— Я повторяю еще раз, полковник, я только хотел спасти вас!
Кое-кто из солдат понимающе кивнул в ответ.
— Ты… Спасти?! — полковник задохнулся от охватившей его ярости. — Да ты не лейтенант американской армии, негодяй! Ты Верная Рука — друг индейца!
— Что ж может быть, но я не обладаю индейским терпением.
— Ты снова хочешь выстрелить в меня, каторжник?!
— Разумеется, не в вас. Я хочу выстрелить в индейца. И не моя вина, если он выстрелит в ответ.
— Если ты сделаешь это, ты станешь убийцей и пойдешь под трибунал!
— Вы уверены? — Джонс отбросил барабан кольта в сторону и вытряхнул на землю отстрелянные гильзы. — А вот я думаю, что солдаты засвидетельствуют, что я хотел спасти вас.
— От кого дьявол тебя задери?!
Лейтенант Джонс пожал плечами и вытащил из подсумка горсть патронов.
— От кого? Может быть от самого себя.
Чинганчгук закончил перевязывать пятку и поднял голову.
— Полковник, — окликнул он Дадли. — По-моему вам лучше подойти ко мне ближе. Тогда Джонс вряд ли посмеет выстрелить.
Раскрасневшийся Дадли обернулся и смерил индейца презрительным взглядом.
— Ты смеешь давать мне советы?!
— Не горячитесь, полковник. Джонс может промахнуться, а вот я нет. — Большой Змей осторожно поставил ногу на землю и медленно встал. Боль в пятке была, но не большая. При желании с такой травмой можно было бы отмахать за день добрые пятьдесят миль. — И неужели вы не понимаете, что сейчас я ваш единственный союзник? А вы мой последний шанс и я искренне хочу, что бы вы протянули как можно дольше.
За спиной Дадли сухо щелкнул взведенный курок. Полковник вздрогнул и бросился к индейцу. Лейтенант поднял кольт. Толстая спина полковника, туго обтянутая мундиром, нелепо подпрыгивала на мушке, почти полностью заслоняя собой индейца. Джонс улыбнулся и дважды нажал на спусковой крючок.
Первая пуля сбила с Дадли фуражку, вторая сорвала погон. Ругаясь на чем свет стоит, Дадли подбежал к индейцу и, споткнувшись на последнем шаге, тяжело повис у него на плечах. Чинганчгук ободряюще улыбнулся и похлопал его по спине.
— Все хорошо, полковник. Мы еще живы.
Дадли с трудом восстановил равновесие. Не обратив на приветствие Большого Змея ни малейшего внимания, полковник повернулся к нему спиной. Те слова, с которыми он обратился к лейтенанту Джонсу хотя и имели некоторое отношение к языку автора «Гамлета», тем не менее, почти наверняка не были ему знакомы, за редким исключением вроде «мама» и «пошел». Что касается самого Джонса, то гнев Дадли его нисколько не смутил. Лейтенант молча рассматривал свой кольт и чему-то загадочно улыбался.
— Полковник, возьмите себя в руки, вы еще не на свободе, — Чинганчгук слегка толкнул в спину Дадли стволом «большой собаки». — Вы что не видите, что ваши призывы к совести офицера абсолютно не действуют на Джонса?
Дадли замолчал и скользнул взглядом по лицу индейца. Оно было совершено спокойным. В глазах Дадли вспыхнули прежние искорки недоброжелательства.
— Ты радуешься… Индеец?
— Полковник, вы задаете столь много вопросов, что на них не смогла бы ответить и учительница женской гимназии в местной резервации.
Грохнул очередной выстрел. Тяжелая 12-ти миллиметровая пуля кольта прошла между ног Дадли, несколько раз срикошетировала о валуны за спиной индейца и, вернувшись в почти прямо противоположенном направлении, лишила полковника второго погона. Услышав над головой свист своей собственной пули, лейтенант Джонс хмыкнул и на всякий случай прилег.
Дадли хотел присесть, но в его спину тут же снова уперся ствол «большой собаки». Полковник вытер пот и расстегнул очередную пуговицу на мундире.
— Послушай… Как тебя там? — полковник облизнул пересохшие губы — Чингисхан, что ли?
Индеец улыбнулся.
— Называйте меня Большой Змей, полковник. Так вам будет проще выговорить.
— Хорошо, Змея…
— Змей, с вашего разрешения.
— Да, Змей. Ты не считаешь, что нам лучше лечь?
— Если мы ляжем, сэр, нас могут неправильно понять.
— Ты о чем, дьявол тебя задери?!
— Пока мы стоим, ваши солдаты видят, что вы живы и нам обоим ничего не грозит, — терпеливо объяснил Чинганчгук. — А как только мы исчезнем из вида, у лейтенанта Джонса появится отличный шанс для интриги.
— Если солдаты уйдут, ты отпустишь меня?
— Разумеется.
— Ты даешь слово?
— Я могу вам подарить не одно, а целых десять слов. Но боюсь, что даже если бы их было в сто раз больше, вам не все равно оставалось бы ничего другого, как просто довериться мне.
— Довериться индейцу? То есть я хотел сказать поверить Змее?
— Змею, при чем Большому, полковник. Кстати по моим наблюдениям вера — весьма не лишняя вещь на свете. Как говаривал святой отец Лаврентий иногда она способна творить чудеса гораздо большие, чем простая искра в бочке с порохом. А теперь будьте так любезны, пожалуйста, вытащите из кобуры свой кольт и попробуйте пристрелить лейтенанта Джонса. Он, кажется, опять в вас целится.
Дадли передернуло.
— Я не имею права стрелять в офицера армии США!
— А он в вас?
Полковник пошевелил пальцами правой руки и вытер их о штанину. Чинганчгук увидел, как напряглась и сразу же ослабела под туго натянутым мундиром лопатка Дадли.
Внизу грохнул еще один выстрел. Пуля ударилась о землю в нескольких сантиметрах от ноги Чинганчгука. С десяток мелких и острых как иголки камня ужалили босые ноги индейца. Большой Змей молча покосился на полковника. Тот о чем-то сосредоточенно думал. Спешить полковник кажется не собирался — он был в сапогах.
Чинганчгук слегка подтолкнул Дадли стволом «большой собаки».
— Вы что уснули? Мы стоим как две мишени! А если мы ляжем, Джонс тут же обвинит меня в попытке изнасилования офицера США. Стреляйте же в ответ, черт вас побери!
— Я хочу спросить… — голос полковника зазвучал странно глухо. — Там, в форте… Ты был с моей Джойс?
Морщинистая щека полковника маячила возле самого носа индейца и на ней мелко пульсировала синяя, старческая жилка…
Лейтенант Джонс прицелился еще раз. Его физиономия буквально светилась от азарта бильярдного игрока старающегося положить в лузу последний шар.
— Перестаньте, лейтенант! — окликнул его сержант Снок.
Лейтенант нехотя взглянул на него.
— Что тебе, сержант? — грубо спросил он. — Ты понимаешь, что делаешь замечание офицеру?
— Во имя Господа Бога… — начал было сержант.
— Заткнись!