Но они не могли себе этого позволить. Они-то пришли к нам с набитыми карманами, с деньгами, которые у них были всю жизнь, деньгами, которые им оставили их отцы и деды, и если они их потеряют, то им придет конец.
Они были вынуждены обратиться к нам.
Они подошли к столику, и я встал. Я посмотрел на Стенли. Годы совсем не состарили его, он был такой же, как прежде. Возможно, прибавилось седины и лицо слегка округлилось, впрочем, как и живот, но на лице играла все та же холодная улыбка. Его глаза выглядели так, словно он постоянно что-то вычислял в уме. Он практически совсем не изменился. Я по-прежнему относился к нему так же, как при первой нашей встрече, — он мне не нравился.
Ларри заговорил первым.
— Хэлло, Джонни, — сказал он своим глубоким командным голосом, раздавшимся по всему залу. — Ты ведь знаком со Стенли?
Весь зал наблюдал за нами. Я улыбнулся и протянул руку.
— Конечно, — сказал я, — где угодно узнаю его.
Стенли пожал мою руку. Даже пожатие его не изменилось, рука была похожа на мокрую дохлую рыбу.
— Ну, как твои дела? — продолжал я. — Рад тебя видеть.
Несмотря на загар, его лицо слегка побледнело, но глаза победно светились.
— Джонни! — сказал он. — Сколько лет!
Он отпустил мою руку, и мы стояли, улыбаясь друг другу. Для постороннего взгляда мы казались приятелями, встретившимися после долгой разлуки, хотя в любую секунду мы были готовы перегрызть друг другу глотки, если бы только имели такую возможность.
— Садитесь, джентльмены. — Я указал им на стулья.
Возле столика стояли всего четыре стула, но, так как Боб и я уже сидели, оставалось лишь два. Ларри опустился на стул справа от меня, а Стенли плюхнулся на стул слева. Дэйв остался стоять, глядя, куда ему примоститься.
Дженни увидела, что он мнется у стола, и уже было бросилась за стулом, но я перехватил ее взгляд. Она остановилась и, слегка улыбнувшись, повернулась и направилась в кухню.
Дэйв стоял, переминаясь с ноги на ногу, ожидая, что кто-нибудь принесет ему стул. Он беспомощно смотрел на меня. Я улыбнулся ему.
— Пойди возьми себе стул, сынок, — сказал я ласково, — и присаживайся. — Повернувшись кругом и все еще продолжая улыбаться, я заметил: — Беда с этими официантками, никогда их нет в нужный момент.
Дэйву пришлось пройти в другой конец зала, чтобы взять для себя стул. Я наблюдал за ним. Не поворачивая головы, я сказал Стенли мягким голосом, но так, чтобы было слышно во всем зале:
— Славный парень твой племянник, чем-то похож на тебя в молодости. Он далеко пойдет, если будет чуть сообразительнее.
Боковым зрением я заметил, как лицо Стенли залилось краской. Я увидел, как Дэйв замер на несколько секунд, услышав мои слова.
Я повернулся к Стенли.
— Ты выглядишь нормально, — сказал я. — Разве что вес немного набрал, а?
Разговор продолжался. Так, ни о чем. Я вспоминал, когда мы со Стенли сидели за столом в последний раз. Тогда он пришел ко мне с предложением объединить наши силы и самим возглавить бизнес. Это было не так уж давно, каких-нибудь пятнадцать лет назад, в двадцать третьем году.
Коротышка медленно поднялся на ноги и смотрел на меня, моргая голубыми глазами. Венчик седых волос обрамлял лысину. Он улыбнулся мне. В его речи слышался сильный немецкий акцент.
— Я тумаю, фам нато стелать этто, мистер Эйтш, — сказал он.
Я посмотрел на свои ноги, их было две. Одна, телесного цвета, была моей, вторая — нет. Она была сделана из дерева и алюминиевых деталей и плотно прилегала к культе, удерживаемая двумя ремнями, один ремень крепился на бедре, а другой — к поясу на моей талии. Я с сомнением посмотрел на него.
Похоже, он прочитал мои мысли.
— Не беспокойтесь, мистер Эйдж, — быстро сказал он, — все будет хорошо. Надевайте брюки, и мы попробуем.
Мне вдруг захотелось попробовать. Если получится, я снова смогу ходить как все.
— А почему мы не можем попробовать без брюк? — спросил я.
— Нет, — сказал он, покачивая головой. — Сначала штаны. Уж поверьте мне, я знаю. Без штанов вы будете смотреть на искусственную ногу, и ничего хорошего из этого не выйдет. Вы должны забыть о ней.
Я надел брюки, и он поддерживал меня, пока я застегивал их и прикреплял подтяжки. Пока я сидел в кресле, он прицепил ко мне какое-то затейливое приспособление, напоминавшее ходунки для малышей, но рассчитанное на взрослого. Оно состояло из двух стальных горизонтальных прутьев и четырех вертикальных, внизу крепились четыре маленьких колесика.
— Ну, мистер Эйдж, — сказал он. — Держитесь за эти прутья и постарайтесь подняться.
Ухватившись руками за прутья, я поднял свое тело. Человечек стоял рядом, настороженно наблюдая за моими действиями.
— Прутья под мышки, — сказал он.
Я так и сделал.
— А теперь, — сказал он, переходя на другую сторону комнаты, — идите ко мне.
Я посмотрел на него, а затем на себя. Обе штанины были до пола, это было странно видеть. Обе — вместо одной, а второй — свернутой и приколотой булавкой.
— Не смотреть вниз, мистер Эйдж, — сказал он резким голосом. — Я ведь сказал — идите ко мне.
Я снова посмотрел на него и сделал вперед пробный шаг. Ходунки поехали, и я едва не споткнулся, но прутья удержали меня.
— Не останавливаться, мистер Эйдж! Продолжайте идти.
И я сделал один шаг, затем еще один, еще и еще, и еще… Я мог бы пройти хоть тысячу миль. Ходунки двигались, следуя за моими движениями. Я подошел к человечку.
Он положил руку на прутья и остановил ходунки.
— Ну что ж, неплохо, — сказал он. Наклонившись, он затянул вокруг моего бедра ремень. — Ну а теперь? — сказал он, выпрямляясь. — Идите за мной.
Стоя ко мне лицом, он начал двигаться спиной вперед. Я медленно шел за ним. Он ходил по комнате кругами, ни разу не оглянувшись через плечо. Его взгляд был прикован к моим ногам.
Я начал уставать. Ужасно заболело бедро, ныла шея из-за того, что я опирался на прутья, пояс на талии врезался в кожу при каждом вздохе.
Наконец он остановился.
— Хорошо, мистер Эйдж, — сказал он. — На первый раз достаточно. Теперь мы сядем и снимем ногу. Месяц практики, и все будет хорошо.
Я плюхнулся в кресло, тяжело дыша. Расстегнул брюки и снял их. Ортопед быстро ослабил ремни, и нога упала. Опытными пальцами он стал массировать мне бедро.
— Болит, а? — спросил он.
Я кивнул головой.
— Это всегда так сначала, — сказал он, — но вы привыкнете, и все будет хорошо.
Когда нога упала, чувство силы, охватившее меня, понемногу стало исчезать.