— Молодежь сейчас книг не читает. У них на уме один Ентернет… Самые читающие люди — это бомжи, — немного подумав, добавил он: — Семеныч, дай чего почитать?
— Бери, — великодушно позволил суровый старик в капитанской фуражке.
— Я ерунду не возьму. Давай мне «Двух капитанов», — сказал бродяга. — Перечту, пожалуй, опять. — Он нагнулся и поднял с полиэтилена потрепанный фолиант, лежащий рядом с «Откровениями секретарши».
Суровый старик усмехнулся:
— Ты ее берешь в пятый раз. Тебе, Арчибальд, нужно очень постараться, чтобы получить от нее удовольствие. Или ты не дочитывал?
— Не дочитывал, — проворчал Арчибальд.
— Как сам-то? Жить можно? — со своей высоты твердым голосом осведомился капитанский старик.
— Сегодня да. Трансформатор продал. Так что без крыши над головой не останусь.
— А где вы ночуете? — поинтересовался Павел у Арчибальда.
— Еде, где… На Ярике, где…
— А это что такое? Ярик, это где? — не унимался Крючков.
— На Ярославском вокзале в теплом зале. За пятьдесят рублей заночевать можно. Деньги есть — живешь. Нет… — Арчибальд фыркнул: — Главное, не оказаться на трубе. Оттуда нормальным уже никогда не воротишься.
— На какой трубе?
— На трубе, — помолчав, произнес Арчибальд, ничего не добавил, решительно развернулся и, держа книгу под мышкой, направился в сторону станции. Павел заметил, что на спине его куртки было выведено крупными буквами W.A.S.P. Изо рта у бездомного валил пар. Арчибальд что-то недовольно проворчал. Похоже, в его голове всплыли не слишком веселые воспоминания.
— Вась! Вась, епхррр..! — раздался пронзительный визг. — Смотри, плащик, прям для тебя. Иди сюда, епхррр…
Павел обернулся. Перед ним красовалась вставшая на задние лапки хавронья. Одутловатые серые щеки подпирали маленькие, как спичечные головки, глаза. Она кичливо задирала свой небольшой толстенький носик, затягивалась сигареткой, обдавая Крючкова струей ужасно вонючего дыма.
— Почем? — по-деловому нахмурившись, просипела она и указала на плащ.
— Четыре тысячи, — устало проговорил Павел.
— Ты че!
К опухшей даме присоединился молодой человек, представлявший собой архетипичного гопника. На его угреватом лице нарисовалось злобное недоумение:
— Кавалер, ты слышь… Это… За триста не хочешь?
— Заткнись, — осадила подруга. — Померь лучше.
Молодой человек стянул с себя черный пуховик, передал его своей даме. Многозначительно прочитав на подкладке плаща «Кельвин Кляйн», он развернулся спиной и запихнул в рукава руки.
— Сидит как влитой, — удовлетворенно сообщил он, после чего выгнул грудь колесом, крикнул: — Хайль Гитлер! — и придурковато осклабился.
Дама выругалась.
— Давай за пятьсот? — предложила она.
Павел замотал головой и потребовал вернуть вещь обратно.
Молодой человек неторопливо снял плащ. Было видно, что вещица ему очень понравилась.
Утомительный торг продолжался еще с полчаса. Парочка удалялась сначала за пивом, потом за чебуреками, возвращаясь с очередным предложением.
— Хррр… с ним, еще двести добавлю, — говорила дама. Наконец Павел сдался и продал плащ за полторы тысячи.
Вслед за плащом ушли часы Seiko. Их приобрел за тысячу рублей мужчина в кашемировом пальто и кожаной шляпе, который очень ругался, когда, уходя, наступил в лужу и промочил свои казаки с декоративными шпорами. Крючков простоял под мостом до темноты, но ботинки так и не продал.
Подкрались ранние сумерки. На небе вспыхнул закатный пожар. В мусорном контейнере образовалась куча нераспроданного тряпья. Теперь там, на фоне багрового зарева, медленно и неуклюже двигались черные силуэты людей, выискивавших, что натянуть на себя или выложить завтра перед собой на полиэтилене. В свете закатного зарева казалось — не люди они, а неторопливые демоны.
В тот жуткий вечер ураганные порывы ветра гнули деревья и сотрясали окна. Буря длилась около часа. Внезапно стало как-то по-особому тихо. Только тоскливо завыла собака в квартире наверху.
Крючков прятался в своей комнате. Он лежал на старом продавленном диване с книгой Фенимора Купера в руках, ворочался с боку на бок, стараясь придать удобное положение телу. Павел хотел расслабиться, но его вновь и вновь одолевала тревога. Прочитанные строчки не оставляли в памяти и следа. Лезли мысли о завтрашнем дне. Не давала покоя забота. Весь капитал Павла составлял пять тысяч рублей. Деньги расходовались. Нужно было платить за проживание, питание, проезд. Он не знал, как улучшить свое финансовое состояние. И на счастливый случай рассчитывать было нечего.
Из-за двери до Крючкова доносились чуть различимые звуки. Сначала фальшивое пение Арнольда Валерьяновича. Потом протяжный визг передвигаемого по полу шкафа, журчание переливаемой из одной емкости в другую жидкости. Несколько раз хлопнула дверь холодильника. Потом все затихло. Через какое-то время на кухне кукушка объявила полночь.
Вдруг погас свет.
— Что случилось? — крикнул Крючков.
В ответ раздался душераздирающий вопль. Загремела опрокидываемая мебель. Кто-то бешено колотил в его дверь.
— Пусти! Пусти! — истошно заорал чей-то незнакомый голос. Павел почувствовал, как ужас холодной спиралью оплел позвоночник. Он вскочил с дивана, подлетел к двери и отпер замок. Кто-то ввалился в его покрытую сумраком комнату.
— Закройте быстрее! В нижнем ящике письменного стола лежат свечи, — заплетающимся языком быстро затараторил Арнольд Валерьянович.
Крючков нащупал письменный стол, залез в нужный ящик. Через мгновение комнату озарил огонек спички. Крючков зажег свечку и увидел: в углу, сжав руки, стоял хозяин квартиры. Он прерывисто и тяжело дышал.
— Вас укусила змея?! — воскликнул Крючков.
— Это гюрза ужалила мега в руку и ногу, — дрожащим голосом ответил Арнольд Валерьянович. Он припал губами к ранке на правом запястье и сделал попытку отсосать яд. Но тут же закашлялся. Его вырвало.
Крючков схватил мобильный телефон и стал набирать номер скорой помощи.
— Линия перегружена, пожалуйста, ждите, — послышалось в трубке.
— Мне нужен «антигюрзин». Принесите из холодильника. Тридцатидневный раствор крови дикой кобылы. Только его не хватит! Господи, зачем я продал китайцам противозмеиную сыворотку?! — воскликнул Арнольд Валерьянович.
Вспыхнул электрический свет. Укушенный с трудом объяснил, где взять склянку со специальной отметиной и шприцы.
— Но по квартире ползает ядовитая змея! — завопил Крючков.
— Это коварная гробовая змея. Она впилась в мою руку, прокусив себе челюсть, — шептал Арнольд Валерьянович. — Не подходи к ней близко. Она может атаковать.