да глядишь, и в огонь кинется.
– Дичего бодобдого, – не слишком убедительно запротестовал Бреттен, – де буду я дикуда кидаться…
– Цыц! – грозно прикрикнула на него супруга. И добавила, обращаясь к Вэлли: – Я эту книгу сама Аделаиде отнесу, вот только спать уложу этого болезного…