– Тсс… – Люба приложила палец к губам. – Пойдем, прогуляемся?
В тот день она хотела поговорить с сестрой по душам. Выговориться. Рассказать о том, как Вадим дурно относится к ней, что совсем к ней остыл, что они уже давно не спят вместе. Что она постепенно превращается в домашнее животное. Еще хотела рассказать свою тайну: что у нее появилась потребность рисовать. Что, засыпая, она видит краски, холсты, кисти… Что это какой-то прямо зуд и она не знает, что со всеми этими чувствами делать. Она боится, что стоит ей только разложить краски и начать рисовать, как Вадим будет смеяться над ней, она уже словно заранее знала, что он скажет ей, увидев ее первые художнические опыты: «Ты, Любаша, хочешь быть похожей на свою сестру? Ее лавры не дают тебе покоя? Хочешь попробовать себя в живописи?» Его хохот стоял у нее в ушах, и это при том, что она сама себе все это нафантазировала.
Но душевной беседы с Валей не получилось. Эта банковская карта все испортила. Если бы Люба начала свой откровенный разговор, то Валя могла бы это воспринять как желание своими откровениями отблагодарить Валю за щедрый подарок.
Как же она потом жалела об этом! Останься она подольше, и Валя была бы жива! И та скотина, которая напала на нее и удушила, просто не посмела бы подойти к ней.
Получается, что Валю убили ее же деньги!
– Ну что, Валечка, мне пора. Спасибо тебе большое!
– Что ты будешь с ними делать? – Она все же задала этот вопрос.
– Мне надо подумать.
– Хорошо, думай. Если хочешь, можем встретиться завтра где-то в обед, в нашем кафе, ты знаешь… Пообедаем, поговорим. Мне кажется, что тебе не хватает сил сделать то, к чему ты, в принципе, уже готова…
Это она о разводе!
И потом вдруг сказала неожиданно:
– Знаешь, я Алика уже не люблю… Все прошло тогда, давно… Я живу с ним, но чувствую, что обманываю его, понимаешь? Я хочу вернуться в Германию. У меня там осталось много незаконченных вещей, мне там было интересно, а еще я чувствовала себя там защищенной.
– А как же Алик? Ты скажешь ему об этом?
– Конечно, скажу. Люба, я бы хотела и тебя забрать с собой. Вот тогда я была бы совершенно спокойна и счастлива.
Так вот почему она завела этот разговор о возможном расставании Любы с Вадимом.
Что ж, это был бы идеальный вариант.
– У меня есть знакомые, они, не бесплатно, конечно, устроили бы вам развод, за один день!
Ну, вот она и сказала все открытым текстом!
– А я думала, что ты выйдешь замуж за Алика, – Люба цеплялась за любую тему, чтобы только не давать пока ответ сестре. Она была еще не готова к разводу и испытывала стыд за свою нерешительность.
– Если я когда-нибудь и выйду еще раз замуж, то только за Густава. Я не люблю его, это так, но он замечательный человек и влюблен в меня… Он сделает меня счастливой, я это чувствую…
– За Валенштайма?
– Да.
Люба не скрывала своего удивления. Кто бы мог подумать, что Валентина, так любившая своего мужа, Фридриха, и так скорбевшая по поводу его смерти, готова выйти замуж за его брата. Почему? Здесь было над чем подумать. Быть может, дело в желании быть защищенной? Пытаясь построить свои отношения с Гинером и разочаровавшись в нем, разобравшись в своих чувствах и поняв, что она его больше не любит, но понимая, однако, что ей нужен мужчина, нужна семья, Валентина выбирает среди нелюбимых, но надежных и достойных людей мужчину, похожего на Фридриха – Густава?
Что ж, вот какие решения принимает женщина, когда включает мозги.
Еще Люба подумала, что о Густаве Валя сказала ей не просто так, а намеренно, чтобы та, быть может, тоже включила свой рассудок и перестала жить чувствами и ложными привязанностями, а подумала немного о себе? О своем будущем?
Кто знает, если она, к примеру, разведется с Вадимом и уедет с Валей в Германию, может, там она встретит хорошего человека, который будет ее любить так, как эти Валенштаймы полюбили Валю? А если даже и не встретит, то все равно не будет чувствовать себя одиноко, поскольку рядом будет родная сестра. Любящая сестра. И заживет Люба новой, обеспеченной жизнью, да только спать будет спокойно, не думая о долгах. Валя поселит ее у себя или купит квартиру, дом…
Может, так бы все и случилось, если бы Валю не убили.
…Люба поблагодарила сестру, даже не спросив, сколько же денег на карте, сказала, что завтра они созвонятся, чтобы поточнее договориться о встрече, и, поцеловав сестру на прощание (от нее пахло дымом костра и травами, а еще жизнью, солнцем, ароматами осени!!!), быстрым шагом пошла прочь, к своей машине, спрятанной в кустах, в нескольких метрах от шоссе.
Ей почему-то хотелось плакать. От жалости к себе, от досады на то, что встреча с мужем не принесет ей счастья, что она будет находиться в постоянном напряжении рядом с ним, что будет вновь и вновь выслушивать какие-то его грубости, гадости и нелепости.
Ей перехотелось вот так сразу возвращаться домой.
Дойдя до машины, она достала из багажника плед, расстелила на траве, села и неожиданно для себя разрыдалась!
Как же она презирала себя за свое бессилие перед Вадимом! За свою нерешительность и неспособность постоять за себя, за то, что за время брака она позволила смешать себя с грязью, что позволила так использовать себя и Валю.
Ей вдруг показалось, что эта поляна, освещенная солнцем, этот пейзаж с долгим полем и качающимися на ветру осенними розово-желтыми цветами, звук Валиного голоса, еще звучащий в ней, – все это должно наполнить Любу внутренней силой, которая позволит ей прямо сегодня, вернувшись домой, всерьез поговорить с мужем и объявить ему о своем решении развестись.
Она не помнила, сколько времени проплакала, устроившись на полянке, на пледе, пока тишину солнечного и ветреного осеннего дня не прорезал окрик: «Валя!!!»
Это кричал Гинер. Словно проснувшись, он не нашел рядом свою любимую. Крики участились, только теперь изменилась интонация. Если прежде его окрики были вопросительными, удивленными, то потом – истерично-требовательными и даже раздраженными. Он долго звал, кричал, голос его то приближался совсем близко к Любе, то затихал, как если бы он ушел далеко, спустился к самому озеру. Под конец он охрип, и его крики стали больше походить на стоны. К его голосу присоединились и другие голоса, люди звали Валентину.
Люба поднялась на пригорок и увидела такую картину. По берегу разбрелись люди, разными голосами зовущие Валю. Среди них – Гинер.
Люба бросилась к озеру, но потом остановилась. Она вдруг услышала Валин голос, словно откуда-то сверху: включи мозги!
Люба подняла голову и увидела прозрачное, бездонное голубое небо. И оттуда, откуда-то сверху на нее упало почти осязаемое сознание того, что случилось что-то страшное. Не то что Валя заболела, а самое страшное: ее не стало.