Не говоря ни слова, Питер заплатил ему, и они продолжили борьбу. Но сейчас был уже конец августа, а дело не сдвинулась с мертвой точки.
Питер, Джонни и Джо сидели в кабинете, когда туда зашел Уоррен Крейг в сопровождении Шарпа.
Джонни вскочил и протянул руку.
— Привет, Уоррен!
Игнорируя его, тот подошел к Питеру.
— Мистер Кесслер, — начал он.
Питер поднял усталые глаза.
Он не спал всю ночь, пытаясь прикинуть, на сколько им еще хватит денег, и, по его подсчетам, выходило, что ненадолго.
— Слушаю вас, мистер Крейг, — ответил он.
— Мистер Кесслер, либо вы назначаете точный день начала съемок, либо мне придется отказаться от участия в вашем предприятии, — грозно заявил Крейг.
Питер развел руками.
— Да я бы с удовольствием назначил день съемок, мистер Крейг, но что ж я могу поделать? Я сам не знаю, когда мы начнем снимать картину.
— В таком случае, я вынужден буду вас покинуть, — сказал Крейг.
Тут прозвучал тонкий голосок Шарпа.
— Не спеши, Уоррен, ведь это не их вина. Возможно…
Крейг быстро повернулся к Шарпу.
— Возможно что? — В голосе Крейга прозвучали резкие нотки. — Ведь ты же меня и втравил в это. Когда мы подписали договор, начало съемок было назначено на середину июля, а сейчас почти сентябрь. На носу открытие сезона на Бродвее. Если бы ты был нормальным импресарио, то побеспокоился бы прежде всего о том, чтобы найти мне роль в новых пьесах, вместо того, чтобы сидеть здесь и ждать, когда они воплотят в жизнь свою идиотскую идею.
Шарп весь сжался.
— Но, Уоррен… — начал было он, однако, увидя глаза Крейга, осекся.
— Минуточку, минуточку, — проговорил Джонни, воинственно подходя к Крейгу. — Тебе же заплатили за все это время.
— Правильно, — признал Крейг.
— Две тысячи зелененьких каждый месяц — июнь, июль и август, не так ли?
— Да, — ответил Крейг, — но…
— Какое к черту может быть «но»? — закричал Джонни. — Мы согласились заплатить тебе две тысячи за всю картину. Когда же оказалось, что мы не можем вовремя начать, мы договорились платить тебе две тысячи каждый месяц, пока не закончим съемки. Теперь лето на исходе, заканчивается мертвый сезон, а ты собираешься смыться.
— Я не собираюсь смываться, — уже не так уверенно возразил Крейг. — Но мне надо думать о своей карьере. Люди быстро забудут мое имя, если я не стану играть в новых пьесах.
— Ты подписал с нами контракт на съемки и, черт возьми, будешь вынужден придерживаться его! — закричал Джонни, сжимая кулаки.
— Джонни! — резко окрикнул его Питер.
Джонни с удивлением посмотрел на него.
— Какая от этого польза? — сказал Питер, понизив голос. — Да пусть делает что хочет. Ничего уже не выйдет.
— Но мы уже заплатили ему шесть тысяч долларов, — сказал Джонни.
— Мы могли бы заплатить ему и сто тысяч долларов, если бы у нас были деньги, и все равно не продвинуться ни на шаг в съемках. — Он повернулся к Крейгу. — Хорошо, мистер Крейг, я согласен.
Крейг хотел что-то сказать, но передумал. Резко повернувшись на каблуках, он вышел.
— Пойдем, Сэм, — бросил он через плечо.
Шарп замешкался.
— Извини, Джонни, — сказал он мягко. — Это не я придумал. Я, наоборот, старался его отговорить.
Джонни кивнул головой.
— Завтра утром я верну вам комиссионные, что вы заплатили мне.
Джонни удивленно посмотрел на Шарпа. В глазах агента было сочувствие.
— Это делать не обязательно, — сказал он быстро. — Ты честно заработал свои деньги и ни в чем не виноват.
— В договоре было записано, что Крейг снимется в главной роли, — просто сказал Шарп. — Он не выполнил этого, и я не хочу брать комиссионные просто так.
Джонни снова посмотрел на него. Этот коротышка вел себя с достоинством.
— Хорошо, Сэм, — сказал он. Они пожали друг другу руки, и Сэм поспешил за своим клиентом.
Они молча смотрели ему вслед.
— Парень что надо, — сказал Джонни, когда дверь за Шарпом захлопнулась.
Питер снова уставился в стол. Взяв карандаш, он начал вертеть его в руках, потом снова положил. Достав из пепельницы огрызок сигары, он сунул его в зубы и принялся глубокомысленно жевать. Затем повернулся к Джонни и Джо.
— Ну, — протянул он. — Я думаю, что это конец.
— Да брось! — сказал Джонни. — Вокруг полно хороших актеров.
Питер взглянул на него.
— Ты думаешь, теперь они согласятся иметь с нами дело? Даже если бы у нас были деньги, которых нет. — В его словах была несокрушимая логика.
Джонни не нашел, что ответить. Джо тоже молчал и продолжал раскладывать пасьянс.
— Надо смотреть правде в глаза, — проговорил Питер, глубоко вздыхая. — Нам крышка.
Он предупреждающе поднял руку, увидев, что Джонни пытается протестовать.
— Не надо меня переубеждать. Ты сам это хорошо знаешь. Мы испробовали все средства, и у нас ничего не вышло. Видно, пора закрывать лавочку.
Джо злобно смахнул карты со стола, и они разлетелись во все стороны. Он бормотал себе под нос какие-то ругательства. Джонни ничего не сказал, в горле у него стоял ком. Питер тяжело поднялся.
— Не знаю, ребята, как я вам верну ваши деньги.
Джонни с трудом проговорил:
— Ты ничего мне не должен.
Джо поддержал его.
— Мне тоже, — пробурчал он.
Несколько секунд Питер молча смотрел на него, его глаза увлажнились. Он подошел к Джо и пожал ему руку. Потом повернулся к Джонни. Джонни тоже протянул ему руку, которая почему-то дрожала.
Питер крепко сжал ее, и они посмотрели друг другу в глаза. Питер прижал Джонни к себе. По его щекам текли слезы.
— Вы, американцы, — сказал Питер, — думаете, что все чувства можно выразить рукопожатием.
Джонни от волнения не мог говорить.
— Джонни, Джонни, мой мальчик, не убивайся, это не твоя вина. Ты старался больше, чем мы все, вместе взятые.
— Прости, Питер, прости меня.
Чуть отстранившись, Питер в упор посмотрел на него.
— Не сдавайся, Джонни. Это дело для тебя! Ты создан для него. Это не для таких стариков, как я. У тебя впереди великое будущее.
— У нас у всех впереди великое будущее, Питер.
Питер покачал головой.
— Только не у меня. Я — пас! — Его руки безвольно повисли. — Ну, пойду-ка я домой. — И он медленно зашагал к двери. Потом остановился и повернулся к ним. Оглядев еще раз кабинет, он попытался улыбнуться. Улыбки не получилось. Питер беспомощно развел руками и закрыл за собой дверь.