Глуну? Этому махровому ксенофобу? Они что, издеваются?
— Ну, знаете… — возмущенно выдохнула я.
— Извините, но я точно ничем помочь не могу, — холодно перебила Жавская. И повторила: — По вопросу багажа и личных вещей к профессору Глуну.
Я развернулась, гордо вздернула подбородок и направилась прочь.
Уроды! Одна письмо нормально составить не может, второй вообще… Вот даже слов нет. Козлы! Сволочи!
С этими мыслями я подошла к двери и едва не получила этой самой дверью по лбу. Просто кто-то в этот момент входил и распахнул ее слишком резко, так что отскочить я успела в последний момент лишь чудом.
Поскольку внутри все и без того клокотало от ярости, этот эпизод стал последней каплей. Я открыла рот, намереваясь высказать входящей жертве все, не выбирая выражений, и так и застыла. Потому что на пороге ректората Академии Стихий стоял самый обалденный парень из всех, кого я когда-либо видела.
Высокий, мощный, с широкими плечами, длинными белыми волосами, заплетенными в косу, и совершенно удивительными изумрудными глазами. И он тоже был в балахоне, только не в красном, а синем.
— Дорс? — раздался за спиной недовольный голос Жавской. — Что, уже что-то натворил? Но учебный год только начался!
Этот умопомрачительный парень даже ухом не повел. Он смотрел на меня. А я на него, как последняя дура.
— Привет, — наконец сказал он.
— П… — Я запнулась, покраснела, потупилась. Но все-таки смогла выдавить: — Привет.
— Иномирянка? — смерив меня новым взглядом, спросил он.
Я пожала плечами, а сама… Много раз читала в книгах про ослабшие внезапно колени, вспотевшие ладони и сердце, которое хочет пробить ребра. Читала и никогда не верила. А теперь поняла — все правда! Все именно так и происходит.
Лицо парня озарила широкая улыбка, и я невольно улыбнулась в ответ. А потом улыбаться резко расхотелось, потому что Дорс протянул:
— А ментальный блок поставить еще не успели, да?
Что?!! О, черт! Он что, все мои мысли слышал?!
— Ага, — сообщил парень нагло. — И знаешь… — он опять взглядом с головы до ног окинул, — ты тоже ничего.
Я вспыхнула спичкой. Отпрянула в сторону, чтобы пропустить его, и когда Дорс вошел в кабинет, вылетела в коридор.
Какой позор! Дашка, как тебя угораздило так вляпаться?! Нет, ну скажи, как?!
Ответом на мои мысли стал тихий, но вполне различимый мужской хохот.
Ментальный блок мне все-таки поставили. Это сделал профессор Глун, когда я в деканат вернулась. Вся процедура заняла от силы пять минут, и у меня был только один вопрос: какого фига он не сделал этого раньше? Хотя, когда Глун закончил, еще один вопрос появился:
— А что если этот блок слетит? Или его взломают?
— Ничего, — чуть морщась, ответил маг. — Просто придете ко мне, и поставлю новый.
Вот не зря я не хотела в эту академию идти!
Я прикрыла глаза и глубоко вздохнула, успокаиваясь. Голос мой после этого, слава богу, прозвучал уверенно:
— Господин профессор, а как я узнаю, что ментальный блок исчез? Я же его не чувствую.
А что? Для меня с установкой блока ничего не изменилось. Что с ним, что без него — один фиг.
Улыбка, которая исказила губы брюнета, была откровенно издевательской.
— Не волнуйтесь, Даша. Кто-нибудь, да скажет.
Обретенное только что спокойствие рассыпалось в труху!
— Ну знаете! — прошипела я. — Ну знаете…
— Знаю, — подтвердил фон Глун. — И еще знаю прекрасный способ научиться распознавать блок и даже его устанавливать. Вам нужно освоить магию, только и всего.
Вот теперь я поняла, как чувствует себя закипающий на огне чайник. Казалось, еще немного, и у меня не только из ноздрей, даже из ушей пар повалит. В таком состоянии, да еще в такой обстановке, поднять вопрос доставки чемоданов я просто не могла. Мне вообще пришлось прикусить язык, потому что знала — стоит открыть рот, и я сорвусь на банальный русский мат.
Но на этом злоключения не закончились…
Дело в том, что перед уходом из деканата мне выдали расписание занятий и две бумажки. Одна была разрешением на получение книг в библиотеке, вторая оказалась рекомендацией на заселение в общежитие. Вопрос заселения показался мне важнее учебников, и именно его пришлось решать в первую очередь.
К счастью, саму башню факультета Огня искать не пришлось: меня туда проводила та самая женщина, которая помогала писать заявление. В ходе маленького допроса выяснилось, что зовут ее очень даже по земному — Глория. И она является младшим преподавателем боевой медитации. Правда, что за зверь такой эта медитация и чем она отличается от обычной, я решила не выяснять. Еще успеется.
Глория провела меня очередными коридорами к широкой лестнице, в основании которой были установлены два невысоких каменных столбика. На вершинах этих столбиков горел самый настоящий огонь, отчего сразу вспомнился фильм «Пятый элемент». А что, декорации очень даже похожи.
На первом уровне башни нас встретил комендант — невысокий худощавый мужчина, одетый в простые штаны и рубаху. Он, судя по всему, не был магом, но спросить я постеснялась.
Уже втроем, мы поднялись еще на пару этажей и остановились у одной из многочисленных дверей. Мужчина сначала постучался, а когда стало понятно, что в комнате никого нет, достал ключ и отпер дверь.
После всего, что сегодня произошло, чуда я уже не ждала. Ведь совершенно понятно, что при таком отношении личных апартаментов мне не светит. И эти подозрения оправдались: в комнате, куда привел комендант, стояло пять кроватей. Кухни с заляпанной жиром плитой тут, конечно, не было, зато ванная с забрызганным зеркалом имелась.
Черт. Я домашняя девочка, и в общаге бывала всего однажды, когда на день рождения одногруппницы ходила. Я не смогу жить в таких условиях. Я чокнусь.
Пока я осматривала ванную, комендант бесцеремонно залез в шкаф — шкаф тут один был, зато очень большой, во всю стену.
— Ага, девочки все заняли, — констатировал он. — Но вы сами как-нибудь разберетесь.
Тут же вспомнилось, что вещей у меня нет, и от этого совсем тошно стало. Как-то глобально мне не везет, будто сглазил кто-то.
Но это были только цветочки! Ягодок я накушалась через полчаса, когда закончились пары и в комнате объявились девчонки.
Это была мощная коллективная истерика, в ходе которой я узнала, что лучше прыгнуть с какого-то великого моста, чем делить комнату со мной. Я не пыталась выяснить подробности такой реакции, зато поняла главное — проблема в том, что я из другого мира. И хотя было не очень понятно и очень-очень неприятно, вдруг поймала себя на мысли: а ведь это здорово! Если меня так сильно не любят, то, может, обратно отправят? Домой?