Теперь Дамиан рассмеялся. Желание топнуть ножкой стало еще более сильным, и я даже подумала, не подняться ли по такому поводу с кровати.
– Так вот к чему все сводится, – сокрушенно заключил он. – К женскому произволу.
– Можешь считать и так, – покладисто согласилась я. Хорошая жена ведь должна быть покладистой? – Слушай, а ведь и правда! – Теперь в моем голосе звучал восторг. – Я ведь твоя жена. Я могу просто-напросто запретить тебе рисковать жизнью! И вовсе не должна напрягаться, придумывая все эти аргументы и объяснения.
– Да-да, поговори у меня!
Дамиан легонько щелкнул меня по носу. Я мотнула головой, словно отгоняла муху. Он положил руки мне на плечи и вгляделся в глаза.
– Когда ты успела так повзрослеть? – спросил он, медленно качая головой.
Я пожала плечами. Может быть, я и успела повзрослеть за эти дни, но вот на то, чтобы это заметить, времени точно не хватило. Вот домой приедем, тогда и буду разбираться.
Из дома вышли с рассветом. У дверей нас уже поджидала карета, та самая, которую так возжелали украсть наши наемники. Сейчас, однако же, всем было не до краж. Мы безудержно зевали, так и не успев в должной степени выспаться за эту ночь. Я старалась прятать свои зевки, отворачиваясь от остальных либо поднося к губам руку, а вот наемники, включая Нэт, зевали в открытую и со вкусом.
Все те же несколько минут – и нас доставили к черному ходу дома Руперта. Здесь нас встретил слуга и предложил спуститься в подвал, сказав, что хозяин вот-вот будет готов.
Одолев череду ступенек и распахнув дверь, мы получили возможность наблюдать небезынтересную картину. Руперт действительно был почти готов. Причесанный, аккуратный и такой же бодрый, как и вечером, он как раз застегивал верхнюю пуговицу черного камзола. Вот только в подвале он был не один. На кушетке сидели рядом и о чем-то беседовали две блондинки. Они были одеты, но вместе с тем в их внешности было что-то не так, и скорее всего оттого, что девушки не успели еще привести в должный вид свои прически. За сдвинутой в сторону ширмой была видна широкая кровать под балдахином с сильно смятой постелью. Однако первым, что бросалось в глаза, было даже не это. Внимание привлекало необыкновенное сходство этих девушек. Вернее, даже не так. Они были одинаковыми. Одного роста, с одинаковыми фигурами, одинаково длинными ногами и большой грудью. Идентичные голубые глаза, льняные волосы, пухлые губки и даже румянец на щеках. Они и одеты были в одинаковые платья, только разного цвета: у одной наряд был синий, у другой – зеленый. Зато фасон был опять-таки один и тот же: юбка неравномерной длины (почти в пол сзади и на два-три пальца ниже колена спереди), глубокий и широкий вырез на груди (можно сказать, что платья едва прикрывали корсет) и рукава три четверти. На фоне этих нарядов простой, хоть и несомненно дорогостоящий, костюм Руперта, состоявший из черных брюк и черного же камзола с золотыми пуговицами, откровенно терялся.
Мы все впятером застыли, разглядывая блондинок большими глазами, хотя природа нашего с Нэт любопытства, несомненно, отличалась от интереса мужчин. В какой-то момент я сообразила, что Дамиан пялится на девушек не менее откровенно, чем я сама, и поспешила ткнуть его локтем. Видимо, перестаралась, поскольку после этого он втянул в легкие воздух с глухим стоном.
– А, леди, господа, рад вас приветствовать! – объявил Руперт, которого наше появление нисколько не смутило.
Он подхватил со столика перчатки и развернулся к блондинкам.
– Девушки, не скучайте. Все это, – он окинул взглядом помещение, особенно задержавшись на бассейне и уставленном напитками столе, – в вашем распоряжении. Если вам что-нибудь понадобится, зовите Томаса. Я вернусь ближе к вечеру.
Блондинки поднялись с кушетки. Нэт прищурилась, чтобы получше их рассмотреть. Она даже шагнула в сторону девушек и, казалось, еще немного и ткнет в одну из них пальцем, чтобы пощупать и удостовериться в том, что та – настоящая.
Одна из девушек подошла к Руперту, обвила руками его шею и со вкусом поцеловала. Другая присоединилась к ней, немного отодвинула сестру в сторону и поцеловала его не менее страстно. Руперт обнял за талию сразу обеих.
– Вы – прелесть, – объявил он, разворачиваясь вместе с блондинками, затем выпустил их и, вполне бодро и деловито, зашагал в нашу сторону.
Более не задерживаясь (наемники лишь напоследок бросили на девушек пару плотоядных взглядов), мы вышли из подвала. Едва за нами захлопнулась дверь, как Нэт расхохоталась графу в лицо.
– Руперт, но они же одинаковые! – воскликнула она. – Зачем тебе это надо? Это же все равно как если бы девица была одна!
– Ничего подобного, – невозмутимо отозвался Руперт, не прекращая подъем по лестнице.
– Но это же… – наемница прищелкнула пальцами, подбирая слова, – все равно что купить две совершенно одинаковые вещи! Ники, вот ты бы стала покупать два абсолютно одинаковых платья?
– Нет, – признала я. – Это бессмысленно.
– Неверно поставлен вопрос, – спокойно возразил Руперт. – Вероника, вы бы купили две одинаковых плитки вкусного шоколада?
– Да, – вынужденно признала я, с извиняющимся видом покосившись на наемницу.
– Вот видишь, – глядя на нее же, подытожил Руперт. – Вообще, проводить время с близняшками – это самое милое дело. Они идеально сочетаются между собой, прекрасно понимают друг друга и никогда не ссорятся. Горячо рекомендую всем присутствующим здесь мужчинам.
– Не всем! – грозно прорычала я.
– Прошу прощения, – с усмешкой согласился Руперт. – Горячо рекомендую всем присутствующим здесь неженатым мужчинам.
В поместье, откуда похитили письмо, мы поехали верхом. Лошади были любезно предоставлены Рупертом. Нэт поинтересовалась, что он станет делать, если сейчас они с Дэном и Алонсо надумают сбежать. Руперт напомнил, что вполне недвусмысленно сформулировал свои планы на этот счет во время разговора в карете. Слово за слово тронулись в путь. Ясное дело, сбежать в действительности никто не пытался.
Дорога заняла не слишком много времени. Четверть часа неспешной езды к выезду из города. Жизнь на улицах била ключом, и двигаться приходилось очень медленно, то и дело придерживая лошадей, чтобы ненароком не задавить кого-нибудь из прохожих, собак или кур, перегоняемых на другую сторону улицы каким-нибудь симпатичным, но неряшливым мальчишкой. Выбравшись из города, мы пустили лошадей рысью, сперва тихой, а затем и резвой. До поместья доехали минут за двадцать.
Дамиан настоял на том, чтобы мы не въезжали всей толпой на территорию поместья, а оставили лошадей неподалеку от ворот. Так и сделали; присматривать за животными должны были двое сопровождавших нас слуг. Свое требование Дамиан объяснил тем, что не хочет оставлять на подъездной дороге лишние следы. Послушавшись, мы двинулись к особняку пешком, по самому краю дороги.
Территорию поместья я рассматривала с большим интересом. Здесь все казалось массивным, добротным, престижным и содержащимся в идеальном порядке. Высокий железный забор был покрашен в черный цвет, придававший ограждению неприступный вид. После того как перед нами открылись ворота, мы прошли внутрь и зашагали по широкой аллее, ведущей к особняку. Деревья, возвышавшиеся по обе стороны от нас, выглядели строго и торжественно, словно вытянувшиеся по струнке лакеи. Да и само каменное здание особняка, вскоре открывшееся нашим глазам, имело весьма строгий вид. Я бы сказала, не неприступный, скорее горделивый.