— Да, но не мне.
Шарко, хмурясь, стоял в сторонке. Комиссар все еще жалел о том, что позволил Люси уговорить себя, но в конце концов, подумал он вдруг, это, наверное, лучшее решение из возможных.
— Если вкратце, то я расспрашивала всех старых знакомых Франка, каких удалось отыскать, о его прошлом — хотела сделать ему сюрприз к Рождеству. Глория была в числе этих знакомых. Потом я улетела в Альбукерке, а когда вернулась, на меня обрушили эту кошмарную историю, которую скрывали больше недели.
— Может, тебя утешит, что от нас тоже скрывали…
Она с упреком взглянула на Шарко и только потом отреагировала:
— Вот только у меня не проходит ощущение, что осталась в дураках… Ладно… Короче… Все-таки, наверное, именно я навела убийцу на Глорию Новик, разумеется ничего такого не думая. Я, потому что убийца — это, скорее всего, тот человек, с которым я договорилась два месяца назад о сюрпризе для Франка — некой смеси из фильма и репортажа. Из-за меня этот тип узнал всю жизнь Франка — по фотографиям и из наших разговоров. Его зовут Реми Ферне.
Баскез тут же схватил мобильник и приказал найти адрес Ферне. Шарко молча стоял в своем углу, и у него было только одно желание — пойти и всадить этому гаду пулю между глаз.
Капитан вышел и вернулся с двумя полицейскими:
— Посмотрим. Но то, что ты говоришь, не очень вяжется с выводами Франка. Он считает, что Глорию Новик прикончил убийца Фредерика Юро. А Юро был убит полтора года назад. Если не ошибаюсь, ты тогда еще не была знакома с Ферне?
— Ферне знает, где живет Франк, он, должно быть, следил за нами, рылся в мусорных урнах, возможно, и в квартиру заходил, судя по тому, что Франк мне рассказывал. Скорее всего, Ферне делал не одну попытку приблизиться ко мне, только я этого не понимала. Рекламная листовка на стекле моей машины открыла ему широкую дорогу. И если бы этот вариант провалился, он наверняка попробовал бы что-нибудь еще.
Баскез несколько секунд подумал, потом снова взялся за телефон.
— Получили? Есть? — спросил он, что-то записал, повесил трубку и встал. — Свяжусь-ка я с заместителем генерального прокурора. Как только они дадут нам зеленый свет — начнем действовать.
Бельвиль.
Его старинные здания в постоянном ремонте, его площади, его население, которое сейчас, в последнюю минуту, кажется, в полном составе кинулось за подарками…
Шарко, крепко сжимая руль, ехал за Баскезом, стараясь не отставать. Люси искоса, с тревогой, посматривала на него: за несколько дней Франк еще больше похудел, живет только на нервах.
Что же они за пара такая! Докуда еще им погружаться в эти жуткие расследования? Люси подумала, что только ребенок и мог бы помочь им восстановить равновесие. Как только все это кончится, она возьмет паузу. Надо прийти в себя. Ох как надо.
Шарко помешал ей рассуждать дальше.
— Не стоило тебе делать такого, — сказал он. — Не стоило рыться в моем прошлом.
— Я ведь не только о тебе что-то узнала, но и о себе тоже! Мне казалось, знакомство с твоим прошлым — хороший повод разобраться и в своем собственном. И потом… я благодаря этому чувствовала себя немножко лучше.
— Нам надо будет в ближайшие дни серьезно поговорить обо всем этом.
— И о том, что ты сказал мне в аэропорту.
Они уже приехали. Баскез пристроился к стоявшему на краю дороги автомобилю, образовав второй ряд, из его машины выскочили четверо и побежали к дому. Шарко припарковался прямо за ним.
Капитан перешел улицу и остановился перед домофоном. Позвонил в первую попавшуюся квартиру, попросил открыть и, как только щелкнул замок, распахнул калитку.
Судя по переданной в уголовку информации, Ферне занимал лофт в глубине мощеного двора между двумя строениями. Было уже темно, толстую корку смерзшегося снега покрывали следы — много следов, бо́льшая часть которых вела в лофт или из лофта.
Вооруженные люди в пуленепробиваемых жилетах быстрыми тенями скользнули вдоль стен к двери. Никаких предупреждений делать не стали. Один из полицейских двумя ударами четырнадцатикилограммового тарана по замочной скважине высадил дверь, и отряд, держа оружие наготове, вошел в дом.
На стенах гигантского помещения, состоявшего из одной-единственной комнаты со стеклянным потолком, они увидели множество фотографий — больших, прекрасных: портреты, пейзажи, репортажи о путешествиях за границу… Слева — всякое фотооборудование, справа — нечто вроде оранжереи, прямо напротив — экран огромного телевизора. Включенного.
Баскез вошел первым и первым заметил сидящего в кресле спиной ко входу человека. Собственно — только голову в бейсболке. Вместе с членами группы захвата он бросился вперед:
— Не двигаться!
Шарко и Люси, нервы которых были натянуты как струны, кинулись вслед. Комиссар летел стрелой.
Но, домчавшись, сразу понял: что-то тут не так.
На человека, сидевшего в кресле, направили шесть стволов, а он не пошевелился.
Чем ближе к нему подходили полицейские, тем сильнее чувствовался характерный запах аммиака — запах разлагающейся плоти.
Франк Шарко замедлил шаги. Он видел, как менялись лица коллег, как медленно опускались руки с оружием… Полицейские переглядывались, растерянные.
На шее человека в бейсболке, прямо под подбородком, краснела улыбка.
Зарезан.
Руки убитого бессильно лежали на коленях, и под них была подсунута грифельная доска с надписью мелом: «Df6+ — скоро шах и мат».
Люси тоже остановилась, посмотрела на покойника, на Баскеза, на Шарко и вздохнула:
— Да, это Реми Ферне. Точно он. Тот самый художник, с которым я встречалась и договаривалась о работе. Черт побери, я ничего не понимаю!
— Он умер не вчера, — сказал Баскез, — а добрую неделю назад.
И комиссар сразу же сообразил: бред убийцы в лодочном магазине не был никаким бредом, это была хорошо продуманная симуляция — он хотел запомниться продавцам. Он знал, что рано или поздно полицейские нападут на след лодки, вот и оставил для них сообщение.
Сообщение, разобраться в котором под силу одному Шарко.
Ох и поимел же его этот тип!
Баскез неистовствовал, глядя на доску:
— Подлец, какой же подлец!
Он глубоко вздохнул, пытаясь обрести спокойствие, и достал из кармана мобильный.
— Ничего здесь не трогаем и уходим. Если преступник оставил хоть какой-нибудь, хоть ничтожно малый след своей ДНК, нельзя лишать наших ребят возможности его обнаружить. Пошли отсюда.
Полицейские потянулись во двор, двое из них закурили. Люси знобило, она обхватила себя руками, стараясь согреться. Ей вдруг стало совершенно ясно, какая страшная опасность угрожает им с Франком, какой груз навалился на их плечи.