— Проваливай.
Думаю, ему понадобилось не больше минуты, чтобы одеться и выскочить из квартиры. Я закрыл за ним дверь и вернулся в спальню.
Она лежала, вытянувшись на кровати.
— Трахни меня, Стив, — сказала она хрипло. — Он завел меня ужасно. У него такой прекрасный черный пенис.
— Одевайся, — грубо сказал я. — Нам пора.
Внезапно она зарыдала. Она уткнулась лицом в подушку, и это приглушило рыдания.
Я сел рядом, поднял ее голову и положил себе на плечо. Она дрожала.
— Я боюсь, Стив, — прошептала она. — Я так боюсь, что просто с ума схожу. Если мне будет больно, я умру, я это знаю. Я не могу терпеть боль.
— Никто тебе не сделает больно, малышка, — я погладил ее по волосам.
— Я все утро думала только об этом, и, если бы Рауль не пришел, я бы, наверно, выпрыгнула из окна. — Она судорожно вздохнула. — Меня, кажется, сейчас вырвет.
Я поднял ее с кровати, потащил в ванную и поддерживал ей голову, пока ее рвало. Когда рвота прекратилась, Барбару снова стала бить дрожь.
Набросив на нее халат, я крепко прижал ее к себе и держал так, пока она не успокоилась.
— Сейчас пройдет, сейчас все будет в порядке, — бормотала Барбара.
Я посмотрел на нее. На фоне бледной кожи глаза ее казались особенно ясными.
— Прими душ и одевайся, а я пока сварю кофе, — сказал я.
Она остановила меня в дверях ванной комнаты, когда я собрался выйти.
— Ты получил работу, Стив?
Я кивнул.
— Я рада, — сказала она.
Я постоял у двери ванной, пока не услышал шум душа, затем прошел в кухню, нашел электрокофеварку и включил ее в сеть.
* * *
Приемные в больницах одинаковы во всем мире. К тому времени, когда спустился врач, я уже выучил наизусть табличку, висевшую на стене.
ГОЛУБОЙ КРЕСТ
Прием больных по страховому полису
Он вошел в комнату в зеленом хирургическом халате. Обведя взглядом ожидающих пациентов, кивнул мне:
— Зайди ко мне, Стив.
Я последовал за ним и оказался в небольшой комнате со стенами, обшитыми дубовыми панелями. Врач плотно закрыл за собой дверь и повернулся ко мне.
— Можешь не волноваться, Стив. С ней все в порядке.
Я почувствовал, как с души свалился камень.
— И никаких проблем?
— Абсолютно никаких, — подтвердил он, закуривая. — Классический случай, как в учебнике. Ей придется полежать до завтра. Домой она может вернуться утром.
— Можно, я позвоню по твоему телефону?
Он кивнул, и я позвонил Спенсеру Синклеру, как и обещал.
Когда я положил трубку, он вопросительно посмотрел на меня:
— Ее отец?
Я кивнул.
— Она боится его, — сообщил он. — Она вообще боязливая девушка. Похоже, что ты — единственный, кому она верит.
— Ну, — сказал я.
— Чего здесь только не услышишь, — сказал он. — Пентотал развязывает язык. Сначала она призналась, что он на нее действует, как марихуана, потом она сказала, что больше не боится, и добавила, что вообще-то она не боится, только когда накурится марихуаны или когда с тобой.
Я промолчал.
— У меня есть хороший психиатр. Если ты уговоришь ее встретиться с ним, возможно, он сумеет ей помочь.
Я посмотрел на него. Я знал Билла с детства, но сейчас впервые подумал о нем как о враче. «Интересно, — подумал я, — что заставляет каждого, без исключения, врача воображать себя Господом Богом?»
— Единственная причина, почему она, возможно, доверяет мне, — сказал я, — это то, что я никогда не лезу в ее дела и никогда не указываю, что ей надо делать.
— Извини, я думал, что ты ее друг.
— Я и есть ее друг. Именно такими, по-моему, и должны быть друзья — не лезть в чужие дела, не критиковать, не направлять, просто быть рядом.
— Но она совсем ребенок.
— Ей двадцать два года, — возразил я, — и она стала взрослой задолго до того, как я познакомился с ней. Как всякий другой, она имеет право выбирать свой собственный путь.
— Даже если это путь саморазрушения?
— Даже если так. — Мгновение я колебался. — Неужели ты не понимаешь, Билл, что я могу ей помочь, только если она меня об этом попросит? В противном случае я буду похож на всех остальных, кого она знала в своей жизни.
Он помолчал, обдумывая мои слова, затем кивнул.
— Может быть, ты и прав.
— Я могу ее видеть?
— Конечно. Она на втором этаже, в двадцатой палате. Но не задерживайся долго, ей надо отдохнуть.
— Хорошо.
— Кстати, — сказал он, — давай решим некоторые формальные вопросы. Она застрахована в «Голубом Кресте»?
Я засмеялся.
— Не знаю, но не думаю. Пришли чек мне, я его оплачу.
Он тоже рассмеялся.
— Спасибо, Билл, — сказал я и начал подниматься по лестнице.
Казалось, она спала, когда я вошел в полузатемненную комнату. Ее черные волосы обрамляли белое худое лицо, под глазами темнели круги. Я стоял и смотрел на нее.
Она открыла глаза, и на белом лице они казались ярко-голубыми. Барбара нежно протянула мне руку.
— Привет, Стив. Я так рада, что ты ждал меня.
Я взял ее руку, хрупкую и прохладную.
— Я же сказал, что подожду. — Я сел в кресло рядом с кроватью. — Ну, как ты себя чувствуешь?
— Немножко болит, — отозвалась она, — но, вообще-то, ничего. Они мне что-то дали, и я только сейчас начинаю отходить. — Она прижалась губами к моей руке. — Ты думаешь, я смогу после этого опять трахаться? Я имею в виду — после этого.
— Ты хочешь назначить мне свидание? — рассмеялся я. — Думаю, могу найти для тебя время где-то на следующей неделе.
— Стив, я не шучу, — серьезно сказала она.
— Я тоже, — сказал я.
Внезапно я почувствовал на своей руке ее горячие слезы.
— В следующий раз оставлю ребенка, Стив. Я чувствую себя такой опустошенной. Я больше никогда не смогу пройти через это.
Я молчал.
— Ты женишься на мне, Стив? — Ее голос был приглушен подушкой. — Обещаю, что буду тебе хорошей женой.
Я взял в ладони ее лицо и повернул к себе. Ее широко открытые глаза смотрели испуганно.
— Сейчас не время говорить об этом, — нежно сказал я. — Тебе пришлось пройти через нелегкое испытание. Давай поговорим, когда ты поправишься.