Так что, пока они заинтригованы, я еще поживу. В полицию я не пойду — тут Мигель совершенно прав. Для полиции у меня слишком мало аргументов, да и сама я чересчур подозрительная фигура. Единственная надежда у меня — Доули, хотя и ему я не могу доверять полностью. Но в крайнем случае он способен предать эту историю огласке. Главное, чтобы Мигель не обнаружил его присутствия.
А пока мы с Валентином Сергеевичем, чтобы спокойно поговорить, поднялись в его номер на четвертый этаж. Номер был грязный, тесный, пропахший потом и блевотиной. Быкову сделалось неловко.
— Рада найти вас в добром здравии, — серьезно сказала я. — Последний раз, когда мы виделись, вы показались мне несколько угнетенным.
Валентин Сергеевич смущенно кашлянул.
— Представляете, Юлия, — с несколько преувеличенным энтузиазмом заговорил он, — я воспрял духом! Можно сказать, увидел свет в конце тоннеля. Сегодня вечером, когда мы приехали в отель, Мигель вручил мне подъемные — две тысячи долларов и тысячу песо! Как видите, я сразу прибарахлился — здесь недалеко есть ночная торговля. Оказалось, что этот Мигель работает в той же компании, и мне не нужно искать Люсьена. Завтра мы уже вылетаем. Мигель сказал, что десять тысяч баксов в месяц мне обеспечено. Работа будет продолжаться не меньше года — это бешеные деньги!
Я внимательно слушала его и не перебивала. Кажется, он действительно был доволен. Все-таки на редкость неустойчивая психика у этого человека — его постоянно швыряло от отчаяния к эйфории и обратно. Не думаю, что ему удастся выдержать здесь целый год. Хотя, кто знает — русские привыкли удивлять мир.
— Но… что же вы-то теперь думаете делать? — внезапно оборвав хвалебную песнь, с тревогой спросил Быков. Увы, меня он, кажется, уже вычеркнул из своих жизненных планов.
— Не знаю, — печально ответила я. — Мне так одиноко! И эта страшная смерть брата… Кажется, он занимался здесь не совсем законными делами… Но теперь мне некуда идти! — Я посмотрела на Быкова жалобно и умоляюще.
Он совсем смешался и от стеснения заерзал на стуле. Все-таки его чувство ко мне было совсем неокрепшим. Деньги привлекали его чуточку больше.
— Ну-у… я не знаю… Может быть, вам посоветоваться с Мигелем? — промямлил он.
— Кто я Мигелю? — грустно продолжила я. — И потом… Я боюсь его! Вспомните наш ночной полет… А кроме того, он наверняка дружок этого Ортеги, который так бесцеремонно меня похитил. Кстати, вы-то не боитесь с ним связываться?
Валентин Сергеевич, который старательно пытался изгладить из памяти все неприятные подробности своей жизни, очень огорчился при моих словах.
— Да, конечно… — забубнил он. — Я в курсе, что наша работа будет тоже… не вполне законна… Но нас здесь двадцать шесть человек, представляете? Два инженера из Чехии, шестеро румын, еще поляки… И потом, без нас им не обойтись — здесь нет специалистов нашего уровня…
— Хорошо, я сама поговорю с Мигелем! — решительно заявила я. — Только скажите, далеко вы завтра летите?
Валентин Сергеевич мечтательно, совсем по-детски улыбнулся и полез во внутренний карман пиджака, достал оттуда радужный авиабилет и с гордостью протянул его мне.
— Вот! Мне дали это вместе с подъемными. В три часа дня мы вылетаем в Минасалес, а дальше — автобусом…
Я заглянула в бланк билета — все точно. Однако мне нельзя было попроситься на тот же самолет, ведь, по моей версии, у меня нет документов. На минуту я задумалась и… неожиданно сообразила, что нужно сделать, — карта Колумбии, которую я рассматривала утром, встала у меня перед глазами. Я вернула Валентину Сергеевичу билет и сказала:
— Я прошу вас пока не выходить из номера — хочу поговорить с Мигелем без вас. Ладно?
Валентин Сергеевич пожал плечами — он не решался мне противоречить. Я направилась к двери и уже от порога предупредила:
— Лучше будет, если вы не станете говорить Мигелю, что сообщили мне, куда летите. Мне кажется, ему это очень не понравится.
Валентин Сергеевич испуганно посмотрел на меня — похоже, мое присутствие уже начинало тяготить его. Оставив его наедине с сомнениями и надеждами, я спустилась вниз и постучалась в двадцать шестой номер.
Доули впустил меня и вопросительно уставился мне в глаза.
— Завтра днем они вылетают в Минасалес, — выпалила я. — Дальше поедут автобусом. Куда — неизвестно. Предлагаю отправиться туда автомобилем. К утру доберемся. У вас есть возможность спокойно покинуть сейчас гостиницу. Один из тех, кто вас знает, сидит в номере, а другого я задержу в баре. Ждите меня минут через тридцать на углу. Не забудьте прихватить мою сумочку!
— С дамской сумочкой, на углу, в подозрительном районе? — усмехнулся Доули. — Меня сразу заберут в участок.
— В двадцать восьмом лежит мой чемодан, — сказала я. — Возьмите там какой-нибудь пакет…
— А как же необходимые мне вещи?.. Видеокамера…
— Купите в Минасалесе, — сказала я. — У нас будет время. Кстати, постарайтесь изменить внешность — найдите парик, очки, сбрейте усы, наконец… Поменяйте одежду!
— Хорошо, завтра я все сделаю, — кивнул англичанин. — Я целиком полагаюсь на вас! Идите в бар, а через десять минут спущусь я. Постарайтесь, чтобы Мигель не вышел из бара раньше, чем я съеду.
— Постараюсь, — кивнула я. — Это в моих интересах.
Мы расстались, и я отправилась в бар. Компания сидела на прежнем месте, и все было по-прежнему, только вокруг шеста вилась другая девица — с короткой светлой стрижкой, а у неудачливого моего земляка разбитое лицо посинело и начало распухать. Он посмотрел на меня с бессильной ненавистью. Соседние столики приветствовали мое появление аплодисментами. Я уселась на свободный стул рядом с Мигелем. Он покосился на меня и негромко спросил:
— Ну что, этот ублюдок уже выложил тебе, что мы летим в Минасалес? Можешь не отвечать, я знаю, что выложил… Не люблю иметь дела с интеллигентами! К сожалению, именно у этих жалких типов шурупит котелок. Он предложил тебе ехать с нами?
— Нет. По-моему, мое общество теперь ему в тягость, — печально покачала головой я. — Ведь вы предложили ему какие-то сказочные заработки?
— Да, у нас можно заработать, — кивнул Мигель. — А знаешь, пожалуй, тогда я предложу тебе ехать с нами! Как ты на это смотришь? Вы с братом вели какую-то игру, я знаю, но теперь эта игра проиграна. Но ты можешь попытать счастья в следующем туре!
— У меня нет документов, — возразила я. — Да и особого желания — тоже.
— И то и другое может появиться, — заявил Мигель. — Все меняется. Давай подождем до утра… Утром все делается яснее и четче, ты не находишь?
— По-русски это звучит «утро вечера мудренее», — насмешливо напомнила я.
— Я давно не был в России, — ухмыльнулся Мигель. — И не жалею об этом. Именно там я так рано поседел! — захохотал он.
— Хорошо, я подумаю, — ответила я, поднимаясь из-за стола.