– В пять или в начале шестого. Спектакль в семь начинался, мы только-только успели – дорога вся забита.

Страшилин кивнул.

– Соседа, Уфимцева, хорошо знали?

– Нет. Мы позже приехали, дом купили у прошлого владельца. А старик жил уже здесь. Я слышала, у него сын – дипломат высокопоставленный, это его дом.

– Сын приезжал?

– Ни разу его не видела.

– Что, Уфимцев жил совсем один?

– Да.

– Ни родственников, ни знакомых?

– Его соседка навещала – пожилая дама из дома напротив. Но редко.

– С вами он общался?

– Здоровались на улице. У нас участок, дальше его участок – не кричать же через забор.

– А вчера вечером вы ничего подозрительного не видели перед отъездом?

– Подозрительного – нет.

– А не подозрительного? – спросил Страшилин.

– Простите, у нас тут в поселке живут уважаемые люди, и мне бы не хотелось, чтобы меня неправильно поняли. Что я сплетни распускаю или какие-то домыслы глупые.

– Человек убит. – Страшилин оглядел блондинку Балашову. – От подозрений, домыслов и сплетен теперь все равно не убережешься. Так что было вчера? Почему вы так поспешно улизнули в Москву?

– Да не поспешно, что вы в самом деле? Вот билеты! – Балашова вспыхнула и потрясла вечерней сумочкой, схваченной с кресла. – Наведите справки, когда я их через агентство заказала – за две недели до спектакля! А вчера где-то в пять часов я сама видела – к старику приходил какой-то человек.

– Какой человек?

– Не знаю. Вроде тоже пожилой. Зеленая куртка болоньевая и серая кепка. Старик! Я гараж открывала – там у нас такой угол косой, хорошо просматриваются оба участка – нет деревьев. И я видела их обоих во дворе.

– Старик в зеленой куртке и серой кепке?

– Да. Они потом пошли в дом.

– Ссорились, спорили?

– Нет, тихо все было.

– Старика этого знаете?

– Нет. Первый раз видела.

– Какой он – высокий, маленький, толстый, худой?..

– Такой же, как и Илья Ильич. Тщедушный старик. Да, одежда такая… в общем неважная на нем. Илья Ильич всегда аккуратно одевался, щеголем до самой старости. А этот бедный старичок.

– Так, ладно. Теперь позовите, пожалуйста, вашу няньку.

– Равшана, поди сюда! – крикнула Балашова.

Из кухни вышла молодая смуглая женщина в переднике.

– Она по-русски не очень, – предупредила Балашова.

– Вчера вы с детьми тут одна остались? – спросил Страшилин.

– Да, да, – няня закивала.

– И что?

– В девять.

– Она детей укладывает в девять, у них режим.

– Вы что-нибудь видели?

– Темно, – няня развела руками.

– Вы имеете в виду – свет погас?

Катя насторожилась. А это что-то новенькое – про свет.

Няня закивала.

– Я спать тоже, – сказала она, – и утром тоже света нет долго.

– Я так поняла, что вчера вечером погас свет в поселке, – объяснила Балашова. – У нас в некоторых домах сауны, джакузи, нагреватели мощные, а линия одна. Как вечером народ приезжает, врубает все сразу, вот иногда щит и не контачит. Правда, когда я сейчас вернулась из Москвы, свет уже дали.

– Совершенно верно, – согласился Страшилин. – Что ж, спасибо вам за помощь следствию.

– Скажите, а кто его убил? Воры? – тревожно спросила Балашова. – Я тут целый день одна в доме с нянькой, с детьми… Поневоле станет страшно. Или его этот убил, кого я видела вчера?

– Мы его найдем, – пообещал Страшилин. – Балет-то вам с мужем понравился?

– «Сон в летнюю ночь». Замысловато. Мне понравился, а муж, простите, зевал.

– Вот так и случается в жизни, что самые интересные события мы порой пропускаем.

– Интересные события? – Балашова нахмурилась.

– Убийство соседа.

Кате показалось, что Страшилин пояснил это свидетельнице довольно цинично.

Глава 9
Следы

Катя не задавала никаких вопросов. Она и не надеялась, что Страшилин станет подробно объяснять ей все – не тот, кажется, человек.

Она просто молча слушала и не строила пока ни версий, ни выводов. Слишком мало информации.

Когда шли обратно к коттеджу, Страшилин разговаривал с участковым. Тот объяснял: в поселке немало пожилых. Дети работают в столице, а в коттеджах живут их «дедки и бабки», некоторые с прислугой, с сиделками. Пенсионеры в основном сидят на своих участках, но многие гуляют – до речки и обратно, до магазина и обратно. Это такой традиционный моцион. Магазин местный – вообще магнит притяжения. Многим старикам там и не надо-то ничего, дети, родственники все на машинах привозят. Но поход в магазин – это как лекарство от постылой загородной скуки – делать-то в поселке особо нечего. Вот «стародежь» и бредет в центр поселка – там магазин, там поселковая администрация, там сплетни, новости, встречи, разговоры.

Насчет пожилого мужчины в зеленой куртке и серой кепке надо поспрашивать именно там. Туда также любят приходить и отдыхающие из муниципального санатория для пожилых и ветеранов «Соловьево». Среди отдыхающих поискать тоже стоит.

Участковый распрощался со Страшилиным у калитки и вместе с сотрудниками ОВД отправился на поиск незнакомца. А Страшилин даже в дом не стал входить – вызвал эксперта-криминалиста. Сиваков уже уехал, и в доме остались лишь его подчиненные.

Эксперт, молодой, чрезвычайно деловитый, вышел на крыльцо покурить. Страшилин протянул ему свою пачку сигарет. Они закурили оба. Страшилин выпустил дым колечками.

На смирную Катю он, кажется, вообще не обращал внимания. Ан нет, поглядывал.

– Прошу прощения, сигарету?

– Нет, спасибо, я не курю, – сказала Катя.

– Я дважды бросал, неудачно, – сообщил Страшилин и повернулся к эксперту. – Что у нас со следами?

– Два фрагмента, особо на этом не разбежишься.

– Идентичные?

– Нет, разные, – сказал эксперт. – По крайней мере, тут в доме помимо хозяина побывало еще два человека.

– Мужчина и…

– Нет. Мужских следов мы не нашли. Оба фрагмента следов женских, – сказал эксперт. – Передняя часть – носок. Все признаки указывают на то, что это женская обувь.

– То есть две женщины приходили к Уфимцеву? – переспросил Страшилин.

– Именно.

– Ну, одну-то из них мы, возможно, знаем.