— А разговор насчет денег можешь даже не поднимать! Денег ты не получишь, а с Кумом выкручивайся как хочешь!
— Ах, вот ты как заговорила! — пробормотал Эллер, ковыряя палкой снег. — Вот как, да? Ну хорошо.., тогда я найду деньги другим способом.
Алина прищурилась: лучи солнца падали ей в глаза.
— Ты что, мне угрожаешь, что ли? Лео-Лео, ты, кажется, стал зарываться. Да и твой телохранитель тоже. Кстати, мне Коля говорил, что он видел, как Вышедкевич шел ночью в гараж, где стоял джип. А на следующий день джип взорвался. Интересно, да?
Случайно не это ты имел в виду, когда говорил, что получишь деньги другим путем?
Хочешь получить страховку в случае моей смерти, да еще в автомобиле, так, что ли?
Если так, то тебе, Лео-Лео, пора переходить в штамповщики третьесортного американского кинобарахла. Как режиссер ты себя окончательно исчерпал.
Эллер дернул себя за ус и поднял лыжную палку. Его лицо исказилось.
— Да что ты.., что ты понимаешь в искусстве, сука?! — задохнувшись от возмущения, едва выговорил он. — Только и умеешь, что прожигать жизнь да трахаться!
А я — работаю! Мне.., мне…
— Работничек! — звонко выкрикнула Алина. — Да Коля Серов…
Коля Серов услышал свое имя, и тут же, как черная грозовая полоса рассекает пересеченное серыми тучами небо, общий фон разговора рассек пронзительный крик, переходящий в хрип и предсмертный стон…
— Я даже не понял ничего сразу. Не поверил, что такое может произойти, — тяжело сглотнув, выдохнул Серов, — в голове не укладывалось. Даже Вышедкевич, этот хладнокровный подонок, оторопел и не двигался с места. В общем, Эллер полностью потерял контроль над собой и ударил Алину лыжной палкой в лицо. Удар оказался смертелен. Разумеется — смертелен…
— Он убил ее.., там, в Австрийских Альпах? — воскликнула я. — Значит.., он нанимал меня на роль.., уже мертвой женщины?
— Да. Конечно же, Эллер быстро пришел в себя, протрезвел и перепугался. Вокруг не было никого, наверное, на километр или на два. Но, кроме Вышедкевича, был еще один свидетель — я…
— И что?
— Как — что? Вышедкевич пошел на меня. Была схватка. Он дьявольски силен. Тем более что ему удалось извлечь пистолет. Но он потерял время, и я попытался убежать.
Мне это почти удалось, но он настиг меня и столкнул.., в общем, по сравнению с тем местом, куда он меня столкнул, Багаевский овраг просто ямка, которую вырыл котенок.
— Но как же ты уцелел?
— Мне сильно повезло. Удалось зацепиться за выступ, и я провисел там около трех часов, прежде чем меня нашли. Тела Алины я не обнаружил. Верно, оно сейчас покоится где-нибудь на дне альпийской пропасти, и найдут его лет через двести, когда все давно будет.., неактуально. Из гостиницы Вышедкевич и Эллер съехали в тот же день. Меня с Алиной тоже выписали, как будто мы переехали в другой отель… Все было сделано чисто. Нечисто было другое:
Бжезинскому была нужна живая дочь. Если бы Алина на самом деле случайно погибла в Альпах и никакой вины Эллера в ее смерти не было бы, ему все равно бы несдобровать.
Тогда Эллер и Вышедкевич, очевидно, и припомнили, что в Москве, еще при живой Алине, встретили в клубе тебя, так на нее похожую.
Выход был найден: о тебе узнали все, навели подробные справки. Предложили работу. Словом, тебя наняли на роль дублерши Алины и решили устроить красивый и убедительный несчастный случай. Понимаешь? Для этого и были затеяны съемки в Тарасове.
— Да уж, — тихо проговорила я и вспомнила о нашей второй — после Москвы — встрече с Эллером в ночном клубе. Теперь объяснилось и его не совсем уместное ликование, и особо не скрываемый восторг после того, как он взглянул мне в лицо.
— Тебе все понятно? — спросил Николай.
— Сейчас — да. Но.., почему, собственно, я должна тебе верить, милый мой Коля Серов?
Он спокойно сложил на груди руки и ответил:
— А ты и не должна мне верить. Лучше сама рассуди логически, прикинь, и тогда увидишь, что мне незачем тебе врать. Совершенно незачем. Тем более что я могу доказать каждое свое слово. Представляешь, до какого отчаянного положения дошел Эллер, раз решился на вторичное убийство жены? Абсолютно для всех рядом с Эллером была не Женя, а именно Алина. И тогда он предпринял этот опасный, но действенный трюк с автомобилем. Никто бы и не придрался: произошла трагедия, несчастный случай, и погибли жена Эллера, выполнявшая опасный трюк, и оператор. Все заснято на пленку, и очевидно, что никто не виноват, что это — несчастный случай. Понимаешь меня?
— А как же актриса, сломавшая ногу?
Что-то очень кстати она травму получила.
— Там, верно, тоже какая-нибудь махинация. Перелом ноги, если что, ей могли «организовать». Вышедкевич и его подручные на все способны.
— Да, — тихо ответила я. — Только зря ты говорил, что Леонард Леонтьевич Эллер совершенно утратил режиссерский талант. Наш случай срежиссирован, по-моему, очень неплохо.
— Выпьем? — вместо ответа кивнул он.
И я согласилась.
— Все-таки как ты похожа! — снова сказал Николай, нарушая довольно продолжительное молчание. — Как похожа… И ведь даже я сначала принял тебя за нее.., за Алину. Подумал — а вдруг уцелела? Вспыхнула глупая, несвоевременная надежда.
— Что же теперь делать? — спросила я.
— А что ты сама думаешь по этому поводу?
— Тут и думать особо нечего, — сказала я. — Если все то, что ты рассказал мне, правда, то делать ничего не надо. Эллер потерял слишком много времени, рассчитывая на меня, теперь у него остался самый мизер. И раз я исчезла, события ускорятся.
Все получат по заслугам и без нас. Главное — выждать.
— Наверное, ты права, — сказал Коля. — Нужно перекантоваться. Но где? В гостинице оставаться опасно.
— У меня есть самое-самое простое предложение, — отозвалась я. — Пойти по месту моей прописки. К моей тетушке.
— Переждем там? — спросил Николай.
— Нет. Возьмем ключи от квартиры ее подруги. Та уехала на две недели, а ключи оставила моей Людмиле Прокофьевне. Да и вообще… В конце концов, договоренность у меня с Эллером была устной, и никто не знает, что Евгения Максимовна Охотникова и Алина Борисовна Эллер на несколько дней стали одним и тем же лицом.
— Ты думаешь? — спросил он.
— Я уверена.
* * *
— Женечка, какой кошмар, какой кошмар! — восклицала тетушка, хватаясь за голову. — Женечка, Николай, идите же, говорю вам, сюда! Что передали, что передали!
— Что такое, Людмила Прокофьевна? — сказал Николай, входя в гостиную, где моя тетя Мила смотрела новости. — Что еще случилось?