Наташа купила пачку печенья и, уже поднимаясь в лифте, вспомнила, что на Юле вчера был новый свитер, а она, Наташа, не только не похвалила обновку, но даже как будто и не заметила. Свитер высокой и статной Юле шел, похвалить было нужно, и Калганова слегка расстроилась.
Дальше рабочий день опять шел как обычно, пока не позвонил Виктор. Наташа смотрела на телефон, слушала тихий перебор аккордов и боялась ответить, и, как вчера, в горле снова стоял сухой горячий ком. Она никогда не думала, что расставаться будет так тяжело. Впрочем, она никогда раньше вообще мысли не допускала, что они расстанутся. Совсем давно, до аварии, ей было просто страшно подумать о таком, ей казалось, что она умрет в ту же секунду, когда Витя ее бросит. И потом, когда она научилась трезво его оценивать, видела все его слабости и недостатки и понимала, что он совсем не такой, каким она хотела бы видеть своего мужа, Наташе просто не приходило в голову, что они могут расстаться. Он давно стал для нее таким же родным, как родители, которые тоже иногда ее раздражали, но от этого не становились менее родными.
– Наташа, я понимаю, тебе хочется меня наказать построже, но поговорить-то можно?
Как вчера, после первых же его слов ком в горле растаял, и Наташа снова была уверена, что все сделала правильно.
– Витя, я не нянечка в детском садике, а ты не маленький мальчик, и я не могу тебя наказывать. Не звони, это только лишняя нервотрепка для нас обоих.
Ей было жаль мужа и противно с ним разговаривать, и стыдно, что о Вадиме она думает больше, чем о Викторе, с которым прожила девять лет, и ясно, что изменить что-либо уже невозможно.
Она попялилась в экран компьютера, поняла, что разговор вывел ее из состояния равновесия, достала из стола сигарету, отправилась курить на пожарную лестницу и только тогда вспомнила о Стасе. Вернее, не то чтобы она совсем не помнила о том, что рассказал ей вчера Морошин, просто рассказ этот интересовал ее гораздо меньше, чем Вадим, Виктор, девушка Катя в розовом халате и даже ее вчерашние ошибки в программе.
Сейчас, закурив в одиночестве на полутемной лестничной площадке, Наташа ясно представила, как сослуживец пробирается ночью в помещение фирмы, потом поразмышляла о том, зачем кому-то нужно следить за женой шефа, ничего не придумала, вернулась на собственное рабочее место и не сразу заметила, что исчез телефон.
Наташа обычно клала мобильный на стол рядом с клавиатурой, но случайно могла сунуть в сумку. Она перерыла сумку, перебрала бумаги на столе, наконец догадалась набрать номер с городского аппарата, но мобильный не отозвался.
И тогда Наташа в буквальном смысле похолодела от страха. Все, что недавно казалось ей совершенно необъяснимым, стало ясным и понятным, и можно было только удивляться, что она не догадалась раньше.
В офисе никогда ничего не пропадало. Никогда и ничего за все годы, что Наташа здесь работала, а работала она почти с самого основания фирмы. Зарплаты у сотрудников были достаточно высокими, и красть чужой телефон никому бы в голову не пришло. Кому-то был нужен именно ее телефон, именно ее.
Озерцов с дружком следили за женой шефа только до того момента, пока та не забирала сына из школы. После этого Александрина их не интересовала. Почему? Да потому, что нужен им был Сережа. За него директор и его жена отдадут все, что имеют. Все деньги, какие у них есть и которые они смогут собрать. Никакой другой шантаж, а следить за Александриной имело смысл только ради шантажа, гарантированных денег не принес бы.
Конечно, у Александрины мог быть любовник, и парни, раздобыв доказательства, стали ее шантажировать, но ведь она не дурочка, чтобы целоваться с любовником в машине или в кафе на виду у всех, да и преследователи вряд ли учились в школе ФСБ и сумели бы собрать непробиваемые доказательства.
А вот о Наташиной дружбе с Сережей знали абсолютно все, она часто разговаривала с мальчишкой и в коридоре, и в рабочей комнате. Если им нужен Сережа, пропажа ее телефона объяснима. Им нужно только каким-то образом задержать Александрину и послать Сереже эсэмэс с Наташиного телефона. И все. Мальчик немедленно уйдет из школы.
Наташа тупо смотрела в экран компьютера. Нужно было немедленно что-то предпринять, а она даже не могла пошевелиться. Как сказал Стас? Он тогда выровнял дыхание. Наташа выравнивать дыхание не умела и просто глубоко вдохнула и выдохнула. Заставила себя встать и уже без ошеломляющей паники побежала к кабинету директора.
Дверь в кабинет оказалась заперта. Наташа подергала ее, потом, не давая опять навалиться тяжелому ступору, дернула дверь заместителя директора.
– Анатолий Константинович, простите, где Петр Михалыч? – просунув голову в кабинет Выдрина и стараясь говорить спокойно, спросила Наташа.
– В командировке. Будет через неделю. А что случилось? – Выдрин оторвался от компьютера и посмотрел на нее с удивлением.
– Ничего. Извините. – Наташа закрыла дверь и замерла, держась за ручку. Потом снова просунула в кабинет голову: – Анатолий Константинович, дайте мне, пожалуйста, телефон Александрины Витальевны.
– У меня его нет, – чуть помедлив, заявил Выдрин, и Наташа поняла, что он врет. – Да что случилось-то?
– Ничего, – она опять закрыла дверь и почувствовала, что снова наваливается паника. Если за похищением стоит Выдрин, она сейчас себя выдала.
Она опять глубоко втянула носом воздух, побежала назад к себе, быстро, стараясь не суетиться, оделась, выбежала из здания, сразу же поймала машину и, молясь, чтобы не было пробок, поехала к Сережиной школе.
Когда-то Наташа сама училась здесь же. Полтора года назад, когда родители выбирали, где Сережа будет учиться, в числе возможных вариантов фигурировала и эта школа. Наташу тогда это очень удивило, ей казалось, что Александрина отдаст сына в какое-нибудь исключительно привилегированное заведение, но уж никак не в обычную математическую школу. Тогда Наташа и рассказала Сереже, который подробно докладывал ей, где ему, возможно, предстоит учиться, что окончила эту самую школу. Это их обоих почему-то очень радовало и являлось их маленьким секретом.
Пробок не было, и Наташа, на ходу сунув водителю деньги, пробралась сквозь реденькую толпу родителей, ждущих у входа в школу своих детей, ворвалась в вестибюль и, замирая от страха, спросила у меланхоличного охранника:
– К Аде Федоровне можно пройти?
Когда-то Ада Федоровна была директором, но директор ли она сейчас, и вообще работает ли она здесь, Наташа не знала.
– Проходите, – равнодушно бросил охранник, а когда она рванулась вверх по лестнице, остановил ее:
– Раздеться нужно.
– Извините, – Наташа стянула куртку и засунула ее в сумку, к счастью, довольно большую.
Взлетела на второй этаж, почти сразу нашла дверь с табличкой «2 Б» и остановилась, не зная, что делать дальше.
– Кого вы ищете? – раздался над ухом строгий женский голос, и Наташа испуганно отпрянула от классной двери, понимая, что сейчас ее просто выгонят, потому что посторонних в школу не пускали даже тогда, когда она сама здесь училась.