— Вы видите, я в курсе дел. Кто же я, по-вашему?
— Да кто угодно. Начиная конкурентами и кончая правоохранительными органами. Я не могу быть уверенной в том, что вы именно тот, за которого себя выдаете. Василий, я не поеду с вами ни по своей, ни по вашей воле и не буду вам отвечать. Так и передайте тем, от кого вы сюда явились.
— Ну и дела! — огорчился он. — Все эти вопросы мы обсуждали с Олегом и пришли к мнению, что ответить на них без вас невозможно. Жить с Серовым как жили, думаю, уже не придется, а что теперь делать — неясно. Чем скорее мы определим свою линию, тем для нас лучше. Поэтому я и прилетел за вами, тихоходами, в Тарасов. Не с Серовым же нам разговаривать. Для «Альянса» и «Литера» время переговоров вышло. Что вы на меня так смотрите?
Да, смотрела я на него и слушала его по-детски наивные объяснения их самарской нетерпеливости. Несерьезной, надо сказать, нетерпеливости. И вспоминала, как ловко скрылись «Москвич» и «Мазда», передав нас этому вот «Феррари», когда ясно стало, на какую из загородных дорог мы выбираемся. «Феррари», пожалуйста, вот он, вместе с наездниками. Теперь позвольте узнать, где остальные? Остались в Тарасове. Зачем? О-ой, нет!..
— Нет, Василий. В Самару мы поедем на своей телеге.
— Да?
Он достал пачку «Явы», вытянул из нее сигарету и, спохватившись, протянул пачку мне.
Я проявила строптивость и в этой малости. Отказалась.
— Ладно, нет так нет. Чешите на своей телеге. Не связывать же вас в самом деле.
Попробовал бы! Из этого серенького октябрьского дня устроила бы я ему варфоломеевскую ночь. На поле чудес. В стране дураков. Не будь я Багирой!
— Ну что, Базилио, едете? — прокричал издалека Борис, завидев, что мы возвращаемся.
Они с Сержем, как добрые приятели, сидели на низком покатом капоте малиновой зверюги и покуривали в свое удовольствие.
— Не едем.
— Что так?
— А когда это Алиса соглашалась с Базилио?
Ничего не понял Борис, даже рот от недоумения разинул.
— Какая Алиса?
— Садись за руль, Буратино, я тебе все по дороге расскажу.
«Феррари» взревел, протяжно взвыл на прощание сигналом и, присев при старте на задние лапы, унесся в сторону города.
— Куда это они? — донельзя глупо спросил Сергей. — Самара там.
— В Тарасов, — объяснила я мрачно. — Поехали.
Но отчалили мы не сразу — разыскали в переполненном багажнике мобильный телефон, потратив на это уйму времени, дозвонились Николаю Михайловичу и выложили наши новости. Он отвечал поначалу сонно, а когда дошел до него смысл происшедшего — взбодрился, как от крепкого чая, и бархатным голосом вынес нам благодарность в своей обаятельной манере. Я была почти очарована. Сергей и тот светился от удовольствия.
— Ты знаешь, как шефа за глаза называют? — спросил он, когда дорога опять плавно и быстро потекла под колеса. — Павлин! Здорово, да?
— Здорово, — согласилась я, удивившись меткости прозвища. Но, подумав, возразила: — Нет, не совсем здорово. Голосок у Серова — заслушаться можно. А павлин только орет. Орет так, что мороз по коже продирает.
— Это мелочь. Не сказал этот Базилио, — стекло возле Сержа сползло вниз, и он сплюнул в открывшуюся щель, — что самарские в городе делают?
Отвечая, я приняла угрюмый вид.
— Не спрашивала я его об этом. Разве и так непонятно?
Серж помотал головой — нет, мол. Я ему не поверила, но объяснила, не стала куражиться:
— Павлина пасут. И ждут распоряжений, что с ним делать.
— И когда дождутся?
— А когда мы из Самары домой отъедем.
Серж присвистнул, а я добавила кое-что к своему ответу, но про себя, потому что вслух прозвучало бы это чересчур патетично:
«Если отъедем вообще!»
* * *
Самара встретила нас голубым, без единого облачка, небом. Землю сковало морозом. Лужи на обочинах превратились в белесые, тускло блестящие пятна в окружении серых гребней застывшей грязи. Прохожие дышали паром и защищали от холода шеи поднятыми воротниками.
Серега разбудил меня на въезде в город и приказал поскорее приходить в себя, потому что время дорожного безделья кончалось. Я заверила его в своей полнейшей готовности хоть сейчас сесть за стол переговоров любого уровня.
— Тогда куда двигаем? В «Альянс»?
— На фиг нам «Альянс»! К Житкову.
— Эге! — удивился Серж. — Где я его тебе найду?
— А мы позвоним ему и попросим аудиенции. Заодно проверим, так ли уж не терпится ему меня видеть.
— Именно ему?
— Да.
— Держи мобильник.
Я взвесила на ладони трубку мобильного телефона. Кроме Житкова, нужно еще позвонить по номеру, данному мне Громом. Нет, не «кроме», а перво-наперво надо позвонить по этому номеру. Потому что ясно было сказано: «…сразу по прибытии!» Но не при Сергее же звонить.
Мобильник отправился в бардачок.
— Нельзя, Серега. Разговаривать придется из автомата. Давай будем осторожными. Зарегистрируется мобильник в Самаре с первого звонка, а кто знает, не понадобится ли он нам в будущем чистеньким и никому не известным.
— Не понял.
— И не надо, — отсоветовала я. — Не загружайся. Подыщи автомат и останови рядом.
— Сделаем!
Телефон-автомат вскоре был найден.
— Подождешь меня здесь? — ответила я вопросом на его взгляд.
— А то!..
Я чуть не завизжала от радости, услышав в трубке знакомый голос. Куда до него Серову с его бархатным тембром!
— Да? Я слушаю вас.
Узнала я его сразу, но ради приличий решила поступить как надо.
— Позовите, пожалуйста, Андрея.
— Я Андрей. Какого Андрея вам надо?
А того, кто своей вездесущностью с чертом схож или с богом!
— С кем я разговариваю?
Он до неприличия упорно не хотел меня узнавать.
— С Юлией.
— Ю-уленька! А скажите, Юлия, вы знакомы с Киплингом?
Наш старый, проверенный со всех сторон номер. Если я не одна и нахожусь в затруднительном положении, то следует сморозить в ответ что-нибудь несуразное и Суров моментально даст отбой.
— Не столько с ним самим, сколько с героями его произведений. Среди них есть персонаж, особенно мною любимый. Багира из «Маугли».
— Багира! С приездом!
Вот такой сочинился пароль на этот раз. Неподражаемо!
С моим начальником мы разговаривали не более минуты. Он назвал мне перекресток в центре Самары, неподалеку от офиса «Альянса», на котором меня будут ждать целую минуту через каждые три часа начиная от этого. Нужно только появиться там и перейти улицу, все равно какую. Того, кто догонит меня и заговорит, я обязательно узнаю, но не подам вида.