Подобный поступок противоречил здравому смыслу, и он отказывался в это поверить.

— Рейчел! — во всю силу легких крикнул Джон.

В ответ ему жалобно взвыл ветер.

Внимание Джона вдруг привлекла входная дверь. Почему она была не заперта? Он присмотрелся внимательнее.

Замок был сломан, а на полу натекла лужица воды. Значит, Рейчел действительно ушла из Ардроу-Хаус.

Если бы только мокрый пол был единственным доказательством, Джон еще поверил бы в то, что она покинула коттедж по собственной воле. Но сломанный замок недвусмысленно намекал на то, что в дом кто-то вломился.

Вслед за этой мыслью пришла другая, куда более пугающая:

Неужели ее похитили прямо из постели, а я ничего не услышал?

Это представлялось совершенно невероятным. Он всегда спал очень чутко. Должно быть, Рейчел проснулась и встала сама. Но что случилось потом? И где она сейчас?

Внезапно Джона охватила слабость. Ошеломленный и растерянный, он мешком опустился на мокрый пол, однако вскоре опомнился и взял себя в руки. Быть может, от его способности сохранять ясную голову зависит ее жизнь.

Исчезновение Рейчел доказывало, что ее тетка стала жертвой отнюдь не случайного грабителя. Элизабет лишили жизни осознанно, а теперь ее убийца похитил и Рейчел. Но для чего ему понадобилось убивать пожилую женщину? Кем был этот психопат, которому удалось выманить Рейчел из постели?

Никаких догадок на сей счет у Джонатана не было.

Жива ли она еще? Или убийца уже расправился с ней?

Разум Джонатана восставал при одной мысли об этом, но он должен был учитывать и такую возможность. Точно так же, как и тот факт, что тетю Элизабет убили и, скорее всего, Полу Декерс тоже.

Не думай об этом. Ты должен действовать, немедленно!

Да, но что ему следует предпринять? Что, во имя Господа, он должен делать?

Джон поднялся и обхватил плечи руками.

Дженни — вот ключ ко всему.

И вдруг, совершенно неожиданно, его осенила чудовищная и странная мысль.

Дженни действительно была замешана во всей этой истории — в этом он ничуть не сомневался. Более того, на первый план выходил тайный пакт, который она заключила с Рейчел. Эти двое точно обсуждали что-то как раз перед тем, как Дженни погибла. И тайна могла выплыть на поверхность лишь в том случае, если бы к Рейчел вернулась память, потому что больше об этом не мог знать никто.

Джон сцепил пальцы на затылке и, запрокинув голову, уставился в потолок.

— Что это было, Рейчел? — отчаянно крикнул он в ночь. — О чем говорилось в письме, которое тебе прислала Дженни? Какое отношение оно имеет к убийце? Как мне найти тебя? — А затем он сжал кулаки и проревел: — Где ты?

Не получив ответа, Джон вернулся в гостиную и повалился на диван.

Черт возьми, что же он упустил из виду? Должна же быть какая-нибудь зацепка! Ему все больше начинало казаться, что Рейчел напала на след убийцы перед своим исчезновением — первым исчезновением. Она именовала его не иначе как «демон». Она даже нарисовала его! Вот только убийца никак не мог оказаться крылатым монстром, потому что подобных тварей в природе не существует.

Или все-таки существует? Неужели она с самого начала была права и в окрестностях рыщет какая-то неведомая страшная тварь?

В тот миг он готов был поверить в это.

Какими бы ни были факты, человек или существо, лишившее жизни Элизабет, вернулось и отняло у него Рейчел.

Если Джон узнает, в чем заключалась тайна Дженни и Рейчел, он поймет, как действовать дальше. Но загадка оставалась неразгаданной и вдобавок — зашифрованной.

Вдруг его посетило вдохновение — идея настолько логичная, что ей определенно можно было найти практическое применение.

Первым его порывом было схватить мобильник, но потом он решил испробовать другой подход.

Он сам отправится к ней в гости.

Глава тридцатая

Рейчел очнулась в полной темноте. На глазах у нее была повязка — она ничего не видела. Ее запястья были связаны за спиной, и она едва могла пошевелиться.

Спина Рейчел замерзла и намокла, поскольку сидела она привалившись к стене. Руки затекли, а предплечья сковала тупая боль — настолько сильно были стянуты веревкой запястья. Она подняла голову и едва не закричала: шею пронзила огненная игла. Все тело онемело от холода; Рейчел чувствовала себя так, словно оказалась на льдине, ведь одета была лишь в тоненькую футболку и трусики.

Она задумалась над тем, что же на самом деле произошло; все случилось удивительно быстро. Та фигура, которую она успела увидеть в комнате… где она сейчас? И сколько времени она провела здесь?

Хотя Рейчел по-прежнему ничего не видела, обоняние ее обострилось. Ноздри забивал затхлый запах гнилого дерева и сырости. А сладковатая тошнотворная вонь означала, что рядом лежит разлагающийся труп, и напомнила ей… о чем?

Этот отвратительный запах…

Вдруг в ее памяти ясно и совершенно отчетливо всплыло забытое воспоминание. Рейчел стало трудно дышать. Она стиснула зубы.

Как она могла забыть? Из глубин памяти одна за другой выныривали картины прошлого и накатывали, словно волны прибоя на песчаный берег.

Вот она идет под мостом Куллеан-Бридж в Абердине, срезая путь по тоннелю, чтобы поскорее попасть домой. Внутри темно — хоть глаз выколи, но вдали, под арочным потолком, призывно горят уличные фонари. Она поднимает воротник. С черных стен капает вода, и кажется, будто где-то рядом подтекает водопроводный кран. Свет уличных фонарей впереди становится ярче, дружелюбно подмигивая ей в угольно-черной темноте. В это самое мгновение у нее за спиной во весь рост выпрямляется тварь.

Что она услышала сначала? Хриплое дыхание, кашель или шелест расправляемых крыльев? Наверное, все эти звуки донеслись до ее слуха одновременно. Паника сдавила горло. Рейчел вскрикнула и рванула вперед без оглядки.

Но это было все равно что брести по болоту, и она с величайшим трудом продвигалась вперед. Яркое сияние впереди оставалось удручающе недостижимым и далеким, а тварь, что возникла у нее за спиной, уже почти настигла ее.

На мгновение голова взорвалась адской болью. А потом наступила темнота. Придя в себя, с раскалывающейся от боли головой, Рейчел обнаружила, что на глазах у нее повязка, руки скручены за спиной, а сама она, словно мумия, прислонена к стене, очень схожей с той, на которую опиралась сейчас. Ее ноздри улавливали тот же самый гнилостный запах. И еще: она не слышала ничего, кроме звуков собственного дыхания.

— Эй? — осторожно бросила она в темноту.

Тишина. Совсем как тогда. Единственный звук доносился издалека, и это был шум ветра и дождя.