Дадли молчал.
— Ну? Я жду, сэр! — Чинганчгук любовно погладил «большую собаку». — Не стесняйтесь.
Дадли поморщился.
— Слушай, парень, — медленно и с трудом заговорил он, — мы тут немного погорячились, но это еще не значит, что я к тебе плохо отношусь…
— Конечно, мы немного погорячились, — оборвал Дадли Чинганчгук. — Я убегал, а вы меня догоняли. Интересно, зачем?.. Вы хотели мне сказать, что относитесь ко мне как к родному сыну?
Дадли проворчал в ответ что-то не очень вразумительное. Все слова, которые еще совсем недавно буквально распирали мозги полковника, вдруг куда-то исчезли, а вместо них, как дыра в старом заборе, чернела самая обыкновенная тоска.
— Ну что ж, — Чинганчгук задумчиво потер стволом кольта кончик носа — Мне кажется, сэр, что сейчас вы не склонны говорить о моих недостатках. Хорошо, тогда давайте поговорим о ваших. Что вы можете сказать о себе, полковник? Вы хороший человек?
— Ну… Я думаю… — нерешительно и тихо сказал полковник. — Я думаю, что да…
— Вот видите, вы не уверены. Но у вас, как и любого другого человека, наверняка есть недостатки. Я бы хотел услышать несколько слов о них. Кстати, подойдите поближе и станьте немного левее, так мне будет лучше видно ваше лицо. Я не люблю, когда мне врут в глаза, сэр. Вот так… Спасибо. Теперь если кто-то из ваших солдат вздумает пристрелить меня, для начала ему придется потренироваться на вас. Итак, я вас слушаю, сэр!
Полковник молчал.
Лейтенант Джонс грыз кулак и не сводил глаз с валуна, из-за которого виднелись плечо и голова индейца. Из массы самых разнообразных идей он никак не мог выбрать одну нужную, то есть ту, которая при должном казенном оформлении рисовала бы гибель полковника в наиболее героических, а возможно даже трагических, красках.
Чинганчгук перехватил внимательный взгляд лейтенанта Джонса устремленный на спину Дадли и поймал себя на мысли, что он ни за что на свете не пожелал, что бы кто-нибудь вот так же смотрел ему в затылок. Гораздо более безопасным было бы наступить босой ногой на клубок гремучих змей.
Пауза явно затянулась. Чинганчгук притворно вздохнул.
— Итак, сэр, как я понимаю, вы отказываетесь говорить?
Дадли хотел утвердительно кивнуть, но не смог сделать даже этого. Он с трудом поднял руку и дрожащими пальцами расстегнул верхнюю пуговицу мундира. Пот градом катил по его бледному лицу.
В глазах лейтенанта Джонса наконец-то блеснуло осмысленное выражение.
«К черту все! — подумал он. — Чего я боюсь, безоружного полковника или индейца, у которого остался только один патрон?!»
Лейтенант вытер рукавом вспотевший лоб. Легкое движение лейтенанта не ускользнуло от внимания Чинганчгука. Увидев округлившиеся и неподвижные глаза Джойса, индеец быстро сказал:
— Полковник, станьте, пожалуйста, чуть левее.
Пока Дадли осмысливал команду, лейтенант Джонс отложил в сторону кольт и взял винчестер у ближайшего солдата. Большой Змей выругался, повторить команду уже не было времени и он метнулся вправо. Грохнуло два выстрела. Джонс в сердцах сплюнул и ударил левой ладонью по земле. Стрелять в третий раз не было смысла — Чинганчгук уже находился на одной линии с Дадли.
Индеец присел на землю и, не отрывая взгляда от побледневшего до синевы полковника, осторожно ощупал свободной рукой правую пятку. Джонс все-таки попал в него — вторая пуля ударилась в валун примерно в метре от него и острый как бритва осколок камня, немного попортил то место на ноге индейца, которое мечтал поджарить Дадли.
Полковник оглянулся и посмотрел на Джонса. К искреннему удивлению солдат и самого Джонса в его взгляде не было гнева, скорее там была только рассеянность.
— Кто стрелял? — тихо спросил он.
Лейтенант отбросил винчестер в сторону и громко выругался.
— Кто стрелял? — уже громче повторил Дадли.
— Ну, я!..
— Вы, Джонс? Зачем?
— Я хотел пристрелить грязного индейца.
Лицо полковника передернула судорога.
— Разве вы не слышали моего приказа? — Дадли говорил тихо, но старые солдаты уже достаточно хорошо изучившие его характер знали, что это было даже не затишьем перед бурей, а скорее легким шорохом кладбищенского ветра перед Страшным судом.
— Я хотел спасти вас, сэр.
— Спасти?
— Да, черт побери!
— Вопреки моему приказу? Кто из нас командир, Джонс, вы или я?
— Перестаньте нести чушь, полковник. Какой вы командир? Сейчас вы в плену, а пленный не может отдавать приказы.
— Та-а-ак…Значит я в плену, — в голосе полковника послышались первые громовые раскаты, а на щеках выступили еще очень осторожные, как тучи на горизонте во время засухи, красные пятна. — А почему ты так решил сукин ты сын?
Лейтенант Джонс презрительно скривился.
— Потому что именно такое решение мне подсказывает здравый смысл. А если это не так, то почему вы не вытащите из своей кобуры кольт и не пристрелите этого краснорожего?
— Краснокожего, — поправил Чинганчгук.
— А какая к чертям разница! — взорвался лейтенант Джонс. — Слушайте, полковник, вы не хотите, что бы стрелял я? Тогда стреляйте сами! И если вам суждено умереть, то умрите с честью.
— Боже милостивый! И ты еще говоришь мне о чести, подлец?! — взревел Дадли.
— А почему бы и нет, если вы сами о ней забыли?
— Клянусь стаканчиком виски на крышке гроба моей матушки, — тихо прошептал рядовой Бредли на ухо сержанту Сноку, — оказывается, наш лейтенант не такой уж простецкий малый за которого он так старательно себя выдавал. При случае он может постоять за себя.
Сержант Снок скептически улыбнулся.
— Может быть это и так, Малыш, — прошептал он в ответ. — Но не хотел бы быть на месте лейтенанта Джонса, если полковник вернется в форт живым. Белые медведи и Аляска это еще не самое худший вариант карьеры.
— А кто тебе сказал, что полковник вернется живым? — Малыш Бредли хитро подмигнул. — В данный момент я не поставил бы и гроша за этот вариант.
— Ты уверен?
— Конечно. Если певец взял первую ноту, значит, он надеется довести всю арию до конца. Но нам с тобой не будет от этого хуже.
Впереди снова послышалось утробное, чем-то напоминающее раскаты грома, рычание полковника. Оба солдата прервав свой разговор, устремили взгляды на Дадли.
— Безмозглый прохвост!.. Паразит!.. Убийца!.. — к Дадли вернулся его обычный здоровый — то есть ярко красный — цвет лица и прежняя зычность голоса. — Изверг!.. Индейский прихвостень!..
— Полковник, идите вы к черту, — огрызнулся Джонс.
Он бросил выразительный взгляд на лица солдат и, словно призывал их в свидетели, громко крикнул: