Пока он был в душе, переодевался, Ольга раскладывала в шкафы вещи из его чемодана, внимательно рассматривала привезенные из Австрии подарки.
— Спасибо тебе, мой дорогой! Надо же, молодец — ты не забыл, что мне давным-давно хотелось иметь тарелочку или вазочку с работой Густава Климта. Мне ведь так этот период, вернее направление художественного творчества, сецессия, нравится. Ты же знаешь. А «Поцелуй» — мое любимое произведение этого замечательного художника. Скажи, хватило времени, удалось все же на выставку сецессионистов попасть? Или хотя бы в музей Климта? Извини, дорогой, совсем забыла, что ты мне по телефону говорил об очень насыщенном графике твоей работы в Вене. Наверное, лучше, точнее было бы мне тебя спросить: свободных-то хоть пару часиков у тебя было? Устал, наверное, невероятно. А в деловом плане удачно съездил?
— К большому сожалению, мне только довелось по центру побродить. И то, как говорится, слава богу. Знаешь же, что деловые поездки выжимают по полной программе. Хотя немножко посмотреть все же удалось на этот раз, как ни странно. Ты что-то погрустнела. Что-то не так? Как, кстати, Галчонок поживает? Ну-ка, набери-ка ей. Там в коробке духи, как мне сказали, — самые модные в этом месяце. Я привез для нее. Она это оценит. И Иннокентия не забыл. «Бифитер» ему успел в «Дьюти фри» прихватить, такой же, как и себе, большую литровую бутылку. Так что никого не забыл. Подъехали бы к ним завтра. Проведали. А заодно и подарки вручили. Там еще кое-что по мелочи каждому из них есть.
— Если они захотят нас завтра принять, то обязательно поедем, — согласилась Ольга.
— А что, ты думаешь, могут и не захотеть, что ли? Тогда пригласим их к нам. Ты столько наготовила, на целый полк хватит. Что-то ты из дочери, моя золотая, монстра прямо настоящего делаешь. Почему? — возмутился Олег Павлович.
— Да не в этом дело, не понимаешь, что ли? — отвечала Ольга. — Настроение у них сейчас совсем неважнецкое. Пока тебя не было, родители Аллы официально добились эксгумации. А позавчера им сообщили: Аллу отравили! Это абсолютно проверенный теперь факт, подтверждающий предварительную версию прокурора Шувалова, который занимается этим делом параллельно с официальным следствием. В ее организме нашли следы сильнодействующего яда. Заведено уголовное дело. Ты же знаешь, Аллин отец хотя и на пенсии давно, но связи-то среди бывших крупных цековских деятелей у него остались крепкие, а многие из них и в сегодняшней жизни достаточно высоко летают. Да и сам он не тот человек, который отступается от своих планов. Если взялся — всех на чистую воду выведет. В этом ему не откажешь. Мужик он крепкий, со стержнем. Мать вот только ее совсем плоха после всего произошедшего. А отец, конечно, настоящий боец. На днях он встречался по этому поводу с Иннокентием, Галя рассказывала. Приехал, говорит, ее муженек после этой встречи черней тучи. Наорал на нее. Но больше она ничего не знает. Потом, говорит, Иннокентий заперся в своем кабинете и по телефону разговаривал с какими-то людьми до полуночи. А утром перед работой Галку предупредил, чтобы она ему лишних вопросов не задавала и что эту тему он с ней обсуждать не будет. Вот такие дела.
— Да уж, дела хреновые, видимо. А брат твой как?
— Геннадий, видишь ли, совсем не удивился такому повороту событий. Если ты помнишь, он-то ведь как раз с самого первого момента после смерти Аллы говорил, что на все сто процентов убежден, что ее отравили. Он, кстати, тоже с этим «следопытом» Шуваловым встречался не раз, но к чему они пришли, пока не говорит. Только сказал всем, что тот во многом подтверждает все его догадки. Да ты и сам подумай: молодая, здоровая баба, что называется, кровь с молоком, следила к тому же тщательно за своим здоровьем. Каждый божий день по два, а то и по три километра в бассейне в своем фитнесе проплывала. Трусцой бегала, на роликах каталась. Потом еще качалась на тренажерах. А массаж, а баня, а йога, а пилатес, а коланетика, а все остальное?.. Свой фитнес-центр по полной программе использовала, молодец. И вдруг на тебе, выпивает две-три рюмки водки, что для нее все равно как дробина для слона, и падает замертво. Как такое может быть при ее-то здоровье? Ну, подумай.
— Знаешь, дорогая моя, в нашей жизни и не такое бывает. Я немало подобных примеров знаю за последнее время. А вот что касается знакомств твоей невестки, то, на мой взгляд, многие из них всегда были более чем сомнительными. Впрочем, как и у твоего любимого братца. Вот где нужно искать корень зла.
— Пойми, в конце концов, знакомства знакомствами, я не спорю. Но кто же мог ее отравить на презентации водки, да еще в доме у Галки и Иннокентия в Жуковке, где одной только охраны больше, чем звезд на небе или рыбы в прудах. Сам же знаешь, сколько у них мордоворотов этих со стрижеными затылками, особенно на торжественных мероприятиях…
— Ладно, моя дорогая, пойду-ка я спать. Не поверишь, у меня глаза слипаются. Вечером поговорим, а завтра, думаю, основательно с тобой все обсудим. Подумаем, взвесим, решим и будем действовать. — С этими словами, тяжело встав из-за стола, Олег заспешил в спальню. Теперь он действительно понял всю глубину своей усталости и от поездки, и от всего остального.
В Киев они прилетели три дня назад. Добрались хорошо, комфортно. Бизнес-классом того же «АэроСвита», которым собирались вернуться назад. В самолете Олег с большим удовольствием выпил пару фужеров джина с тоником, лимоном и льдом. Заодно и перекусил, так как вышел из дома довольно рано и не хотел тревожить Ольгу по поводу завтрака. Встал он даже раньше, чем было нужно, часов в пять утра, как часто бывало в последние годы. Нельзя сказать, что он не любил поспать, особенно в субботний или воскресный день. Но многолетняя привычка, привитая им самому себе, за немалый период работы в центральных партийных органах приучила его к суровой самодисциплине. Если нужно — значит нужно, и все тут. Поэтому когда требовалось написать что-либо серьезное или, что называется, для души, он всегда, на удивление даже самому себе, вскакивал с постели почему-то именно в это время.
И четверг, когда они вчетвером — с депутатом Думы, председателем комитета Совета Федерации и руководителем телеканала — вылетали рейсом из Шереметьево, был именно таким днем. Хотя машину он ждал только в восемь тридцать, а самолет отправлялся в одиннадцать, Олег все же решил встать пораньше. Во-первых, мучили разные мысли в связи с предстоящим визитом. Во-вторых, хотя писать или дописывать давно начатую главу остросюжетного романа, героиней которого как раз и была Тимошенко, было в этот раз не нужно, но очень хотелось на всякий случай перед разговором с ней хотя бы просмотреть то, что уже было сделано. Этот роман, по их совместному с приятелем Андреем Анисимовым замыслу, давал возможность проследить историю «панночки» с длинной косой и горящими живыми глазами. С момента и после ухода с премьерского поста она оставалась негаснущей звездой на украинском политическом небосклоне. Такой пример, считал он, вполне мог увлечь многих совсем не бесталанных женщин в России и на Украине, поднявшихся было в первые годы горбачевской перестройки, а потом сложивших крылья из-за засилья мужиков-правителей. И это тогда, когда их энергия, ум, красота, умение вести хозяйство, складывать и собирать, а не рушить, отнимать и делить, были нужны больше всего. Одновременно хотелось хотя бы ответить на вопрос о том, почему только на Украине оказался возможен феномен Юли? И почему, к слову, в России он не случился и даже не предвиделся?