— Может, я лучше телепортирую? В городе жуткие пробки. Не хотелось бы вас затруднять, — делая полшага назад, предложил он. Перемещаясь, он мог оказаться где угодно. Стражи мрака увидят золотую вспышку, а где он окажется — откуда им знать.
Но, увы, канцеляристы редко бывают дураками.
— Нам несложно подбросить. Все равно по пути, — сказал бородатый. Его спутник придвинулся еще сантиметров на тридцать. Самих шагов Меф при этом не замечал. Исключительная легкость стопы. Буслаев угадывал хорошего бойца.
Канцелярист неосторожно шагнул к нему, на секунду отгородив Мефа от своего спутника. Ученик Арея не мог не воспользоваться таким шансом. Локоть Мефа врезался ему в челюсть, продолжая удар кулаком, случившийся на одну десятую секунды раньше. Стража мрака локтем не вырубишь, но это если с изнанки куртки не выткана усиливающая руна. Дафна же всегда вышивала очень старательно. Все пять рубашек Мефа, три свитера и две куртки были подготовлены соответствующим образом.
Канцелярист еще не рухнул, а страж с волнистым мечом уже забегал сбоку. Кажется, он не был даже особенно обескуражен тем, что потерял преимущество. В новой ситуации колющего удара он наносить не стал, а сразу нанес рубящий в голову.
Меч Мефодия еще не был материализован. Поэтому Меф ушел от удара резким поворотом в бедрах и наклоном корпуса. Голову он сберег, а о рюкзаке забыл. Волнистое лезвие хлестнуло с силой. От толчка Меф потерял равновесие, упал и перекатился. Тартарианец перехватил свой клинок и, явно позабыв о том, что Пуфс велел привести Мефа живым, стал наносить удары сверху вниз.
Буслаев был ошеломлен скоростью, с которой все происходило. Приземистый тартарианец работал мечом, как швейная машинка. Он не колол Мефа, а буквально пристрачивал его к земле. Первый удар Меф отклонил, второй и третий тоже, зато четвертый пришелся Мефу точно в грудь. На глаза стала наползать чернота. Наудачу он ударил своим клинком, пытаясь подсечь нападающему ноги. Уже проваливаясь в черноту с багровыми краями, Меф почувствовал, как сверху на него что-то рухнуло.
Очнулся он через несколько минут. Рядом Меф увидел двух златокрылых. Один был Анний, другой страж третьего ранга Арлон. Анний только что разбил дарх и, держа сосульку зазубриной кинжала, пересыпал эйдосы в контейнер от фотопленки. Разумеется, у света существовал и штатный контейнер для отвоеванных эйдосов, но его считали неудобным и с собой не носили.
Рядом Арлон и Анний выглядели как веселый Пьеро и грустный Арлекин. Арлекином был Арлон.
— А где этот? Я что, подрубил ему ногу? — спросил Меф.
Арлон посмотрел на свою флейту. Одновременно Буслаев заметил, что листья на газоне лежат вытянутой кучей, точно ими что-то спешно закидано.
— Ну я бы не сказал, что ты что-нибудь особенно подрубил… — ответил Арлон.
Вспомнив об ударе в грудь, Меф торопливо вскинул руку. Провел по свитеру. Свитер был честно пробит на уровне сердца, однако никаких следов раны он не обнаружил. Ничего себе щит!
— Сильно не радуйся! Он долбил тебя как дятел. Еще бы секунд двадцать… — И Арлон провел глазами снизу вверх, показывая, куда отправился бы Меф через двадцать секунд. Анний, настроенный более критично, покачал головой и провел глазами сверху вниз.
Вспомнив о рюкзаке, Меф сбросил его. Меч ударил между рюкзаком и лямкой, надрубив капюшон. Меф не стал открывать «молнию» и сунул внутрь руку прямо через прорез.
Пострадала пара тетрадей и толстая библиотечная книга по органической химии. Меч с волнистым лезвием рассек ее до середины и остановился на портрете Менделеева, не решившись посягнуть на знаменитость. Решив, что относительно дешево отделался, Меф хотел вытащить руку, но тут пальцы его нашарили что-то металлическое, округлое.
— А это что за железку я с собой таскаю? — пробормотал Меф.
На ладони у него лежало горлышко. Бронзовый кувшин принял на себя удар первым, даже раньше отважного химика. Длинное горлышко было срезано очень ровно, примерно на полпальца от сургучной пробки.
Тихо ругаясь, Меф дернул «молнию» и высыпал содержимое рюкзака на траву. Схватил кувшин и стал поспешно затыкать листвой. Кувшин почти не пострадал. И надо же было ухитриться так попасть!
Аиний с Арлоном наблюдали за его действиями с вежливой вопросительностью. Анний даже протянул ему один кленовый лист, взяв его двумя пальцами. Поняв, что занимается ерундой, Меф остановился. До него запоздало дошло, что кувшин пуст. Все же на всякий случай он заглянул внутрь, но увидел только черноту.
— Может, он окочурился? — спросил он.
— Кто? — не понял Арлон.
— Джинн!
— Ты когда-нибудь слышал, чтобы джинн окочуривался? — серьезно спросил Арлон у Анния.
— Нет. Джинн может выдохнуться, рассеяться, но не окочуриться. А уж те, что в кувшине, только злее становятся, проверено, — авторитетно ответил Анний.
— Нет, позволь! — упрямо возразил Арлон. — А тот, в четыреста шестом году? Помнишь, нас отправили на прочесывание, и Фенгюс попал в него маголодией?
— Ты забыл, что маголодия была для стражей мрака! Джинн притворился рассеявшимся, а потом убил семь тысяч триста солдат персидского войска… Но мы догадались применить замораживающую маголодию и заточили его в шельфовой трещине.
Меф размахнулся и забросил пустой кувшин в кустарник.
— Ну тогда поздравьте нас всех! Где-то здесь бродит сумасшедший джинн, которого я должен был отдать некромагу! Не пойму, почему он меня не убил! Не растер в порошок? Не мумифицировал?
Арлон и Анний разом взглянули на свои флейты. Меф понял, что с двумя златокрылыми джинн бы связываться не стал. Златокрылые джинну не по зубам.
— А вот горшочек лучше подними… Джинны питают слабость к своим старым горшочкам и часто к ним возвращаются! — посоветовал Арлон.
— Хотите сказать, он еще вернется? И как его остановить?
Меф был не то чтобы напуган — заботила его только неуклонно приближающаяся битва с Ареем, — но все же озабочен.
— Когда-то существовали специальные джиннобойные дивизии, — вздохнул Анний. — Помнится, я начинал в одной такой… Жуткая работа: прочесываешь болота, горы, бурелом, и все под дождем, под снегом, ночью, а эта дрянь сидит где-нибудь в теплой норке и записывает на пупке свои обидки. Кто когда наступил ему на мизинец левой ноги. Поймаешь его и ничего ему сделать не можешь. Толкаешь его в горшок, а он шипит и обещает отомстить тебе лет через четыреста, когда тара все же треснет.
— Так что делать? — нетерпеливо спросил Меф. Арлон с Аннием отошли для краткого совещания.
Меф видел, как мечтатель Арлон кивает на ближайшую тучку, а трезвомыслящий Анний крутит у виска пальцем и показывает на крышу главного корпуса университета.
Буслаев терпеливо ждал. Анний с кем-то связался и после короткого разговора снова подошел к Мефу. Лицо у него было торжественное, как у вручающего дипломы ректора.