Девушка задумчиво уставилась в окно. И вдруг на вершине дуба, который рос на границе между участками Элизабет и Герба, увидела бело-серую хищную птицу! Та повернула к ней голову, и в черных глазах-бусинках блеснула ненависть. Ее клюв был достаточно острым и большим, чтобы выклевать Рейчел глаза. Девушка сдавленно охнула и отвернулась как раз в тот момент, когда в кухню из гостиной вошел Джон.
— Ну, и скоро мы будем обедать? — весело осведомился он.
Когда они распрощались с Элизабет и вышли на улицу, Джонатан заметил:
— А ведь ты рассказала ей о себе совсем немного. Вспоминала ли она вообще о похоронах и прочем? Что ей известно?
— Почти ничего. Я разговаривала с ней в кухне. Судя по всему, в понедельник я предпочитала молчать. Если не считать прощальной надгробной речи, то больше я почти ничего не говорила и не делала.
— А чем ты намерена заняться теперь?
— Предлагаю навестить Грейс Дугал. Мне обязательно нужно поговорить с ней. Если верить моей тете, мы не виделись с самого дня похорон, а когда моя тетя что-либо утверждает, то это правда. Она здешний городской оракул.
— Хорошо, — согласился Джон. — Поехали.
Он завел машину. Рейчел показывала дорогу, и уже через несколько минут они были у дома Грейс на Мэйн-стрит. Над массивной темно-бордовой входной дверью красовалась вывеска, на которой крупными буквами было начертано: «МИНИ-ГОСТИНИЦА. НОЧЛЕГ И ЗАВТРАК». Грейс открыла пансионат после того, как Дженни уехала из дому, а сама она поняла, что Элизабет, сдавая внаем Ардроу-Хаус, зарабатывает неплохие деньги. Под вывеской висела табличка поменьше, и на ней было выведено название «РОЗА», а еще ниже — «КОМНАТА СО ВСЕМИ УДОБСТВАМИ — 20 ФУНТОВ». По обе стороны от двери пестрели красные и желтые цветы, а на доске за окном виднелась надпись: «Свободных мест нет».
Рэйчел нажала кнопку звонка, но дома, похоже, никого не было. Она заглянула в окно. Внутри казалось темно и тихо.
— Давай вернемся завтра, — предложил Джон.
Она посмотрела на него.
— А куда сейчас: поедем в коттедж или заглянем в «Старое колесо»?
— В «Старое колесо». Лорин — последняя, кто видел тебя перед исчезновением, насколько нам известно. И у нас есть еще одна причина заехать туда. Ключ от комнаты по-прежнему у тебя?
— Да. Ты прав. Скорее всего, я по ошибке прихватила его с собой.
— Сейчас он где?
— Лежит в кармане.
— В таком случае поехали… Если ты нормально себя чувствуешь.
— Со мной все в порядке, — заверила она.
Они проехали девятнадцать миль по шоссе А93 от Гленвилля до Абердина, миновав по пути ресторанчик «Бифитер», над дверями которого пестрела броская надпись: «ЗАВТРАК КРУГЛЫЕ СУТКИ — ВСЕГО 5.99 ФУНТА». Пейзаж за окнами оживляли пурпурные холмы, бесконечные луга, невысокие, выложенные серым камнем стены и петляющая лента реки Ди, жемчужно-серая под рваным одеялом облаков. В уютном, теплом салоне Рейчел задремала. В полусне она позабыла о тех умозаключениях, к которым пришла в доме тети. Сейчас ей чудилось, будто она вновь едет к Дженни домой. Подруга, как живая, встала у нее перед глазами. Она непременно обнимет ее, едва увидит на пороге.
Рейчел вспоминала дни, проведенные вместе в марте прошлого года, когда первые вестники весны подарили им робкое тепло, а на кустах и деревьях начали распускаться цветы и листья. Дженни искрилась жизнелюбием — казалось, она напрочь забыла о Лестере Камминге и скандале, который сопровождал их разрыв несколько месяцев назад. Сама же Рейчел встречалась с Лестером всего лишь раза три, не больше. Уже с первой встречи она прониклась к нему инстинктивной неприязнью. Рейчел не могла понять, чем вызвано подобное отношение, но ей не понадобилось много времени, чтобы выяснить это. Синяк на щеке Дженни стал первым сигналом…
Рейчел осоловело рассматривала горы, вспоминая туристический поход, куда они с Дженни отправились несколько лет назад. Когда они стали взбираться на гору, Рейчел шагала куда медленнее Дженни, да еще и часто останавливалась, чтобы отдышаться.
«Пошевеливайся, размазня!» — подначивала ее Дженни. Рейчел здорово обозлилась на подругу за это замечание. Стиснув зубы, прыгнула вперед и обхватила Дженни за талию, а потом опрокинула ее в высокую траву.
«Размазня? Я? С чего ты взяла? Я всего лишь позволяю тебе стать первой, потому что ты терпеть не можешь, когда выигрываю я!»
И тогда Дженни расхохоталась. Она долго смеялась, а потом притянула Рейчел к себе и поцеловала.
«Я люблю тебя, Рейчел! Я люблю тебя больше всего на свете».
Они несколько часов кувыркались в высокой траве, любуясь мягким ярко-голубым небом. Первобытные инстинкты удивили обеих, доставив им острое наслаждение, пока они удовлетворяли обоюдное желание жадными прикосновениями пальцев, горячего языка и влажных губ. Они оказались одни в раю; они принадлежали друг другу; никто и никогда не сможет встать между ними.
Рейчел мысленно перенеслась в тот восхитительный день, и в памяти у нее ожили все мельчайшие подробности шикарного обнаженного тела подруги. Они не в первый раз занимались любовью, но тот день стал для обеих незабываемым…
Рейчел сбросила туфли и подогнула под себя правую ногу. Закрыв глаза, она откинулась на подголовник сиденья и погрузилась в полудрему. Окружающий мир подернулся туманной дымкой, сменившейся чернотой, из которой на нее злобно глядели чужие глаза.
Рейчел провалилась в бездну беспамятства, и все мысли отлетели прочь.
Сидя за рулем, Джонатан искоса поглядывал на нее. Спящая, она походила на ангела. Он влюбился в Рейчел с первого взгляда. И не скрывал своих чувств, хотя временами это доставляло ему массу хлопот.
В ноябре прошлого года он едва не разрушил ради нее свою контору. Это случилось однажды вечером в четверг. Джеффри уже отправился домой после насыщенного трудового дня, а Джон все еще корпел над отчетом, который следовало наутро отправить в офис «Лондон Пост».
В четыре часа прозвенел звонок. Рейчел открыла дверь, и мгновением позже мимо его стола прошествовали трое рабочих-строителей. Они вошли в ее комнату, расположенную по соседству с его кабинетом. А через пару минут Рейчел ворвалась к нему с жалобой на трех нахалов, которые раскладывали на полу отбойные молотки, намереваясь приступить к работе. Она пожелала узнать у них, для чего все эти приготовления, но строители ответили лишь то, что до конца рабочего дня им поручили снести стенку, разделявшую два кабинета.
— Что все это значит? — требовательно поинтересовалась она у Джона.
А он продолжал невозмутимо пялиться в экран своего компьютера, явно не обращая ни малейшего внимания на ее возмущение.
— В самом деле? — наконец соизволил заметить он. — Что ж, это хорошо, разве нет?