Такое с ним случалось и раньше – нечасто, но все-таки случалось. Когда занимаешься тем, что называется «действовать по обстановке», некоторым людям, и таких немало, твои действия могут показаться неоправданно рискованными, необдуманными и даже безумными. В этом, бесспорно, что-то есть, потому что невозможно обдумать то, чего не знаешь, о чем не имеешь ни малейшего представления. Что же до риска, безумия и всего прочего, то, и это тоже бесспорно, намного благоразумнее и безопаснее сидеть дома на диване и смотреть телевизор, чем бегать ночью по каким-то расположенным за тридевять земель вагоностроительным заводам, рискуя схлопотать пулю. И Глебу оставалось только сожалеть, что он не относится к категории граждан, которые могут позволить себе сидеть на диване, твердя: что сделано, то сделано и не может быть переделано. Или, как говорили в детском саду, рыбка передом плывет, а назад не отдает.
Когда тепловоз удалился на безопасное расстояние вместе со своими фарами и прожекторами, Глеб спрыгнул с подножки вагона на коротко хрустнувший гравий насыпи. Локомотив въехал в длинное строение с высокими окнами, похожее на ремонтный цех железнодорожного депо. Оттуда послышался приглушенный лязг буферов, но, вопреки ожиданиям Глеба, выезжающего из ворот тепловоза он так и не увидел. Слабеющее гудение мотора и перестук колес вскоре окончательно смолкли. Все было ясно: состав ушел под землю, чтобы по замаскированному тоннелю вернуть часть «готовой продукции» в фальшивый сборочный цех. Это, помимо всего прочего, означало, что здание с высокими окнами не представляет для Глеба Сиверова никакого интереса: ему туда не надо.
Определить, куда ему надо, оказалось чуточку сложнее. Над головой по-прежнему мерцали крупные звезды тропиков, но они вряд ли могли помочь Глебу найти дорогу. В вышине, соперничая со звездами, рдели красные позиционные огни на заводских трубах, над которыми белесыми султанами стояли подсвеченные снизу дымы: построенный российскими специалистами завод работал даже ночью, продолжая крепить обороноспособность молодой республики и чье-то материальное благосостояние. Земля под ногами едва ощутимо вздрагивала, и эти толчки сопровождались чуть слышным тяжелым уханьем, как будто где-то неподалеку работал гидравлический молот или мощный пресс. Это действительно было недалеко – если покойный Сердюк не ошибся и не соврал, прямо у Глеба под ногами. Оставалось только найти способ спуститься в подземелье и воочию убедиться в его правоте.
Выбравшись из лабиринта вагонов и платформ, он увидел еще одно здание – вернее, просто железобетонный каркас, прикрытый сверху легкой кровлей из профилированного металла. Судя по тому, что виднелось внутри, крыша здесь служила защитой не столько от дождя, сколько от нескромных взглядов сверху. Похожее на вкопанный глубоко в землю гигантский церковный орган скопление толстых асбестовых труб наверняка представляло собой внешний выход мощной вентиляционной системы, обеспечивающей приток свежего воздуха – куда, догадаться было несложно. С той стороны доносилось ровное басовитое гудение, ясно дающее понять, что Глеб напрасно трудился, таская с собой моток прочного нейлонового шнура со стальной кошкой на конце. Могучие промышленные вентиляторы работали на всю катушку, и о заманчивой идее проникнуть на подземный завод через вентиляционные трубы следовало поскорее забыть, если только он не хотел попасть туда в виде мелко порубленного мясного фарша.
Должен был существовать какой-то другой способ. Затаившись в тени, Глеб терпеливо ждал. Он не ошибся в расчетах: часовой с автоматом поперек живота появился в поле его зрения менее чем через минуту. Он вышел из темноты на освещенный прожектором участок, продефилировал мимо похожей на снятый с колес строительный вагончик будки, что приткнулась к подножию асбестового органа, и прежде, чем снова скрыться в темноте, задрал голову и помахал кому-то рукой. Посмотрев в ту сторону, Глеб увидел еще одного солдата, который, держа под мышкой снайперскую винтовку, прохаживался по плоской крыше соседнего строения.
Точный адрес подземного цеха можно было считать установленным: грубо выполненные муляжи вагонов и грузовых платформ вряд ли стоят того, чтобы их так тщательно охраняли. Присутствие снайпера, как и всей остальной вооруженной гопкомпании, здесь, в самом сердце тщательно охраняемого по всему периметру объекта, прямо указывало еще и на то, что старания Глеба привлечь к своей персоне как можно больше внимания не пропали даром: его превосходительство генерал Алонзо Моралес был не на шутку обеспокоен и занял глухую круговую оборону.
Часовой вернулся через две минуты. Глеб дал ему совершить еще один обход, чтобы убедиться, что он патрулирует участок в одиночку, без напарника, и сосредоточил внимание на снайпере. Когда тот отвернулся и исчез из вида за парапетом, откочевав на противоположный край крыши, Сиверов покинул укрытие и одним броском пересек освещенное пространство.
Дверь строительного вагончика оказалась незапертой. Проскользнув в нее, Глеб очутился в слабо освещенном проникающими через пыльное зарешеченное окошко отблесками прожекторных лучей тесном голом помещении. У стены напротив двери стояла грязная деревянная скамья; к стене над скамьей была приколочена вешалка, на которой поблескивали три пластмассовые каски – две белые и одна красная. Глеб надел красную; висящее на стене пыльное зеркало беспристрастно засвидетельствовало, что в сочетании с покрывающим лицо черным гримом этот аксессуар сделал его неотличимо похожим на поднявшегося из забоя после рабочей смены шахтера. Что делает шахтер на танковом заводе, было непонятно, и Глеб решил временно считать себя не Александром Сергеевичем Пушкиным, а его предком – арапом Петра Великого Ибрагимом Петровичем Ганнибалом.
За пыльным окошком опять прошагал часовой, и Глеб услышал, как он насвистывает какую-то сложную, печальную мелодию. Когда свист и звуки шагов затихли в отдалении, Глеб приоткрыл расположенную справа от входа дверь и боком проскользнул в соседнее помещение. Ровный гул вентиляционной системы многократно усилился; здесь горели неяркие лампы, и Глеб сразу закрыл дверь, чтобы снайпер на крыше, заметив свет, раньше времени не поднял тревогу.
Как и рассчитывал, он очутился на верхней площадке лестницы, которая марш за маршем уходила в глубь кажущейся бездонной вертикальной шахты. Ухающие удары гидравлического молота стали слышнее, решетчатый стальной настил под ногами вибрировал и гудел, как резонатор, лишний раз подтверждая, что Глеб находится на правильном пути.
Глеб вынул из кармана мобильный телефон и включил его. Аккумулятор был заряжен под завязку, аппарат находился в зоне действия сети. Отправляя пустое SMS-сообщение на номер мистера Дикенсона, Глеб мимоходом подивился тому, как быстро летит время, и какими семимильными шагами движется технический прогресс. В начале карьеры Слепого для того, что он сейчас задумал, понадобилась бы специальная аппаратура с громоздким аккумулятором, теперь же ему вполне хватало простого бытового прибора, который в наше время имеется почти у каждого человека. Беспечное человечество редко задумывается о грозной разрушительной силе, заключенной в его давно ставших привычными игрушках. Наверное, мало кто представлял, что можно натворить посредством одного звонка по мобильному телефону, пока президент независимой Ичкерии Джохар Дудаев, вздумав поболтать с кем-то из своих сподвижников, в ответ на простое нажатие клавиши не получил точечный ракетный удар.