Наконец табачный дым мне надоел, и я ушел. Да и поспать надо. Подъем по плану в семь, в восемь отъезд. Если все будет хорошо. Поставил сторожки на окно и дверь, ибо токмо бес подкаменный ведает, сильно ли в этом городе шалят всякие чуды. Значит, надо беречься. Оружие – рядом, завожу будильник на полседьмого (чтобы не толкаться поутру) – и спать.
Спал я плохо, много раз просыпался, а когда очередной раз заснул – зазвонил будильник.
И снилась какая-то утомительная дребедень, которую даже сложно вспомнить. Да, она была, но поди вспомни, что там конкретно было. И всю ночь барабанило в окно. Э, как бы сейчас не пришлось буксовать на мокрых местах. И не подкладывать хворост под колеса. Умывался я и пил чай с такой жуткой зевотой, что летай вокруг летучие мыши – точно бы какую-то съел. А может быть, и воробья. Допив чай, осторожно вылез в дверь: капает, но не очень сильно. Небо темное, поэтому добавка дождя будет. Лужи стоят, но тут, в гостинице, грунт хорошо укатан, так что о дороге судить очень сложно. Поедем и увидим. А вот и Никодим идет за чаем.
– Доброе утро!
– Доброе утро, Юрий! Как спалось?
– Спасибо, отвратительно. Не сильно лучше, чем если бы вообще не спал. Но меня больше дорога беспокоит – не размыло бы.
– Не первый раз, продеремся. Раз от Малмыжа до Казани волоклись трое суток, но ничего, добрались. Правда, это в сентябре было.
– Небось все кусты и елочки на подстилку тогда перевели?
– А то! И радиаторы текли, и камеры рвало, и одна «копейка» с холма кувыркнулась. Только эльфы в гости не являлись, а так все было.
– И эльфы здесь бывают?
– Нет, это я так, к слову. Хотя и с ушастыми дело имел, когда в егерской бригаде князя Алексея служил. А здесь их нет. Еще со времен хана Шагина. Зато хватает кишкомотов из соседних государств. И свои фрукты-яблочки белого налива.
Тут тоже надобно пояснять. Кишкомоты – это такая страшилка про ужасных кочевников. Якобы они, упившись перебродившего кумыса, баловались таким издевательством над пленными: живот разрезали, кишку прикрепляли к стволу дерева или кусту и заставляли несчастную жертву бегать вокруг дерева, пока кишка на ствол не намотается, а человек не упадет. Как всякий здравомыслящий человек даже без знания истории может догадаться, погонять так человека невозможно, если не использовать ужасной силы магии или ужасной силы наркотиков, да и то сомнительно. Тем не менее страшилка жива до сих пор, правда, чаще кишкомотом называется тот, кто кому-то мотает не кишки, а нервы: от зануды-чиновника до капризного ребенка.
В истории известен только один похожий случай: в ныне несуществующем графстве Вайу лет за сто пятьдесят до Воссияния Звезды казнили двух мятежных баронов, во время мятежа убивших беременную жену графа. Граф и приказал их распять на воротах замка и медленно тянуть кишки из живота. Впрочем, он недолго выдержал это зрелище, сблевал и приказал добить баронов. Собственно, он после того прожил недолго. Пытался на медвежьей охоте взять матерого медведя одним кинжалом. Дозволенная его верой форма самоубийства.
«Яблоки белого налива» – это казанские сторонники Кали, так их с издевкой называют, хотя они, как им и положено, в черном ходят. Последние лет двадцать периодически случаются их явления на южных и юго-восточных границах ханства. Исповедуют эту веру больше казанские подданные из аборигенов. Когда они Черной богине жертву приносят в пределах своего города, они жертву душат и стараются тело скрыть с глаз. Но собравшись в группу, они иногда выходят на большую дорогу и там устраивают что-то вроде филиала мясной лавки. Об этом я слышал, потому спросил Никодима, видел ли он такое. Он ответил, что да. И лучше бы ему этого никогда не видеть. Примерно то же, что эльфы делают с пленными. А вот про это уже мне можно не рассказывать. Это я сам видел. И тоже – лучше бы мои глаза на это никогда не глядели.
Прозвучал сигнал к отправлению. Что путь грядущий мне готовит?
Он приготовил длительное движение на малой скорости по грязи. Вместо приезда вечером в Казань мы еле доползли до Арска и стали искать пристанище на ночь. Наконец судьба начала слегка улыбаться нам, и с ночлегом проблем не оказалось. Да и люди сказали, что за Арском дорога получше. Ехать уже не так много, но не в ночь же… Однако ничего, если дорога действительно дальше получше, то утречком мы вполне можем справиться часа за два. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!
Утро было типичным утром понедельника, когда с утра приступаешь к работе, как следует не отдохнув за выходные. И тихо мучаешься, заваленный потоком дел, которые валятся на тебя, словно специально собираясь тебе в досаду. Я опять не выспался, но тихо терпел, ожидая конца поездки. Рассказчики в Арске не обманули – дорога была в хорошем состоянии, потому мы наконец двигались с нормальной скоростью. Задержка вышла только на Северных воротах, куда кроме нас набилось много желающих на въезд. Простояв с полчаса, я решил сделать финт. Попрощался с Никодимом, взял из кузова свои вещички, навьючил их на себя, чтобы освободить правую руку, и отправился штурмовать шлюз-проезд. Пакет в службу безопасности ханства должен был служить стенобойным орудием. Поэтому я опередил караван и оказался внутри города минут за десять. Оно, конечно, лучше бы было попасть сначала в гостиницу, где сбросить лишние вещи и лишние стволы, слегка почиститься, а может, и поспать, а только потом… Но дело прежде всего. Оттого я сразу же за воротами отловил такси и прибыл куда положено. Люди мне помогли – нечего их подводить. Выглядел я, конечно, не по-столичному, но делал бодрый вид и смущал своим походно-полевым облачением местных обитателей. Дескать, не забывайте, что не все по коврам гуляют.
Сдав пакет и получив расписку о вручении, я смог покинуть это здание на улице Хана Аспаруха. А вот теперь я свободен и могу распоряжаться самим собой. Могу даже петь и веселиться, но поеду в гостиницу. Здравствуй, «Сары-Гюзель»! И прощай. Больно много в тебя набилось купцов на ярмарку. Куда же деваться? И извозчик повез меня в гостиницу «Аладжа». В итоге я не прогадал ни в удобствах, ни в деньгах, только не получил морального удовольствия от пребывания в привычной обстановке. Что ж, «Аладжа» так «Аладжа». Что бы это ни значило (а я такого слова не знаю), буду жить тут. Баня напротив, сейчас брошу вещи и пойду туда. А после… Правильно – посплю.
И после сна перезвоню Кириллу и еще… Но все – после сна.
После сна я встал с плохо работающей головой, но – увы, это неизбежно. Когда я был молод и ни на что не жаловался, дневной сон считал лишним. Прошли года, и дневной сон или хотя бы сонливость во второй половине дня стали обыденностью. Вот поспать тогда может и не выйти, но организм обязательно скажет про желание поспать. А вот если дело идет к дождю, то усилия по борьбе со сном становятся практически непреодолимыми. Потому если я ничем не занят, то и не борюсь с подобным желанием.
Ибо на борьбу тратится драгоценное время этого сна.
Тут случился первый казанский сюрприз – телефон Кирилла весь вечер не отвечал. Неужели его опять забросили в какую-то экспедицию? Вообще с его постом и занятостью можно было бы и уклониться, но он всегда любил поездки в поле. А я вот нет. Но почему-то они меня не ми́нут. И как бы по возвращении меня не ждала в июле полевая практика со студентами. От нее могло спасти съедение меня обитателями казанских границ или призыв на службу. Поскольку от съедения я успешно уклонился, а призыва пока нет, – надо морально готовиться к практике. Завтра с утра перезвоню на факультет и уточню, куда университет загнал Кирилла. А вот сегодня схожу на фильму. Надеюсь, она меня не разочарует.